Страница 10 из 58
Румяный огляделся, показал рукой.
— Пойдем, там вроде стол есть.
Мы прошли в небольшой зал с обеденным столом, судя по посуде, спешно уносимой куда-то приказными.
Иосиф смахнул несуществующую крошку, разложил по углам стола четыре кристалла, над столешницей появилась карта.
— Вот здесь, — показал он на яркую точку, — тот самый склад, ваша светлость. Пыль везли из Кирполя, не заезжая в Славгород. А потом со склада дальше, тут у них вроде как перегрузочный пункт был, пыль приходила вместе с ханьской бумагой, поди отличи, чем картинки раскрашены. На складе ее соскребали, с листа как раз щепоть получалась.
— К чему такие сложности? — поморщился Тятьев.
— Кто их знает, — сыскной дьяк пожал плечами. — Пытаем, но попалась мелочь, не знает ничего. Так вот, у этого купца, Свешникова, племянник на складе у Курова работал. И надоумил его дядя листы со склада таскать, а взамен отдавал похожие, с обычной киноварью. Мы племянника этого еще тогда нашли, на дыбе висит, дядю уже сдал с потрохами, а вот найти Свешникова не могли. И тут обьявился. Жена говорит, что рухлядью торговал, а получается — еще и пылью приторговывал.
— Ясно. А пыль, значит, он в Кирполь отвозил?
— Ну отвозил — это сильно сказано, — пояснил второй сыскной, Косолапов. — По нашим подсчетам, выходилоу него в год щепотей двадцать, не больше.
— И стоило из-за такой мелочи мараться? — недоуменно покачал головой Хилков.
— Ну это вам, ваше сиятельство, мелочь, — Лапник хихикнул. — А для мелкого купца сто золотых тоже доход. Да и себя не забывал, лекари вон говорят, не меньше пяти щепотей себе втер, пока грибница прорастать не начала.
— Не сходится, — Хилков задумчиво посмотрел на сыскных дьяков, на меня, на Тятьева, на распахнутую дверь, соединил ладони, резко развел в стороны. Над нами оранжевыми всполохами силовых линий замерцал купол. — Давай, не темни. Что нарыли?
— Защиту поставили? — Косолапов огляделся.
— Да, — Хилков нетерпеливо передернул плечами.
— Есть неувязочка. Торговля пылью в Кирполе шла через Митяя Хромого, а он у нас на крючке давно. Так прикинули мы, не было столько товара у Свешникова, чтобы и себе оставлять, и Митяю продавать.
— Намного?
— Раз в двадцать.
— Может, еще кто?
— Всех на складе растрясли, только вот Свешников додумался до такого, остальные по чуть-чуть себе воровали, это уж как водится, но там слезы, а не товар.
— Ясно, — Тятьев кивнул. — Думаешь, откуда-то еще получал?
— Вот тут, — Косолапов ткнул в карту пальцем, отчего на ней зажглось небольшое красное пятнышко, — деревенька есть, Полесная, Свешникову от матери досталась. Несколько дворов всего. Так люди говорят, что давно уже не видели из нее никого.
Хилков внимательно посмотрел на меня.
— Мы, Марк Львович, сейчас поедем, проверим одно местечко. Если с нами соберетесь, милости прошу. Но вот вызывать подмогу не надо, если там то, что я думаю — спугнем. Вы человек новый, поэтому предупреждаю сразу — вы только наблюдаете, а всю работу мы сами сделаем. Договорились?
Я кивнул головой. Раз так принято, чего мне со своим уставом лезть. Ну а если обманул, и сделаю по глупости что-то не то, уволят меня, как пить дать. Излишняя доверчивость, она иногда помогает.
Во дворе приказные спешно рассаживались по повозкам. Деревенька купца Свешникова находилась в стороне от главной дороги, если отьехать от города километров пятнадцать, то на север еще двадцать пять-тридцать, через леса. Вытянутое с востока на запад Жилинское княжество граничило с Великим Рязанским, так деревенька находилась километрах в пяти от границы, в самой гуще леса.
