Страница 31 из 35
— Уно! — закричала Коко, держа в руках последнюю карту. Ещё один круг, и она выложила свою карту, синюю семёрку. — Окей, следующую игру я пропускаю.
— На самом деле, думаю, что на сегодня хватит игр, — сказал я. — Я тоже ухожу.
Я встал. Мне нужно было как-нибудь найти её в этом большом белом доме.
— А мы с Винсом немного прогуляемся по пляжу, — сказала Тэмми Линн, хватая его за руку. — Ночь слишком прекрасна, чтобы отказаться от этого.
Коко встала, собираясь уходить.
— Мне нужно поработать на моём ноутбуке. Если кому-нибудь понадоблюсь, я буду в семейном номере.
Подождав, пока все разойдутся, кто куда хотел, я вошёл внутрь и поднялся по лестнице. В доме было пять спален, и я не знал, где она решила спрятаться, но был чертовски уверен, что найду её.
Первая дверь, в которую я постучал, ответила мне тишиной, и я её распахнул. Ничего, кроме маленькой пустой комнаты с персиковыми стенами и голубым покрывалом с выцветшими ракушками.
За второй дверью, в которую я постучал, тоже не было слышно ни звука, но когда я туда ворвался, меня встретили полураскрытые чемоданы, вероятно, принадлежащие папе и Тэмми Линн.
Я постучал в третью дверь в конце коридора.
— Уходи, — всхлипнула Эддисон.
Динь, динь, динь.
Я проигнорировал её мольбу, вошёл, закрыв за собой дверь, и направился туда, где она лежала, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в самое уродливое одеяло лососевого цвета, которое я когда-либо видел. Солёный океанский бриз, проникающий в открытые окна, колыхал прозрачные занавески.
Мы должны были смеяться, болтать и веселиться. Мы должны были попытаться наладить хоть какое-то подобие дружеских отношений. Мне следовало быть с ней повежливее, а, может, вообще не стоило здесь появляться.
— Послушай, мне жаль, — сказал я, медленно присев там, где она лежала и тихо плакала в подушку. — Я не должен был говорить то, что сказал там внизу. По крайней мере, не так, как я это сделал.
Она оглянулась через плечо, её голубые глаза были мокрыми с разводами чёрной туши.
— Но я имел в виду каждое сказанное слово, — забравшись на кровать, лёг рядом с ней и, схватив её ногу, перекинул через своё бедро. Затем, положив руку ей на поясницу, крепко прижал к себе.
— Ты ведёшь себя так, — всхлипнула она, — будто я не хочу быть... с тобой... но ты ведь знаешь, что это не... это не так.…
Я погладил её по голове, успокаивая, пока она плакала на моей груди.
— З-зачем ты сюда пришёл? — спросила она.
— Блядь, я не знаю. Подумал, что, может, если ты увидишь меня снова, то вспомнишь, как сильно любишь. Я отчаявшийся мужчина, милая. Облажавшийся и отчаявшийся мужчина, и это был мой последний жест отчаяния.
— Как будто возможно забыть, что я люблю тебя, — всхлипнула она. — И никогда не переставала, Уайлдер. Никогда.
Не раздумывая, я наклонился и сцеловал её солёные слёзы. Мои губы всё ещё оставались прижатыми к её теплым, нежным щекам, когда она подняла голову и, глядя в глубь моей души блестящими глазами, поцеловала меня.
— В последний раз, — прошептала она, поднялась и оседлала меня. Наши пальцы переплелись. — Мне не хватает того, как ты смотришь на меня.
Я пристально всматривался в глаза девушки, чей мир бешено вращался, выходя из-под контроля, и она знала, что я единственный, кто мог это исправить. Мои руки тянулись в темноте комнаты, пока не дотронулись до её лица, половина которого сияла в бледном лунном свете, льющемся через открытые окна. Она ухватила пальцами край своего топа, стянула его через голову, потом наклонилась и поцеловала меня снова. В ту секунду, как её тело прижалось к моему, я перевернул Эддисон, пригвоздив её к кровати.
Она любила, когда я контролировал её тело. Когда говорил, что ей делать. Когда она отдалась мне, то призналась, что никогда не чувствовала себя более живой. Моя рука скользнула между нами, я расстегнул её джинсы и стянул с бёдер.
Я слез с кровати.
