Обитель служения

И совсем другой вопрос – на основании чего он эти самые решения принимает. Предпосылки его могут быть разными, но главный его закон – это логическая непротиворечивость. Его заботит целостность картины. И это его основной критерий истинности – отсутствие противоречий внутри его системы, между утверждениями (положениями); также он предполагает непротиворечие его текущему опыту.

Но это, впрочем, не отвечает на вопрос о том, каким же образом, исходя из чего он должен выдвигать свои положения? Что если есть несколько одинаково ничему не противоречащих положений?

В этом нет единого образа мышления, здесь есть вопросы уже к каждому конкретному носителю философского мировоззрения. Но что можно сказать наверняка – все предельные теории создаются с определенным умыслом. Для чего-то. Это означает выбор. Выбор вер.

"Свободный" выбор вер

Все, о чем мы принимаем решения, все, о чем мы "знаем", может быть либо предметом логического вывода, либо предметом веры. Почему не может быть результатом чувствования? Потому что мы не можем воспринимать Мир непосредственно, любые сигналы от него (разве что кроме совсем уж физиологических сигналов, типа боли, и рефлексов) проходят через стадию интерпретации нашим мозгом. Это значит, что все нами увиденное, услышанное и ощутимое мы получаем не в чистом непосредственном виде, а в преобразованном призмой наших убеждений, которые сами по себе тоже есть либо предмет верования, либо продукт логического вывода.

То есть, мы живем в пространстве веры. У нас нет ничего кроме нее. Полезно держать это в голове, особенно в бурных спорах.

Но если мы говорим о вере, то можно ли сказать, что мы сами выбираем, во что верить? И если да, то что это за такой выбор? Есть ли хоть что-то в ментальности, что Вы можете выбрать свободно?

Те, кто говорят, что мы сами выбираем, во что именно верить, – конечно же, правы. Однако, правы ли они, говоря, любой предмет веры мы выбираем свободно? Свободный выбор – это когда мы выбираем вообще вне зависимости ни от каких условий, когда выбор ничем не предопределен и не ограничен, когда мы действительно можем выбрать все, что угодно.

Так вот, с выбором веры все не так. Утверждающие, что мы можем свободно выбрать верить во что угодно, – лукавят, ибо невозможно начать верить в то, что противоречит более глубоким слоям нашей ментальности. Более глубоким установкам и убеждениям, чем сам предмет нашей веры. Понимаете, любая вера может укорениться лишь на подходящей для нее почве.

Почему бы Вам прямо сейчас не начать истово веровать в противоположное тому, во что веруете сейчас? Вам что-то мешает?

Да, этому мешают источники текущих целей Вашего верования – то, РАДИ ЧЕГО Вы сейчас веруете. Вы верите ЗАЧЕМ-ТО (как и все делается Вами "зачем-то", а не просто "почему-то"). И противоположное верование может привести к другой цели либо увести еще дальше от изначальной. Такие "неудобные" верования будут Вами всегда отвергнуты, причем как осознанно, так и неосознанно.

Например, если для человека главным является выражение собственной Воли, если он верит в то, что человечность определяется вмешательством в Мир и изменение его, – то на такую основу никак не может лечь вера в беспомощность и ничтожность человека, ведь такая вера бы означала добровольный отказ от своей Воли, ее блокирование. А вот если человек верит, что самое главное для человека – это стремление к спокойствию, к утешению, к смыслу, к пониманию и т.д., то это может стать основанием для классической религиозной веры – ибо она как раз служит этому. Быть нерелигиозным с такими стремлениями намного сложнее.

Таким образом, часто любая вера уже является предопределенной другими, более глубокими "верами". Частично, не полностью: выбор есть, хоть и не свободный. Человек будет выбирать только из "разрешенных" вариантов, прошедших цензуру собственных более глубоких убеждений.

Стоит отдельно заметить, что у людей не очень развита способность генерировать альтернативы, поэтому при упомянутом выборе они видят максимум два варианта (хотя их почти всегда больше!). И то, один из них часто запрещается имеющимися "на борту" верами.

