Женщина Альфы (ЛП)

— Нет необходимости общаться с ней. Ты здесь, чтобы исследовать её, а не претендовать на неё.

«Исследовать?» Ей совсем не понравилось это слово, и она попыталась вскарабкаться на кровать, подальше от своего нового знакомого. Хотя, когда она туда доберётся, идти ей будет некуда — кровать стояла у стены с той стороны.

Её похититель снова поднялся — каждый раз, когда она видела, как он это делает, она не могла не восхищаться его грацией — и встал в конце кровати, блокируя её последний шанс на спасение. Не то, чтобы у неё был реальный шанс для этого.

— Ложись на кровать и позволь доктору осмотреть тебя, девочка, — обманчиво мягко приказал он, пригвоздив её взглядом.

— Нет, — Эмили встала, пригнувшись, как будто собиралась прыгнуть мимо них обоих и побежать к двери. Но как долго она сможет оставаться в вертикальном положении? Она была очень слаба.

Девушке показалось, что он вздохнул.

Варвар действовал так быстро, что у неё не было времени на размышления. Перегнувшись через кровать, он обхватил её ноги одной рукой, быстро и ловко опустил её на кровать, не причинив вреда, и присоединился к ней, перевернув на спину. Захватчик зафиксировал девушку, поймав её колени и подняв их к её голове, полностью обнажая её перед этим совершенно незнакомым человеком.

Его рука лежала поперёк её горла — не угрожая её дыханию — пока — иначе она бы запрокинула голову и укусила всё, до чего могла дотянуться. Вместо этого ей пришлось лежать, пока маленькие толстые пальцы ощупывали её приоткрытые губы, сжимали клитор так сильно, что она вскрикивала, а затем вставили, по крайней мере, один палец — возможно, два — внутрь неё, чтобы грубо поводить ими.

— Убирайся! Убирайся! Убирайся! — закричала Эмили, почувствовав некоторое удовлетворение, когда здоровяк съёжился от её пронзительного крика.

И в этом не было ничего удивительного, учитывая, что его ухо было всего в нескольких дюймах от её рта.

Эмили не могла долго кричать, а осмотр, казалось, продолжался и продолжался — и его пальцы были не единственной вещью, которую он использовал на ней. Она ощутила, как зеркало скользнуло в неё — без смазки, не то чтобы она действительно в ней нуждалась — затем с треском открылось.

Щелчок.

Щелчок.

Щелчок.

Когда доктор согнулся между её раздвинутыми ногами и раскрыл её плоть против её воли, он спросил:

— Вы уже имели её, очевидно?

Её похититель кивнул.

— Мои поздравления, милорд, вы нашли редчайшее из редких. У меня нет сомнений, что она именно то, что вы думаете — Омега. И вы, очевидно, уже ввели её в течку. Вам удалось её зацепить?

— Да.

— И она хорошо это восприняла?

— Хорошо, — самодовольно ответил он.

Эмили видела какой-то свет, исходящий от того места, где находился предполагаемый доктор.

— Она всё ещё довольно опухшая, что может быть частично результатом жара, в котором она находится. Связывание произошло?

— О, да.

— Она очень тугая, но я не вижу разрывов, и она, очевидно, производит более чем достаточно смазки, чтобы принять вас без особых проблем — хотя вы не хотите слишком облегчать ей задачу. Именно сочетание двух ощущений — боли и удовольствия — доводит её до оргазма, который затем доит вас, а присутствие вашего семени в ней продлевает её блаженство. Чем дольше вы сможете держать её в наслаждении, тем больше у вас шансов распалить её, — доктор встал и пошёл в ванную, чтобы вымыть руки, но тут же вернулся и сказал: — Но с другой стороны, я не сказал вам ничего такого, чего бы вы уже не знали, милорд. Имейте её так часто, как вам нравится — и ваш член внутри неё — а, в меньшей степени, ваше присутствие рядом с ней — это будет держать её в тепле — и она скоро будет поймана.

— Ей было очень больно…

— Так оно и будет, пока она не привыкнет к вашему внушительному размеру.

Хотя это никогда не пройдёт, учитывая, как вы проникаете в неё каждый раз, не говоря уже о больших различиях в размерах. Пока вы не видите крови, нет причин для беспокойства. Она вполне может оставаться нежной, и, я полагаю, будет сопротивляться. Не думаю, что когда-либо встречал женщину, которая была бы менее приспособлена к такому мужчине, как вы, — она слишком мала для вас, хотя я верю, что вы знаете, как преодолеть её возражения.

