Отчаянная решимость

— Уже нет, — заверил Данте. — Я расстался с Кэти. Официально со вчерашнего вечера. Когда мы сошлись во второй раз, наши отношения стали совсем другими, на этот раз я увидел ее совсем с другой стороны. Скорее всего многое в ней я не хотел замечать раньше, потому что был без ума в нее влюблен.

Ник и Анджела обменялись взглядами, прежде чем Ник довольно улыбнулся Данте.

— На самом деле ты хочешь сказать, что оказался настолько глуп, что ничего не замечал в первый раз, — поправил его Ник. — Видишь ли, если бы ты учился в Стэнфорде, как мы с Анджелой, ты получил бы настоящее образование и был бы намного умнее в таких вещах.

— Ха, ха. — Данте не собирался обсуждать достоинства их университетов, учитывая, что против него будут сразу двое. — Полученное образование не всегда приравнивается к старому доброму здравому смыслу. Лучше всего срабатывают советы матери.

Анджела фыркнула.

— Может твоя мать и дала тебе хороший совет. Но мы с Ником не можем сказать то же самое о своих родителях. Но почему ты решил именно сейчас расстаться с Кэти? Вы что, поссорились?

— Нет. По крайней мере, до того, как я не сказал ей, что между нами все кончено. И она как с цепи сорвалась, выливая на меня целую очередь оскорблений, от которых запылали уши. Мне кажется, даже ты, Ник, не слышал парочку из них, которыми она меня одарила, хотя столько лет провел в раздевалках НФЛ. Что касается «сейчас», думаю толчком послужило то, что я увидел Кару на вашей свадьбе, прижимаясь к… красивому мужчине, который ее сопровождал. Отчего мои собственнические чувства пещерного человека пробудились окончательно, и я понял, что до сих пор испытываю к ней настоящие чувства. Так что я решил признаться ей в этом. Если она вообще согласится со мной разговаривать и выслушать то, что я собираюсь ей сказать. Она так разозлилась на меня за… некое предложение на вашей свадьбе, — неохотно признался Данте.

— Хм, — задумчиво протянула Анджела. — Знаешь, я даже не собираюсь спрашивать, что ты ей сказал из-за чего она так на тебя разозлилась. Но поскольку Кара — самый милый человек, которого я знаю, могу предположить, что ты сказал ей что-то совсем непристойное.

Ник выглядел не особенно счастливым после признания Данте.

— Послушай, осел, помяни мое слово, — предупредил он, грозя пальцем Данте. — Если ты еще раз разобьешь сердце этой маленькой девочки, я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился на свет. Понял? Я все еще злюсь из-за того, что ты вообще связался с ней, а затем сделал самый глупый шаг века, бросив ее ради своей легкомысленной Кэти. Так что тебе стоит хорошенько подумать или придется отвечать передо мной. И говоря об ее отце, что, черт возьми, не так с ее отцом-неудачником? Что это за отец такой, которому я написал, а если быть точным шесть раз сообщил, что его дочь ограбили и увезли в больницу, а он даже мне не перезвонил ни разу?

Данте уже собирался поделиться своим собственным мнением о Марке Бреганте, когда к ним подошла стройная афроамериканка в белом халате.

— Вы ждете Кару Бреганте, верно? — спросила она у Анджелы. — Медсестра сказала, что вы работаете с Карой.

Анджела кивнула.

— Да, она работает на меня и моего мужа. У вас есть новости о ее состоянии?

Женщина кивнула, на бейдже, которой было написано доктор Рейчел Селби, и которая выглядела, по мнению Данте, слишком молодо, чтобы быть доктором.

— Сейчас ее переводят в палату, мы оставим ее у себя на ночь. Компьютерная томография головы показала явное сотрясение мозга, но при спокойном режиме, это пройдет само собой за несколько дней. Мы также сделали рентген, у нее сломано два ребра. К сожалению, помимо корсета, для стягивая, и регулярных доз обезболивающих, потребуется опять же время, чтобы они зажили. Кроме того, у нее имеются синяки и царапины, для этого тоже потребуется время. Она то впадает в забытье, то приходит в себя, хотя в основном ее клонит в сон от болеутоляющих. Но она дала показания полицейским. Даже вспомнила, что ей удалось ударить одного из придурков, напавших на нее и воспользоваться перцовым баллончиком. Физически она будет на ногах, но ей все равно нужно несколько дней отдохнуть, чтобы все начинало заживать.