И изменить веру нелегко. Относительно дешево Вы можете это сделать лишь в том случае, если на вопрос "Зачем Вы верите именно в это, а не в противоположное?" у Вас действительно нет ответа. То есть, если "взяли" веру на время, чтобы, как говорят, "погонять", потестировать, пожить с ней, попробовать ее. Но это состояние недолговременно: либо человек отвергнет такое верование, либо же, особенно если она сопровождается определенными практиками, человек постепенно свяжет эту веру с другими компонентами своей ментальности. Именно так и происходит путь от неосмысленной деятельности к весьма прочной вере.

Но зачем человеку вообще во что-то верить, кроме минимально-необходимого набора для выживания? Особенно с учетом того, что сведений все равно будет недостаточно и ответом будет являться очередное верование?

Казалось бы, самое очевидное – чтобы описать мир и свое место в нем. Человеку очень страшно жить, ничего не зная о том, как устроен мир. И знание об этом дает спокойствие, даже если это "знание" – лишь вера, не противоречащая иным содержаниям ментальности. Правда, человек целиком свою ментальность обычно не знает, поэтому некоторые вещи могут не состыковываться, но сам он об этом понятия не имеет – и неясно ему, откуда у него возникают противоречия, ограничения и проблемы.

Настолько важно иметь хотя бы какое-то (но стабильное!) представление о мире, что все наши органы чувств служат подкреплением, подтверждением наших убеждений. Ведь временами именно поэтому наши глаза, уши и иные органы чувств нас "обманывают". Не говоря уже о памяти, которая часто "подсовывает" нам именно то, что нам помнить удобно, а остальное мы успешно забываем

Но ведь есть вопрос – а насколько глубокое, насколько детальное описание нужно иметь конкретному человеку? Временами достаточно знать лишь то, что земля стоит на трех слонах – а уж порода слонов и их происхождение интересует уже не многих.

Не так часто мы принимаем решения, всерьез переописывающие картину мира: обычно речь идет больше о деталях, без "знания" которых вполне себе можно жить. Поэтому я не могу ограничиться утверждением, что все эти постановки вопросов о Мироустройстве и поиск на них ответов – только ради преодоления страха от неописанного мира.

Более того: когда мы принимаем решение о том, как устроен мир, – мы ведь имеем несколько вариантов ответа. И ведь в некотором случае в их числе могут несколько одинаково не противоречащих текущему состоянию нашей ментальности и нашему опыту. И тогда – какой из вариантов выбирает человек ("при прочих равных")? Точнее, в соответствии с чем, ради чего он выбирает именно ЭТОТ вариант, а не другой, если оба они как раз описывают Мир?

А вот это уже зависит от ментальности выбирающего человека.

Самый простой и распространенный вариант: человек выбирает тот, который обеспечит ему максимальный комфорт. Его вера в этом случае служит не столько описанию мира (в таких случаях само глубокое описание уже является "неудобным"), сколько облегчению его повседневной жизни.

Взять, например, вопросы о том, на что способен человек, каковы его возможности. Верить в то, что ты способен на все, – невыгодно, ибо это "дарует" тебе неприятные вопросы о том, почему же ты постоянно жалеешь себя и занимаешься ерундой, вместо того, чтобы изменить Мир. Намного ведь удобнее верить в то, что "человек по сути ничтожен". Это одна из ментальных установок, описанных в ментальном подходе. Она удобна тем, что позволяет особо не "напрягаться".

Сюда же, пожалуй, можно отнести выбор определенной веры с целью легитимизации определенных практик либо образа жизни. Это, например, касается так называемых "человеческих потребностей": в солнце, в сексе, в эмоциях, в счастье… Эта вера уже не столь фундаментальна, поэтому тут есть "пространство для маневра": тут мы сами выбираем, что назвать потребностью, а что – прихотью. И вот уже оправдана сексуальная неразборчивость, неумение контролировать свои эмоции, которые, оказывается, "вредно держать в себе" (они это тоже называют потребностью) – и так далее. Вера в то, что все это прихоть, очень даже усложняет легитимизацию практик.