Страница 4 из 5
Поэтому при применении любой силы используется и силовой состав прямохождения. Поэтому при всех силовых действиях наш разум учитывает и вертикальную ось нашего тела, и ту подпорку или тот пасынок, который не дает этой оси падать. Мазыки называли саму вертикальную ось «торшак», а эту подпорку – «брут».
По-офенски «брут» – это кол или шест, иногда палка, на которую опираются при ходьбе.
Человека нельзя поставить ровно, как, к примеру, одну бутылку на другую, суставов так много, что он вообще не может стоять. Поэтому подпорка-брут постоянно бегает вокруг любого стоящего или сидящего человека и подхватывает его с той стороны, куда он начал крениться. Мы постоянно качаемся, но так поднаторели в искусстве равновесия, что даже сами этого не замечаем. Разве что искусственно создадим себе условия для наблюдения.
Впрочем, стоит просто встать ровно, поставив ступни вместе, и закрыть глаза, как тело начнет выплясывать под тобой. И если всмотреться, то станет видно, как оно в это время падает, а ты подхватываешь его, упираясь против падения. Чтобы упереться, нужна подпорка, и мы ее постоянно перебрасываем в сторону падения. И точно так же эта подпорка незаметно для нас становится опорой, присутствующей во всех остальных силовых действиях. Пока мы на земле, мы прикладываем силу, только утвердив брут.
То, как мы перебрасываем подпорку, настолько быстрое действие, что его почти невозможно увидеть. И между тем мы его не только видим, мы видим, как начали клониться в любую сторону, и успеваем принять решение устоять, для чего выбрасываем опору. Она, словно хвост, постоянно упирается в землю с той стороны, куда нас качнуло, останавливая падение, а значит, и перемещение в эту сторону.
Но есть случаи, когда мы не падаем а, наоборот, собираемся двигаться в ту или иную сторону. Тогда мы делаем противоположное, мы роняем тело в эту сторону и подхватываем его опорой, ставя туда ногу. Так мы ходим и бегаем, всегда начиная с падения. В этом случае все ограничивается основными опорами, то есть торшаком, брутом и так называемыми подвихрорами, которые совпадают с ногами.
Однако есть множество случаев, когда нам надо произвести более сложные действия или действия, дополнительные к стоянию, хождению или беганию. Мы можем передвигать тяжести, мы можем носить их, мы можем взаимодействовать с другими телами или использовать вещи. Мы можем даже ронять других людей или, наоборот, их поддерживать.
В этих случаях опоры начинают использоваться нами гораздо хитрее. Чтобы удержать утюг на вытянутой руке, надо не просто обладать силой в руке, чтобы его держать, надо еще не позволить ему опрокинуть все тело. А значит, тело надо уравновесить, как бетонными блоками уравновешивают башенный кран, на стреле которого висит груз.
Следовательно, чтобы удерживать утюг, надо выгнуть тело так, чтобы вес той его части, что противоположна утюгу, был ему равен. Соответственно, мы можем подымать на вытянутых руках и прямых ногах не такой вес, какой выдерживают наши руки, а такой, который сопоставим с весом верхней части туловища. Если же груз будет ее тяжелее, нам придется изменить положение ног, выдвинув одну вперед и так создав временную опору.
Так образуется опорный силовой состав. Сила, которая используется для прямохождения и упирания, называлась Пора или Порая сила.
Однако нам нужна сила не только для того, чтобы двигаться и двигать. Обеспечив себе равновесие, мы совершаем несколько видов дополнительных действий. Все они, как я уже говорил, укладываются в три основных типа: сжатие, разжатие и упругость.
За сжатие отвечает дюжая сила, за разжатие – становая, а за упругость, живость и подвижность – пруга.
Если бы эти силы поступали в тело через один источник, они бы стали предметом дележки, когда нам требуется совершить одновременно несколько действий. А нам все время требуется совершать сразу несколько принципиально разных действий.
