Призванный хранить

— Дина, — сказал он, указав на бусы. — Откуда это у тебя?

— Дина? — удивилась она.

Это была не Дина. Антон подошёл поближе: да, лицо очень похоже, но всё равно, отдельные черты, линия губ и выражение, застывшее в прозрачных глазах... Незнакомка походила на Динару, как сестра-близнец. Или (пришла на ум дурацкая мысль) — как иное воплощение того же человека, унесённое на бог знает сколько веков.

— Откуда у тебя эти бусы?

— От мамы, — спокойно ответила девушка. — Я почти её не помню. Мне было пять лет, когда она умерла. И отца я почти не помню. Меня вырастил и воспитал другой человек.

Сказано это было печально и просто, и Антон, несмотря на некоторую абсурдность ситуации, сразу поверил.

— Прости, — пробормотал он. — Я не знал.

Она перевела взгляд на Антона и коснулась его рукой. Почему-то Антон ожидал, что рука пройдёт насквозь, и он её не почувствует: девушка всё ещё казалась ему призраком. Однако ладонь была тёплой и вполне осязаемой.

— Мне кажется, я знала тебя раньше.

— Да? — глупо произнёс он.

— Я видела тебя во сне. Ты лежал во льду, внутри огромной прозрачной глыбы, а я пыталась разбить её, чтобы ты не замёрз.

Он криво улыбнулся.

— Ну и как, разбила?

Она грустно покачала головой.

— Не помню. Но если ты здесь, если я встретила тебя... Значит, всё это ещё должно случиться. Ты придёшь и спасёшь его.

— Кого я должен спасти?

Девушка немного удивилась.

— Царевича Баттхара Нади, сына Исавара, царя аланов. Разве ты не знал?

Антон с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть. Я должен спасти царевича. Сына царя аланов, которые исчезли несколько веков назад (если верить Динке). Или не исчезли, а просто растворились в других народах, которые сейчас прилежно воюют друг с другом и с русскими, выполняя заветы отцов, или — до сих пор живут в затерянных каменных пещерах (сюжетец, достойный Стивена Кинга).

— А что с ним случилось? — спросил он, приняв твёрдое решение ни с кем не спорить и ничему не удивляться.

Однако так и не получил ответа на свой вопрос. Незнакомка вдруг очень ловко подсекла ему ноги и навалилась сверху всем телом.

— Эй, ты что? — возмутился он.

Девушка проворно зажала ему рот и прошептала:

— Тише...

Вдоль каменистого берега реки скакали лошади.

Он не мог разглядеть их как следует: луна светила всадникам в спины, и Антон, чуть приподняв голову от камней, видел лишь шесть или семь чёрных силуэтов — огромных, неправдоподобно чётких, словно вырезанных из бархатной бумаги (почему-то пришла на память Ялта, куда мама возила его в детстве лечиться от астмы: там на пляже под зонтиком с утра до вечера сидел древний старичок в белой панаме и делал портреты всем желающим, пользуясь лишь цветной бумагой и ножницами).

Передний, проскакав галопом у самой кромки воды, неожиданно натянул поводья, чуть не поставив лошадь на дыбы. В лунных серебряных бликах сверкнули металлические пластины на кожаном панцире и остроконечный шлем, увенчанный белым конским хвостом. Шлем был монгольский. Повинуясь безмолвному жесту, двое соскочили с седел и припали к самой земле, сразу став похожими на собак — не грозных бойцовых овчарок, а скорее ищеек: почудилось даже, будто они обнюхивают камни...

— Слушай, подруга, а вы здесь не кино ли снимаете? — вдруг осенило Антона. Впрочем, он тут же усомнился в своей догадке: а где тележка с камерой и оператором, где режиссёр со свитой помощников, где знаменитая девушка с хлопушкой? Да и всадники никак не походили на бутафорских: от них исходила такая мощная волна ледяной опасности, что Антон поёжился.

Незнакомка сердито шлёпнула его по затылку.

— Я же сказала: тише...

— Ладно, ладно. Только скажи: кто это?

Она пригляделась.

— Белые бунчуки на шлемах... Это нукеры Атар-хана. Говорят, он перешёл на службу к Тохтамышу.

— Зачем им мы с тобой?

— Не мы, — спокойно ответила девушка. — ТЫ.