— Мы можем увидеть ее сейчас? — спросила Анджела, поднимаясь на ноги.

Доктор Селби взглянула на двух мужчин, стоявших по обе стороны Анджелы, потом снова перевела взгляд на нее.

— Не все сразу, — предупредила она. — По одному, может по двое, несколько минут. Ей необходим отдых, сон ей поможет. И не разрешайте ей много говорить, это может усугубить боль в ребрах. Она в палате 424, но подождите минут десять, прежде чем отправиться к ней, чтобы ее там обустроили. Я зайду проведать ее во время дневного обхода, а завтра утром мы решим, готова ли она к выписке. Она с кем-то живет из вас? Из-за сотрясения мозга и сломанных ребер ей трудно будет ухаживать за собой, по крайней мере, неделю.

— Она живет одна, но может остаться у... — начала Анджела.

— … у меня, — перебил ее Данте. — Она может остаться у меня. Я могу работать из дома сколько потребуется, присматривая за ней.

Анджела с сомнением посмотрела на него.

— Данте, честно говоря, я не уверена, что это лучшая идея. У нас с Ником достаточно места, и она будет чувствовать себя более непринужденно с нами.

Данте решительно покачал головой.

— Вы двое только вчера вернулись из свадебного путешествия, и вам совсем ненужен лишний человек в доме. Кроме того, тебе нужно заботиться о себе, Анджела, и ребенке. Кара останется со мной.

Доктор пожала плечами.

— Я оставлю вас троих выяснить детали. Пусть Кара сама решит. Все зависит от нее с кем она захочет остаться, главное, чтобы она не была одна, по крайней мере, неделю. Сейчас мне нужно бежать к другому пациенту, но медсестра сможет связаться со мной в любую минуту, если что-то пойдет не так.

И она поспешила прочь, оставив Данте с хмурым Ником и отнюдь не убежденной Анджелой.

— С чего ты взял, что она захочет остаться у тебя, если так разозлилась? — спокойно спросила Анджела.

Данте вздохнул.

— Полагаю, мне придется убедить ее в этом. Но если она предпочтет остаться у вас, я не буду настаивать. Итак, когда мы пришли к соглашению, кто пойдет к ней первым?

Ник и Анджела обменялись взглядами, он пожал плечами, молча предоставив своей жене принять решение. Анджела вздохнула и махнула руками, как бы сдаваясь.

— Я слишком устала, чтобы спорить с тобой, Данте. Ты можешь первым повидать ее. Но, если она не захочет тебя видеть, или ты ее расстроишь, можешь забыть о Нике, собирающемся надрать тебе задницу, потому что я надеру тебе ее сама, — пригрозила она.

Данте сжал ей руку.

— Если она действительно не захочет меня видеть, обещаю, что немедленно уеду, — мягко заверил он ее. — Давайте поднимемся наверх, хорошо?

Несмотря на заверения доктора Селби, что Кара после нескольких дней поправиться, Данте почувствовал себя так, словно получил удар под дых, когда увидел ее. Она выглядела такой крошечной и хрупкой на абсолютно белой больничной койке, с капельницей в руке, подключенной к какому-то монитору. Ее лицо было бледным, как у призрака, не считая темнеющих синяков на подбородке и скуле. Лейкопластыри закрывали царапины на лбу и левом предплечье, и он сердито подумал, что под больничной рубашкой и одеялом были еще царапины и синяки у нее на теле. Ярость, которую он испытывал, увидев ее такой избитой, забинтованной, беспомощной, заставляла его едва сдерживаться, чтобы не пробить дыру в стене или не бросить первый попавшийся тяжелый предмет в окно. Но он знал, что гнев не поможет Каре в данный момент, поэтому совершил несколько глубоких, успокаивающих вдохов, прежде чем прошептать:

— Привет.

Кара сонно моргнула, приподняв одно веко, посмотрев на него, стоящего у ее кровати. Несмотря на то, что она явно была под действием обезболивающих, она ошеломленно открытыми двумя глазами уставилась на него.

— Данте. — Ее голос был едва слышен, хриплый шепот. — Как... Анджела позвонила тебя? И ты поэтому пришел?