— Сними всё. Сейчас же.
Она погасила облегчённую улыбку и охотно подчинилась, расстегнув лифчик и спустив чёрные кружевные трусики вниз по стройным ногам.
— Ложись на живот, — приказал я. Она перевернулась и уткнулась щекой в подушку, в которую только что плакала. Мои руки дрожали, пока я раздевался, расстёгивая пуговицу за пуговицей. Достав из бумажника презерватив, я раскатал его на своём затвердевшем члене и забрался обратно на кровать. Скользнул руками под её бедра, пока не добрался до её киски. Легко ввёл палец внутрь, чему способствовал переизбыток влаги. — Боже, похоже, ты и правда этого хочешь.
Она кивнула, закусив губу.
— Да, хочу. Так сильно.
— Не разговаривай.
Я наклонился к полу и схватил кожаный ремень. Зацепив его за железное изголовье кровати, обернул вокруг её запястий. Я бы предпочёл заниматься с ней в этой постели любовью, а не трахать, но просто следовал её желаниям. Затем схватил её чёрные трусики, скомкал их и осторожно засунул ей в рот. Моя правая рука вернулась к её сладкой киске, и я приятно удивился, что она стала ещё влажнее.
Собрав её волосы на затылке в конский хвост и откинув его назад, я прошептал ей на ушко:
— Мы должны вести себя тихо. Не издавай ни звука.
Она кивнула, как только я отпустил её волосы. Мои руки, нежно касаясь, прошлись по её обнаженной спине, остановились на круглой попке, обхватили бёдра и подтянули вверх, заставив встать на колени. Погладив её задницу, я резко шлёпнул по ягодице, наверняка оставив отпечаток.
—М-м-м, — застонала она, когда боль от шлепка покинула её нежную кожу.
— Тихо, Эддисон, — прорычал я. — Ты же не хочешь, чтобы я сделал это снова?
Я опять скользнул пальцем в её возбуждённое лоно, обнаружив, что она расслабилась больше обычного, как будто хотела меня сильнее всего на свете. Схватившись рукой за основание члена, я начал медленно, сантиметр за сантиметром, вводить его в неё.
В ответ на глубокое проникновение её бёдра качнулись ко мне. Удерживая их, я входил и выходил из неё, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Мои руки поглаживали её тело, прослеживая каждый изгиб и впадинку, чувствуя, что всё это принадлежало мне. Заявляя права на каждый её сантиметр.
То, как она двигалась, подсказывало мне, что Эддисон хочет большего, но она знала, что ей нельзя говорить. И мне нужно было понять то, что она хотела сказать. Я трахал её жёстче, намного жёстче, чем когда-либо прежде, она трахала меня в ответ, вращая бёдрами и выгибая спину, пока мои пальцы играли с её набухшим клитором.
При каждом толчке её округлые груди подпрыгивали, и слабые, неконтролируемые вздохи, вырывавшиеся из её полуоткрытого рта, давали мне понять, что она уже была близко. Я сбавил темп. Мне хотелось наслаждаться этим, и хотелось быть уверенным, что она тоже наслаждалась.
Я вышел из неё, понимая, что это был мучительный шаг, который скоро окупится. Она так и оставалась в прежней позе, с поднятой вверх попкой, уткнувшись лицом в подушку и со скованными запястьями, и я был готов продолжить.
— М-м-м! — застонала она, когда её тело снова приняло меня. Я шлёпал её по заднице с каждым толчком, время от времени давая ей передышку. То, как Эддисон двигалась в ответ, сказало мне, что она сдерживала страсть, распирающую её сердце, и никогда не позволит ей выйти наружу. Склонившись над ней и сжав бёдра, я вколачивался в её набухшую розовую киску, пока она не кончила на мой член, и я высвободил в неё накопившееся отчаяние и чувство безнадёжности.
Я рухнул на Эддисон, наши тела были потными от влажного воздуха Флориды, просачивающегося в открытое окно. Мы прилипли друг к другу, как липучки, и я вытащил трусики и снял кожаный ремень с её запястий.
Соскользнув с неё, лёг на противоположную сторону кровати, пытаясь отдышаться. И когда я меньше всего этого ожидал, она устроилась на моей руке. Как делала раньше.
— Что такое? — прошептал я.
Она потёрлась носом о мою грудь и положила ладонь мне на живот.