Это была новость. Тем временем один из нукеров с радостным воплем поднял в руке некий предмет — небольшой, цилиндрической формы, на тонкой металлической дужке. Антон скрипнул зубами от досады.

Котелок...

Их главный, тот, что скакал первым, повертел котелок в руках, понюхал и зачем-то щёлкнул пальцем по закопчённой поверхности.

— Искать, — коротко приказал он. — Они недавно были здесь.

Всадники проворно ссыпались с лошадей, выстроились полукругом и осторожно двинулись вперёд, расширяя сектор поиска. Нечего было и думать скрыться от них незамеченными.

Девушка тихонько скользнула за валун у края тропы и потянула за собой Антона. Валун был прохладный и шершавый, покрытый мелкими дырочками-оспинками. В одной из оспинок, куда озорник-ветер занёс крупицу земли, торчала зелёная травинка. Эта травинка почему-то окончательно уверила Антона, что все вокруг — не сон (хотя копошилась на задворках сознания слабенькая надежда) и не горная болезнь, вызванная акклиматизацией. Воины неведомого Атар-хана медленно, но верно приближались, он уже ощущал запах немытых тел — ну да, они же вроде никогда не моются, чтобы не спугнуть удачу в бою, — слышал их хищное дыхание и нетерпеливое пофыркивание лошадей у кромки воды (под курганами давно и те лошади, и славный Атар-хан с его людьми, и грозный Тохтамыш, вознамерившийся встать над всей Золотой Ордой...). И девушка из давно исчезнувшего племени — вот она, можно дотронуться рукой до её светлых прядей...

— Уходи, — тихо сказала она. — Беги вверх по тропе, за откос. Я попробую их отвлечь.

— Вот ещё, — искренне обиделся Антон. — Гусары среди ночи дам не покидают...

Она явно не поняла его фразы. Но уточнять не стала. В её руке будто сам собой возник тугой лук, она потянулась за спину, достала стрелу и плавным сосредоточенным движением взвела тетиву. Антон невольно залюбовался ею: девушка была по-настоящему хороша... А в следующую секунду что-то вдруг цвенькнуло о камень, отскочило рикошетом и пребольно клюнуло его в предплечье. Антон испуганно ойкнул и отшатнулся. Кто-то из монголов победно заорал, потрясая луком, — девушка выстрелила мгновенно, почти не глядя, и вражеский лучник со стрелой в горле без звука опрокинулся на спину.

— Уходи! — крикнула она уже не таясь, в полный голос.

— Не уйду! — заорал Антон, окончательно рассвирепев. — У меня синий пояс по каратэ, как-никак. Отобьёмся!

(На самом деле до синего пояса он так и не дотянул, проиграв прошлой осенью силачу и здоровяку Димке Акундину из «Буревестника»: тот достал-таки его чистым йоко-гири на последних секундах раунда...)

Девушка чуть не плакала.

— Пожалуйста, прошу тебя, беги! Всеми богами заклинаю... Ты должен выполнить предначертанное!

— Кем предначертанное? — не понял он.

— Не важно... Ты спасёшь царевича Баттхара, и тогда Копьё Давида объединит кавказские племена в борьбе против монголов. Больше я ничего не знаю. Но это случится потом, сейчас ты ещё не готов, тебе надо возвращаться... Да беги же!!! — Она с отчаянием толкнула его в спину.

И Антон сдался. Пригибаясь, как солдат под обстрелом, он рванул вверх по склону — туда, где должен был находиться их лагерь (или ещё будет находиться — через долгих семь веков, когда исчезнут таинственные аланы, упокоится в могиле Хромой Тимур, так и не завершив свой китайский поход, и будет снова выкопан любознательными археологами прямо накануне войны, в июне сорок первого. Распадётся Союз Советских, парад суверенитетов закончится великой битвой народов, посыплются бомбы на Грозный, Ханкалу и Урус-Мартан, а мисс Сурская красавица выпуска 1999 года будет сидеть в палатке и наводить марафет...).

Склон оказался круче, чем он предполагал. Камни скользили и сыпались из-под ног, воздух перед лицом вдруг загустел — словно кто-то не желал выпускать Антона из одного мира в другой, уютный и привычный, как городская квартира. Теряя последние силы, он выбрался наверх, где было поровнее, упал на четвереньки. И вскрикнул, когда чьи-то пальцы впились ему в плечо.