Кавалькада повозок растянулась на сотню метров, наших две — сыскные уселись ко мне, а в их телеге разместились шестеро чернокамзольников, и еще три повозки с остальными приказными. При движении в колонне скорость задает самое медленное транспортное средство, так что сначала мы плелись со скоростью километров двадцать пять в час, не больше. И все равно приказные повозки отстали, но Тятьев не стал их дожидаться, а наоборот, только ускорился. Так что к повороту на север выскочили только наши две повозки, остальные плелись где-то за пределами видимости. Тятьев затормозил, подошел ко мне.
— Ждать не будем. Все равно на месте осматриваться, так что давай, Марк, держись за нами. Иосиф, ты подожди остальных, от них все равно в начале никакой помощи не будет, и выдвигайтесь, как сможете. А Милослава с собой возьмем, будет с тобой связь держать.
Лапник кивнул, вылез из повозки, запахнул поплотнее тулуп.
— Думаю, вчетвером управимся на первое время, — Тятьев кивнул, побежал к своему пепелацу, тронулся.
Без аутсайдеров дело пошло живее, мы разогнались до сорока км, не меньше. Заснеженная дорога, хорошо укатанная и расчищенная, легко ложилась под обтянутые цепями колеса повозки, сыскной дьяк молча смотрел в окно, так что я спокойно наслаждался видами русской природы. Солнце уже чуть поднялось надо горизонтом, освещая бескрайние леса и равнины. Буквально через пять километров от перекрестка мы вьехали в лес, дорога стала петлять, по холмистой местности повозки то замедляли ход, поднимаясь, то разгонялись вниз под горку, приходилось следить, чтобы вот так не вылететь куда-нибудь в целину.
Но обошлось, хотя экстремальное вождение — не мой конек. Одну бы мою знакомую сюда, отмороженную на всю голову, вот уж она любила гонять по любой трассе на своем Лансере Эволюшн. Хотя что это я ее уже второй раз за неделю вспоминаю, не к добру это.
Лес, сначала перемежаемый вырубками, становился все гуще, пока не превратился в непролазную чащу. По моему внутреннему таймеру, мы ехали уже больше часа, а по карте — практически приехали, не больше двух километров осталось. И точно, повозка Тятьева начала притормаживать, и окончательно остановилась перед развилкой. Основная дорога уходила чуть правее, а влево шла накатанная колея. Из окошка повозки боярина высунулась рука, махнула в нужную сторону, и мы тихонько тронулись по узкой дорожке, уходившей прямо в чащу.
По проминающемуся насту скорость никак не получалось держать больше десяти километров в час, по бокам узкой дороги возывышались отвалы снега высотой почти в полтора метра, вроде и зима не слишком щедрой на осадки была, а вон сколько нападало. По дороге явно часто ездили, но могу вот точно сказать — Косолапов, тот проезд боковой даже не заметил, только когда мы уже вьехали, удивленно уставился в окно. Да и мне показалось, что какие-то всполохи пошли по развилке, стоило нам свернуть.
Но Тятьев пер напролом, так что мне ничего не оставалось, как ехать за ним след в след. В таком темпе, а насчет пяти км я погорячился, передняя повозка то и дело притормаживала, мы не то что за полчаса — за час до места не добрались бы. Но тут узкая колея закончилась, мы выехали на поляну, большую, диаметром не меньше полусотни метров, укатанную, словно каток. На первый взгляд, дальше дороги не было, повозка колдовского приказа остановилась, оба стольничьих вылезли на свежий воздух. Ну и я тоже, а вот Косолапов остался сидеть в повозке, закрыв глаза, видимо, сморило сыскного, укачало.
Тятьев что-то обьяснял Хилкову, тот кивал головой, соглашаясь, и показывал рукой вправо. Увидев, что я тоже вылез на свежий воздух, Хилков помахал мне рукой.
— Марк, иди сюда. И давай без церемоний, договорились? Меня можешь звать просто — Олег, ну а с Севером вы давно знакомы, да?
Тятьев кисло поморщился, но кивнул.
— Вот и хорошо. Мы когда поворачивали сюда, заметил что?
— Всполохи, — ответил я. — Оранжевые, словно какая-то сигнальная метка стояла.
— Вот и мы увидели. Но что странно, от сигнальных меток линия обычно идет, почти незаметная, где-то тут должна быть, сможешь найти? Север говорит, у тебя талант к таким делам.
Я пожал плечами, мол, если смогу, найду, и вернулся к тому месту, где мы выехали на поляну. Снег пружинил под ногами, но не проваливался, так что идти было легко.