Поэтому, когда мы несем сумки или подымаем вещь на полку, мы одновременно поддерживаем равновесие, движемся и подымаем или опускаем вещи. Иначе говоря, у нас работают опоры и одна из дополнительных сил. Неся вещи в согнутых руках, мы используем дюжую силу, а подымая мешок – становую. А когда нам нужно перепрыгнуть что-то или забить гол – пругу.
Чтобы любое действие было наполнено силой, все они добываются и подаются в мышцы собственными органами. Иначе говоря, пора, дюжа, пруга и становая сила имеют каждая свой полный силовой состав, который у одних людей развит лучше, у других хуже. Можно сказать, что каждую силу обеспечивает свой силовой орган. Именно они обеспечивают нам возможность разнообразных действий, снабжая именно той силой, которая нужна для этих действий. Именно поэтому пору, пругу, дюжу и становую называют силами действия.
Силовые органы этих сил назывались оклюгами. Их устройство стоит рассмотреть особо.
Глава 4. Силовые органы – хлябые óклюги
У офеней было несколько собственных имен для силы, помимо собственно русских названий, которые сохранились в истории. Внешняя сила, которую русский язык мог называть ражей, добротой или здоровьем, называлась Ровой. Сила внутренняя, та сила, благодаря которой маленький или болезненный человек может ощущаться очень сильным, называлась Вилой. А силы, которые используются для движения и действий, могли называться просто Хлябями или Хлябьями.
К хлябьям, как уже было сказано в предыдущей главе, относятся четыре основные силы действия – порая, дюжая, становая и пругая. Возможно, здесь есть некая связь с тем, что эти силы, в отличие от ражи, не могут быть сухими, их бусают, то есть пьют. Слово «хляби» в этом смысле очень подходит, поскольку хляби – это потоки воды.
Однако я бы не хотел слишком попадаться на очевидности, поскольку у офенского слова могла быть и более сложная этимология, чем очевидная. Так и слово «вила» вполне может быть лишь той же «силой», с заменой одной буквы. Но может и иметь какую-нибудь древнюю связь с германским will, которое у нас переводят как волю, хотя в действительности это сила желания.
В любом случае, каждая из хлябей имеет свой силовой орган – хлябый óклюг. Оклюг по-офенски означал оклад, обвязку, нечто соединенное, связывающее или связанное в единое целое.
Силовой оклюг любой силы обязательно включает в себя органы, через которые производится забор, то есть впивание силы. Эти органы называются Устья. Если вдуматься, через устья вода должна вытекать, а не втекать. Иначе говоря, на первый взгляд это слово кажется неприемлемым. Но я подозреваю за этим не простой языковой произвол офеней.
Насколько я успел с этим познакомиться, пока общался с мазыками, при всей недостаточности, мои знания все же подсказывают, что входы для силы могли становиться и выходами, при работе с ведогонью, в том числе и для стихий. Так что вбирание силы – лишь незначительная часть задач, решаемых устьями. Устья могут располагаться в разных местах тела – на ступнях, на ладонях, на кончике носа.
Соответственно, к оклюгу относятся все жилы, по которым течет соответствующая сила, и эти самые «мутовки», что в действительности означает нечто вроде клапанов, стоящих в местах соединения жил. В природе мутовкой называют место на стволе сосны или елки, из которого растет сразу несколько веток. Точно так же в некоторых местах жилы сходятся, и в тех же местах могут расходиться несколькими прожилками. Это и есть мутовки.
При этом жилы бывают разными. Про сухожилия я здесь не говорю, потому что под жилами народ понимал именно сосуды, по которым что-то течет – кровь или сила. Из жил главной является Становая, идущая внутри позвоночника. Также есть большие жилы, называемые беложильями. И есть просто жилы, прожилки и жилинки или жилочки. И есть сипы, короткие жилки, соединяющие разные силовые органы.
Все они собраны в «систему», подобную кровеносной или корневой у дерева. Именно такие «системы» жил назывались оклюгами. Все они, ветвясь, утоньшаются и заполняют всю мышечную ткань. Но могут собираться там, где поток силы надо перенаправить на действие. Скажем, входя в руки.