Страница 3 из 35
Когда Уайлдер, наконец, оторвался, чтобы глотнуть воздуха, его пронзительные глаза встретились с моими.
— Что скажешь? Готова отказаться от контроля на час твоей скрупулёзно выстроенной совершенной жизни?
Я кивнула. Вот почему я оказалась здесь. Он попал в точку, и я не могла отрицать, как чудесно звучало «всё отпустить».
Шоколадно-каштановые волосы Уайлдера были сверху взъерошены и лежали непослушной волной, что соответствовало его имени4 и разжигало моё любопытство. Мне было ненавистно, что у меня не получалось читать его так, как он читал меня. Я понимала, что это должна была быть связь на одну ночь, одноразовый секс, но как я могла не хотеть узнать немного больше о человеке, который вычислил меня всего за три минуты?
Его пальцы расстёгивали пуговицу за пуговицей, и, обнажив кожу моего голого живота, он стянул с меня шёлковую блузку и бросил её на пол.
— Это Ребекка Тейлор, — сказала я, глядя на смятый дизайнерский топ, лежащий на гостиничном ковре. Уайлдер проигнорировал меня, уже стягивая вниз по бёдрам кожаные леггинсы от Prada. Он снял с меня туфли и зашвырнул их в угол. Я не могла поверить, что можно так неуважительно относиться к столь изысканным образцам дизайнерского искусства. Мне пришлось вкалывать, как проклятой, чтобы их купить. И пройти долгий путь от походов на школьную распродажу в «Goodwill5» до возможности пробежаться по «Barneys6», даже не заглядывая в ценник на пару туфель.
Уайлдер заключил моё лицо в ладони. Прохладный воздух гостиничного номера овевал мою кожу, вызывая покалывание мурашек на каждом квадратном сантиметре.
— Это всего лишь вещи, — сказал он, изучая моё лицо. Он продолжал стоять и ждал, приподняв брови.
— Ох, да, — спохватилась я, понимая, что настала моя очередь его раздевать. Мои щёки вспыхнули, я схватила его тёмно-синий свитер и стянула через голову, ещё больше растрепав его волосы. Потом начала трудиться над его пуговицами, проводя языком по припухшей верхней губе. Уайлдер ослабил галстук и через несколько секунд стоял оголённый по пояс, демонстрируя рельефный пресс и скульптурные плечи. Он сунул галстук в задний карман, и как только я потянулась к пряжке его ремня, остановил меня, положив свою руку поверх моей.
— Теперь я беру управление на себя, — сказал он. — И на следующий час ты потеряешься здесь в моём мире.
Мысль о потере контроля одновременно и соблазняла, и пугала меня. Я быстро подавила страх, напомнив себе о том, зачем сюда пришла.
— Думаешь, сможешь это сделать, Эдди? — спросил он.
Я застонала.
— Пожалуйста, не называй меня Эдди. Это всё, о чём я прошу.
Он нахмурил брови.
—Здесь командую я... Эдди.
Я закатила глаза.
— Хорошо, — сказал он, наклонившись и обняв меня за талию. Его губы снова нашли мои, и мы, оступаясь и спотыкаясь, устремились к кровати. — Я не буду называть тебя Эдди. Но всё остальное, что мне захочется сказать или сделать сегодня вечером, не в твоей власти.
Он уложил меня на кровать и поднял мои руки над головой. Сунув руку в задний карман, вытащил шёлковый галстук, обернул его пару раз вокруг моих запястий и привязал к изголовью кровати.
Я потянула за удерживающие меня путы. Он действительно меня связал. Это было сделано не для вида. Я сжала губы, моё тело покалывало с головы до ног, а стянутые галстуком руки дрожали.
Когда он навис надо мной, сила его необузданного возбуждения вызвала жгучее желание в моём лоне. От него пахло ветивером7, кедром, табаком и мускусом, – роскошным дорогим одеколоном, который могли позволить себе лишь немногие счастливчики.
Уайлдер потушил лампу, и его тело опустилось на меня. Окна от пола до потолка в нашем номере впускали мерцающий свет ночного Нью-Йорка, и, хотя мы находились среди миллионов людей, все же были заключены в нашем собственном маленьком мирке высоко над всеми.
