Страница 20 из 78
– Тарион, миленький, родненький, ты ведь знаешь, что я маг жизни и сильный маг. Отвези меня туда, я смогу помочь им, поверь мне! – молила я арахнида, но в ответ услышала:
– Об этом не может быть и речи, Аллаида хрупкая. Мы не станем рисковать женщиной.
– Без меня гнездо все равно уже выживет, а без вас нет. К тому же меня будешь защищать ты и другие. Я смогу. Умоляю, поверь в меня, – со слезами на глазах сказала я.
Арахнид заходил жвалами, но присел, позволяя мне залезть к нему на спину.
– Нет! Я приказываю! Нет! – кричал Сэпий, которого сдерживали трое воинов и ткачики, но было поздно: Тарион с огромной скоростью понесся по коридорам.
Я уже не боялась упасть и разбиться, единственной моей мыслью было – успеть.
Когда мы ворвались в нужный коридор, от происходящего я немного растерялась: не было криков боли, которые, по моему убеждению, должны были сопровождать это чудовищное зрелище, только стоял хруст ломаемых конечностей и скрежет зубов о панцири.
От пола до потолка пространство тоннеля было заполнено отчаянно дерущимися арахнидами и жуткими тварями. Арахниды были гораздо сильнее, кроме того имели в арсенале ядовитые жвала и жала, но инсектоидов было слишком много. Они напирали, не обращая внимания на уже погибших собратьев, и каждый десятый доставал до пауков своими не менее ядовитыми зубами, отчего и без того уставшие воины корчились от боли, но продолжали сражаться.
Я соскочила со спины Тариона и призвала силу.
Сначала привычно отозвались мои целительские способности.
Не знаю почему, но мне было важнее спасти тех, кто сражался, чем убить напирающих тварей. Однако, похоже, я только отвлекала своих друзей присутствием на поле битвы.
Трое из них погибли, пытаясь закрыть подход ко мне мелким шипастым инсектоидам. Я видела, как мерзкие существа буквально раздирают тела арахнидов на части, а благодаря своей магии и чувствовала их боль.
Вперед, на их место, бросился Тарион, сметая противников. Пока я вылечила двоих воинов, он держал оборону, сражаясь как лев, но и он не смог устоять перед напирающей стеной тварей. Как в замедленной съемке, я наблюдала сурха, выскочившего из общей хрустящей массы и вонзающегося острыми конечностями в незащищенное панцирем место.
Тарион разорвал его, но сам начал оседать, а остальные стервятники накинулись на него, полностью покрывая сильное тело своими мерзкими тушами.
Меня захлестнули гнев и отчаяние. Как и в случае с императором, я не поняла, что происходит, только в мгновение все замерло.
Я не убила тысячу инсектоидов, просто парализовала, чувствуя, как удерживаемые мной, бьются их сердца.
– Убивайте быстрее. Долго я не удержу – прохрипела я.
Арахнидов долго уговаривать не пришлось, они черной волной разбили застывшую бурую массу тварей и пронеслись, жаля и разрывая парализованных инсектоидов.
Самое плохое, что каждую смерть я ощущала болезненным уколом или острой болью. Не знаю, сколько я терпела, но в определенный момент мой мир померк.
В себя я пришла уже в своей постели. Тело болело, как будто я без подготовки пробежала марафон, а вокруг меня суетились верный Диззи и Сэпий.
– Они успели? У меня хватило сил их удержать? Никто больше не погиб? – первое, что спросила, когда очнулась.
– Ты удержала их до конца. Весь рой уничтожен, и остальные воины живы и поправятся, но ты не должна была собой так рисковать. Ты истратила весь свой резерв, еще немного – и ты бы умерла. Никогда так больше не делай, – нервно теребя мне руку, сказал Сэпий.
– Тарион, я не смогла… я видела… он защищал меня… – начала всхлипывать я, стараясь сдержать слезы.
Арахнид сгреб меня в объятия вместе с одеялом.
– Не плачь. Он был горд тебя защищать и жалел только о том, что не может продолжать делать это дальше, – сказал мужчина, легонько целуя меня в губы. – Я чуть с ума не сошел, пока ждал здесь. Они меня не пустили.
– Сэпий, а почему ты меня так поцеловал? Ты же говорил, что можешь меня отравить, – спросила я.
– Я слукавил. Мне казалось, что это неприятно – касаться кого-то губами. Прости, я обманул тебя, – засмущался мой арахнид.
– Это неважно. Я не спасла их. Должна была сразу понять, как остановить инсектоидов, а я… – слезы снова неудержимым потоком полились из моих глаз при воспоминании о произошедшем.
Сэпий скривился от боли и уронил меня на кровать, выгибаясь дугой.
– Сэпий! Сэпий, что с тобой?! – закричала я, кидаясь к любимому. Я сама не помню, как выпустила силу, окутывая его живительной энергией.
От перенапряжения у меня все болело, но я должна была успокоить гнездо, которое, чувствуя мои душевные муки, начало извиваться, принося арахниду боль.
Я забралась на пушистое брюшко, обняла его и начала петь, утешая себя и наше беспокойное потомство. Еще некоторое время я ощущала дрожь Сэпия, а потом уснула, прямо на нем.