Ввысь (ЛП)

— Мы летаем, — прошептала я.

Потом врубила ускоритель и понеслась в гущу голографических обломков. Они постоянно обновлялись, и с неба все время падал новый мусор.

Появилась моя цель — петляющий между обломков креллский корабль. Подавшись вперед, я устремилась следом, на скорости огибая мусор. Почти достала…

На приборной доске замигала лампочка. Хвост? Откуда? Вроде бы это упражнение — схватка один на один. Видимо, Кобб решил усложнить мне задачу.

Ну и пусть.

Преследователь начал палить из деструкторов, и я, уклоняясь, ушла в штопор. Маневр меня спас, но цель успела порядочно отдалиться. «Не уйдешь», — подумала я и, врубив форсаж, рванула вдогонку — срезала угол и выиграла расстояние. Крелл на хвосте не отставал, продолжая стрелять.

После его точного попадания едва не слетел щит, но я сосредоточилась на корабле впереди. Тот нырнул вниз, так что я отключила подъемное кольцо и на форсаже ушла в крутое пике. Замигавшие на приборной доске лампочки предупреждали, что без подъемного кольца ничто не помешает мне разбиться о землю.

— Не знаю, с кем вы сражаетесь, — произнес М-Бот, — но, судя по предупреждающим сигналам, получается у вас не очень хорошо.

Словно в подтверждение его слов шкала в верхней части фонаря предупредила, что гравиконы отключились, и индикатор перегрузки замигал красным. В настоящем корабле по мне ударит перегрузка, кровь прильет к голове.

— Постарайтесь не погибнуть, — заметил М-Бот. — Я не хочу остаться один с Роджем. Он скучный.

Я пристроилась за каким-то горящим металлическим обломком — искры отскакивали от щита, заставляя его светиться и потрескивать. От крелла на хвосте удалось избавиться, но к летящему впереди подобраться не получалось.

«Он не может и дальше уходить в пике», — подумала я. Мы приближались к земле.

Моя цель резко вильнула в сторону и взмыла вверх. Стиснув зубы, я выпустила светокопье и крутанулась вокруг обломка, потом активировала подъемное кольцо и снова врубила форсаж. Маневр позволил мне описать полный круг и рвануть вверх, прямо мимо креллского корабля.

Я привела в действие ОМИ, как раз когда мигающая шкала на фонаре полностью покраснела.

— Есть! — крикнула я по общей линии. — Твои дети сегодня обрыдаются, голографический креллский ублюдок!

— Штопор, ты серьезно? — спросила ФМ. — Ты ведь иронизируешь?

— Ирония — оружие труса! — воскликнула я. — Как и яд. Или как деструкторы на корабле Говнюка.

— Разве трус не воспользовался бы какой-нибудь огромной бомбой? — спросила ФМ. — Чтобы запустить ее издали? В случае яда надо подобраться близко.

— Я как наш постоянный эксперт хочу заметить, — встрял Недд, — что оружие настоящего труса — удобный диван и стопка не слишком занятных романов.

— Все равно ты погибла, Штопор, — сказал Говнюк, снизившись и подлетев ко мне. — Ты превысила допустимый уровень перегрузки, скорее всего, заработав необратимое поражение сетчатки. В настоящей битве ты бы уже лишилась боеспособности, и твой корабль остался бы без щита. Пара мгновений, и крелл на хвосте тебя бы прикончил.

— Ну и что? — Я поразилась, сколько оскорбленного достоинства было в его тоне. Неужели его так страшили мои таланты? — Задача была отключить щит у корабля-цели, что я и сделала. Тот, что на хвосте, отношения к делу не имеет. Кобб приказал использовать на врага ОМИ.

— Нельзя все время жульничать в симуляции, — не унимался Говнюк. — В бою от тебя не будет никакого толка.

— Я не жульничаю. Я добиваюсь победы.

— Неважно. По крайней мере, хоть в этот раз ты в меня не врезалась. Да помогут звезды тому несчастному, кто встанет на твоем пути, когда ты хочешь перед всеми повыпендриваться.

— Что? — Он начал меня раздражать. — Ты…

— Отставить болтовню, — оборвал меня Кобб. — Штопор, ты отлично летаешь, но Йорген прав. Доведя себя до гибели, ты полностью облажалась.

— Я же говорил, — вставил Говнюк.

— Но… — возразила я.