Её любовник не позволял ей встать — пока они вели этот разговор, как будто её там и не было. Девушка была полностью открыта им обоим — капала соками на кровать, вокруг инструмента, который был внутри неё.

— Но ты не видишь у неё никаких проблем с вынашиванием? Даже её возраст?

Мысль о том, что она стара, автоматически оскорбила Эмили, но она благоразумно промолчала. Ей было всего двадцать три года! Ну, допустим, ей уже давно двадцать три…

— Возможно, нам придётся сделать кесарево сечение, но это будет зависеть от размера ребёнка. Мы примем решение, когда это случится. Но будьте уверены, за исключением болезней, ранений или другой войны, у неё будет много лет плодовитости, чтобы вы могли воспользоваться шансом на потомство, — доктор вынул зеркало, промыл его и убрал.

Наконец, варвар встал и вместе с незнакомцем направился к двери.

— Спасибо, доктор, — сказал он, хлопнул его по плечу так, словно пытался быть дружелюбным, но всё равно чуть не сбил его с ног.

Меньший мужчина низко поклонился ему.

— Я ценю ваше покровительство, милорд. Пусть у вас будет много сильных сыновей. И позвольте сказать, как мы все счастливы, что вы нашли свою пару.

Бедняга больше не успел ничего сказать, потому что его буквально вытолкнули за дверь, а молодой, сильный и гораздо более крупный мужчина остался с ней.

К несчастью для Эмили, он стоял, прислонившись к двери, и смотрел на неё, медленно поворачивая головой, словно пытаясь рассмотреть её со всех сторон.

Варвар заставлял её чувствовать себя неловко — она чуть не фыркнула при этой мысли. Она не могла представить временя, когда бы не чувствовала себя неловко рядом с ним. И все эти разговоры о том, чтобы разводить её — как будто она лошадь, или собака, или что-то в этом роде — только усиливали её дискомфорт.

На этот раз, когда любовник взял её, всё происходило намного быстрее.

Было ощущение, что он просто ждал, когда доктор оставит их в покое, чтобы добраться до неё — не то, чтобы это разрушало её блаженство. Он и близко не был так осторожен, как прежде с ней, и она была уверена, что должна поблагодарить за это «доброго» доктора.

Не было никакого медленного продвижения, никакого рта на её клиторе.

Мужчина стоял рядом с кроватью, где она лежала, завернувшись в кокон из простыней, желая чувствовать себя менее уязвимой, чем пока доктор осматривал её. Он громко вдыхал воздух и всё тяжелее дышал.

Эмили старалась не обращать внимания, что её тело уже среагировало на его действия, уже готовилось принять его. Она из последних сил пыталась заставить себя игнорировать его, как можно дольше.

Или, возможно, вместо этого, отвлечь его.

— Почему ты позволил доктору увидеть меня в таком виде, когда убил тех людей, которые бежали ко мне, когда мы вошли? — спросила она.

Она наклонился, ухватился за край простыни и потянул.

— А тебе какое дело?

— Мне просто любопытно.

— Потому что он врач-селекционер.

— Врачи не хотят женщин?

Он нахмурился, словно впервые задумавшись над этим.

— Он евнух, как и все ему подобные. Иначе ни один Альфа в здравом уме не доверил бы ему лечить свою женщину.

Эмили не смогла сдержать удивлённого смешка.

— Неужели? В моё время евнухов почти не было.

На этот раз по его лицу было видно, что он считает её лживой слабоумной, и девушка была удивлена — хотя и благодарна — что это не привело к какому-то наказанию. Она догадывалась, что если информация не связано с ним, то ему плевать на правду. Или, может быть, он думал, что она сумасшедшая, и поэтому ожидал от неё определённого количества разглагольствований.

Не важно, что он о ней думает. Важно было то, что он делал с ней — быстро, жёстко, захватывающе и совершенно ошеломляюще. Только что Эмили была личностью, сама по себе, а в следующее мгновение она уже плакала от того, как её разрывало, когда он вонзал в неё свои пальцы, заставляя извиваться и пытаться избежать боли, но безрезультатно. Сразу же после этого варвар вонзил уже довольно опухшее, пульсирующее основание члена в её сопротивляющееся лоно. Ярость, с которой он это делал, заставила его делать это снова и снова, пока она не была поймана — буквально повиснув на нём, а он наблюдал, как она пыталась — и проигрывала — борьбу против своей низменной природы, к которой, казалось, её всегда вынуждало это положение.