Планировщики

В то лето каждый день шел дождь. Люди в шутку поговаривали, что фронт муссонных дождей застрял на Корейском полуострове, ибо всем ведь известно, что нет удачнее места для доброй выпивки. Когда не было работы, Рэсэн обычно с самого утра пил пиво, слушал музыку, рассеянно глядя в окно, или играл с кошками. Бывало, кошки засыпали, используя друг друга в качестве подушки, и тогда Рэсэн ложился на кровать и читал. Книги о величии и падении Римской империи, книги о потомках Чингисхана, который был непобедим, носясь со своими воинами по степям, без устали продвигаясь вперед, но как только оказался в стенах крепости, вдруг утратил всю свою мощь и обратился в обычного непримечательного человека. Были еще книги по истории, о кофе, сифилисе, пишущих машинках. Иногда, перевернув очередную страницу, отсыревшую от тяжелого влажного воздуха, Рэсэн терял интерес к книге, откладывал ее в сторону и, глотнув пива, засыпал. Так прошло лето.

В последний день сентября в дверь его квартиры постучали. На улице снова лил дождь. Когда Рэсэн открыл, перед ним стоял насквозь промокший Чу. Из-за его высокого роста – не менее метра девяноста – капли, падавшие с козырька кепки, казалось, зависали в воздухе. За спиной у Чу висел большой рюкзак с привязанным к нему спальным мешком, в руке он держал полиэтиленовый пакет, набитый бутылками.

– Перед смертью решил выпить с тобой, – сказал Чу.

– Входи.

Чу прошел в комнату, оставляя за собой капли на полу, испуганные Пюпитр и Лампа бросились прочь, забрались на самый верх своей башенки и затаились. Чу сильно похудел, хотя и прежде не мог похвастать излишками веса. Широкий в кости, худощавый, в толпе выделяющийся своим ростом – таким был Чу.

Рэсэн подал ему два полотенца. Чу снял кепку, опустил на пол рюкзак, вытер лицо и волосы и, как будто стряхивая пыль, осушил кожаную куртку.

– У тебя нет денег даже на зонт? – спросил Рэсэн.

– Забыл в метро. Хотел купить новый, да что-то жалко стало, – ответил Чу.

– Ему скоро умирать, а он жалеет денег на зонт.

– Да, представь себе. Пусть скоро умру, но на зонт бабки жалко тратить. – И Чу едва заметно усмехнулся.

– Дать тебе одежду? Переоденешься?

– Не надо. Скоро высохнет. Да и одежда на меня вряд ли найдется. У тебя и руки короткие, и ноги.

– Я среднего роста. Это ты слишком длинный.

Рэсэн принес и поставил перед Чу электрический обогреватель и занялся кофе. Чу включил обогреватель и протянул к нему руки. Любопытные кошки выбрались из укрытия и осторожно поглядывали на незнакомца. Чу выставил палец, покачал им. Кошек палец явно заинтересовал, но подойти ближе они не решились.

– Не идут ко мне, – разочарованно сказал Чу.

– А это я научил их не подходить к плохим людям.

Рэсэн передал Чу чашку с кофе, и тот залпом выпил. Затем уронил мокрые полотенца на пол и слегка передернул плечами. Рэсэн налил ему еще кофе.

– Сколько дают за меня?

– Сто миллионов.

– На них можно купить мерс. Я подарю тебе “мерседес”.

Рэсэн усмехнулся:

– Это честь. Если убить тебя, в придачу к бабкам можно еще и славу заработать. Как же – лучшего киллера замочил.

– Кому нужна эта слава? Лучше уж деньги, – сказал Чу.

– Лучше умереть самому и на своих условиях.

Чу, сунувшийся в пакет за бутылками, замер.

– Это ты к чему? Шальные же бабки. Вот и забирай. Тем более я тебе ничего хорошего не сделал.

– Согласен. И правда, не припомню, чтоб ты для меня сделал что-то, – улыбнулся Рэсэн.

– А разве я не угощал тебя чаще, чем ты меня? – сказал Чу обиженно.

– Неужели? Тогда почему я не очень помню, как ты меня угощал?

– А вот это обидно.

Рэсэн принес из кухни лед, стаканы для виски и вяленую говядину. Чу выставил все спиртное на стол: две упаковки “Хайнекена” по шесть банок, две бутылки “Джека Дэниэлса”, одну “Джонни Уокера” с голубой этикеткой и пять бутылок сочжу[5].

– Интересная коллекция, – заметил Рэсэн. – Ты собираешься все это выпить?