— Если у вас хватает времени препираться, — перебил Кобб, — значит, я не слишком сильно вас гоняю. Ребятки, до ужина сделайте три комплекса упражнений в боевом порядке гамма-М. Йорген, проследи.

— Погодите, — сказала Киммалин. — Вы уходите?

— Конечно. Я не собираюсь опаздывать на ужин. Кобб — конец связи.

— Ну, класс, — вздохнула Рвота. — Спасибо, Штопор.

Стоп, она же не думала винить меня вместо Говнюка? Говнюк выстроил нас согласно порядку гамма-М, скучнейшему летному упражнению. Минут через десять мы закончили, но все это время я себя накручивала, все больше злясь. Даже не обратила внимания на М-Бота, когда тот попытался со мной заговорить.

Я стянула шлем, проигнорировав приказ Говнюка построиться и провести перекличку. Мне требовалась передышка, немного времени, чтобы прийти в себя. Я утерла пот с лица, убрала со лба прилипшие волосы.

Вдох. Выдох.

Голографическая кабина исчезла.

— Ты что творишь? — Около меня стоял Говнюк. — Ты что, сняла шлем? Я приказал построиться!

— Мне нужна минутка, ладно? Оставь меня в покое.

— Ты не подчиняешься приказам!

О скад! Как же он не вовремя. Нет сил с ним связываться.

Мне было неловко, я вся измучилась и все больше злилась. Тренировка вышла долгой.

— Ну? — спросил Говнюк, нависая над моим креслом. Остальные, выключив голограммы, вставали с мест и потягивались.

Лицо у меня похолодело. И я поняла, что теряю контроль.

«Спокойно, Спенса. Ты можешь быть спокойной». Я придушила гнев и встала. Нужно убраться из класса.

— Тебе есть что сказать? — не успокаивался Говнюк. — Почему ты продолжаешь выступать против моего авторитета?

— Какого авторитета? — огрызнулась я, схватив рюкзак и направившись к двери.

— Сбегаешь? — крикнул Говнюк. — Хотя можно не удивляться.

Я замерла.

— Чего еще ждать от дочери Зина Найтшейда? — добавил он. — У вас в роду никто не подчиняется приказам, что ли?

Лицо окатило холодом, сердце в груди запылало.

Ну, все.

Я медленно обернулась, подошла к Говнюку и тихо скинула рюкзак.

Он насмешливо посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты…

Я упала на колено и двинула кулаком ему по коленной чашечке. Ахнув, он скорчился от боли, а я поднялась и врезала локтем ему в живот. Говнюк поперхнулся, и от этого приятного звука внутри у меня заворочалось нечто первобытное.

От удара у него перехватило дыхание, и он не смог вскрикнуть. Пока он приходил в себя, я сделала подсечку и отправила его на пол.

Он был крупнее меня. Если очухается, то разделается со мной, так что я запрыгнула сверху и занесла кулак, готовясь вмазать по глупой роже.

И замерла, дрожа от ярости. Но в то же время спокойная и собранная, как в бою с креллами. Я словно одновременно контролировала себя и была совершенно неуправляемой.

Говнюк уставился на меня, совершенно ошарашенный. Эта его глупая рожа. Эта усмешка. Вот, значит, как они говорят обо мне между собой! Вот что они обо мне думают!

— Ух ты! — воскликнул Недд. — Скад побери!

Я замерла на коленях на груди у Говнюка, дрожа, с занесенным кулаком.

— Ничего себе! — Недд опустился на колени рядом с нами. — Штопор, это было круто. Научишь меня?

Я бросила на него взгляд.

— Нас не учат рукопашному бою, — пояснил он, изобразив несколько рубящих движений. — Кобб говорит, что нет смысла, но вдруг крелл, скажем, прыгнет на меня в переулке?

— Никто не видел живого крелла, придурок, — сказала Рвота.

— Да, но, может, это потому, что они всегда прыгают на людей в переулках? Ты когда-нибудь думала об этом?

Я опустила взгляд на Говнюка. И вдруг услышала собственное прерывистое дыхание.

— Штопор, все в порядке, — проговорил Недд. — Ты просто показала нам парочку рукопашных приемов, верно? Как у тебя вообще получилось? Ты же чуть ли не вдвое ниже Йоргена.

«Спокойно. Дыши».

— Вдвое? — удивился Артуро. — C твоего позволения, тогда ее рост был бы меньше метра. Сомнительная у тебя математика.