Уайлдер сдвинулся вниз к моим бёдрам и завис над шёлковыми трусиками. Его пальцы скользнули под резинку трусиков, спустились ниже и стянули ткань с моего холмика.
— Изумительно, — восхищённо сказал он. На моих щеках вспыхнул румянец, и я была рада, что он не видит этого в темноте. — Очень. Изысканно.
А потом он разорвал их. Мои очень дорогие французские шёлковые трусики. С меня будто кожу содрали. Я открыла было рот, чтобы запротестовать.
— Это просто вещь, милая, — повторил он.
∙ ГЛАВА 2 ∙
УАЙЛДЕР
У неё был вкус возбуждения с цветочными нотками, и я улыбнулся при мысли, что она потратила время на подготовку к нашей недолгой встрече. Её трусики лежали разорванными в клочья на полу гостиничного номера, а я пожирал её тщательно ухоженную и восхитительно сексуальную киску.
Мой язык раздвинул складочки, и я скользнул в неё пальцем, исследуя её тепло и влажность. Она была тесной, даже слишком тесной, что идеально соответствовало её личности.
— Расслабься, — прошептал я, подняв глаза, и увидел, что она прикусила язык, а её запястья, удерживаемые галстуком, изгибались и извивались.
Мягкие стоны срывались с её полных губ, которые так и хотелось трахнуть, как будто она смущалась и сдерживала себя, но совершенно не могла с этим бороться. Я вдохнул её аромат, позволяя ему наполнить мои лёгкие, и продолжил лизать и исследовать её красивую киску.
Будь она другой девушкой, я бы позволил ей отсосать мне, а потом кончил бы глубоко в неё, но Эддисон была особенной. Что-то в ней подсказывало мне, что это, возможно, не последний раз, когда я её вижу.
Эддисон нуждалась во мне, независимо от того понимала она это или нет.
Я отодвинулся, оставив её задыхающейся, чтобы успокоиться и на минуту отвлечься от её оргазмов, и поискал пакетик из фольги, который положил на тумбочку.
Надев презерватив на набухший член, я нацелился прямо на её влажный и ожидающий меня вход.
— Ты готова, милая?
Она подняла голову, её глаза казались смущёнными даже в темноте.
— Я не ожидала, что это произойдёт так быстро.
— Хочешь ещё прелюдий? — спросил я. — Можно было бы позволить тебе пососать мой член, но я бы предпочёл похоронить его глубоко внутри твоей хорошенькой маленькой киски.
Она откинула голову на мягкую подушку и кивнула.
— Делай со мной, что хочешь, Уайлдер.
Меня никак не назовёшь мужчиной-шлюхой, но большинство девушек, с которыми я имел связь, были настолько фальшивыми в постели, что мне требовалось всё моё старание, чтобы член стал твёрдым. Они с энтузиазмом сосали мой член, как будто это был грёбаный леденец, а затем выкрикивали моё имя, как будто они пробовались на роль для треклятого порно. Эддисон была настоящей. Всё, что она делала – просто была самой собой.
И это заставило меня стать охренительно твёрдым.
Я прижал головку члена к её нежному входу и стал продвигаться сантиметр за сантиметром, пока не вошёл полностью. Она ощущалась как райское блаженство, как влажный сон подростка и как ночь в особняке Playboy одновременно. Если бы киски можно было сравнить с роскошными моделями авто, она была бы «роллс-ройсом». Тугой и мягкой. Влажной и манящей.
Один толчок. Второй. Сначала медленно, потом темп постепенно нарастал. Каждый толчок, к моему ужасу, приближал меня к краю пропасти. Мне удавалось часами трудиться над любой другой женщиной, с которой спал, но только не с Эддисон.
Я заставил себя думать о чём-нибудь отвлекающем. О бейсболе. О фондовом рынке. О смоге. Но мысли продолжали возвращаться к ней и к тому, как охуенно удивительно она чувствовалась на моём члене. Её бёдра подо мной извивались и раскачивались, встречая толчок за толчком, и она хваталась за галстук каждый раз, когда я вбивался в неё.
— Уайлдер, — страстно выпалила она. — О, боже мой…
Моя рука скользнула вверх по её груди, дерзкий сосок защекотал мою ладонь, и остановилась под её челюстью. Большой палец погладил её чувственный розовый рот. В следующий раз нужно будет обязательно испробовать, каков он в деле.