– Прикинь, ни грамма не выпил за все это время. – Чу аккуратно выстроил в ряд бутылки и банки.

– Я на твоем месте, наверное, пил бы все, что пьется. Если прячешься, делать-то особо нечего.

Чу не ответил, лишь улыбнулся. Затем взял бутылку “Джека Дэниэлса”, наполнил стакан до краев и опрокинул залпом. Кадык судорожно дергался, когда жидкость стекала по глотке.

– Эх, хорошо! Правда хорошо!

Чу наслаждался действием виски. На лице его появилось трогательное выражение, будто радость при встрече с человеком, с которым расстался много-много лет назад.

Он бросил в стакан два кубика льда и снова налил виски, но теперь до половины. Подняв стакан, Чу долго смотрел на плавающие кубики льда и вдруг улыбнулся.

– Я не пил, потому что боялся. – Густые брови слегка дрогнули.

– Не знал, что такие, как ты, чего-то боятся, – сказал Рэсэн, открывая банку пива.

– Это очень опасно – напиться в месте, где нет ни одного друга, кто мог бы посторожить тебя, – не очень внятно ответил Чу.

Он в один присест проглотил виски, разгрыз лед. Хруст ледышек вызвал у Рэсэна какое-то странное ощущение. Резким движением Чу протянул стакан Рэсэну. Тот растерянно поставил банку с пивом и взял стакан. Чу налил виски почти на три четверти, пальцами подцепил лед, небрежно уронил в стакан. Жидкость в стакане заколыхалась.

– Пей. Настоящие мужики пьют именно “Джек Дэниэлс”.

Чу посмотрел Рэсэну прямо в лицо. Почему-то тон, каким он приказал выпить, был неприятен. Не хотелось соглашаться и с тем, что существуют настоящие мужики, и с тем, что настоящие мужики пьют именно этот виски.

– Слова о виски для настоящих мужиков придуманы производителями виски, чтобы впарить свой товар таким ненастоящим мужикам, как ты.

Чу не улыбнулся в ответ. Он продолжал смотреть на Рэсэна, и лицо его выражало одно желание: чтобы тот одним махом выпил. Смотрел он серьезно и тяжело. Рэсэн перевел взгляд на стакан. Столько виски разом ведь и не осилишь. Он пальцами выловил кубики льда, бросил на стол и влил в себя содержимое стакана.

Выражение на лице Чу сменилось на удовлетворенное, он резко поднялся. Оглядев комнату, подошел к кошачьей башенке и остановился напротив кошек. Робкая Лампа забилась в угол, зато любопытная Пюпитр нерешительно приблизилась к гостю. Чу вытянул руку, и кошка, шевеля кончиком носа, принялась осторожно обнюхивать ее. Чу погладил Пюпитр по голове. Похоже, той понравилось, она пригнулась и заурчала.

Наигравшись с кошками, Чу вернулся к столу, взялся за стакан, но тут же отошел к кровати и сел на край. Затем с напускным интересом начал перебирать книги, беспорядочно сваленные на постели.

– А знаешь, сначала ты мне очень не нравился. Как ни придешь к Еноту в библиотеку, ты там торчишь и читаешь, я почему-то злился из-за этого. Но на самом деле то была зависть. А все потому, что ты выглядел не таким, как все мы, отличался чем-то.

– Обычно я не читал, а только притворялся, будто читаю, когда ты приходил. Чтобы чем-то отличаться от таких, как ты.

– Ты точно отличался. Как бы это сказать?.. Хилый, немного не от мира сего, что ли.

– Если уж так часто тебе приходилось бывать в библиотеке, начал бы тоже читать.

– Да мы с книгами как-то не созданы друг для друга, не тянет меня к ним. Однако вот эту даже я смог бы почитать.

Книга в руках Чу называлась “История сифилиса”.

– Она не о том, о чем ты думаешь.

Чу перевернул несколько страниц и кивнул с улыбкой:

– Да, правда. Такую книгу мне не одолеть. И вообще, в ней же ни одной картинки.

Он отбросил “Историю сифилиса” и взял лежавшего рядом “Голубого волка”.

– Что это за волк? Ты что, надумал свалить отсюда и заняться разведением волков?

Рэсэн холодно усмехнулся.

– Это история восьмерых воинов Чингисхана. В этой книге полно таких животных, как ты. Голубые волки за десять лет завоевали самые большие территории во всем мире.

5

Традиционный корейский алкогольный напиток крепостью от 20 до 40 градусов в зависимости от марки; сочжу производят из картофеля или злаковых, вкус сладковатый.