Фаворит богини

Везти сокровища или даже какую-либо значимую их часть на неизвестном судне с незнакомым экипажем парень не собирался и поэтому решил спрятать их на безлюдном скалистом пляже. Этот пляж он хорошо помнил, здесь Самайра когда-то обучала послушников изготовлению ядов из всевозможной морской живности. Выбрав для клада скалу напоминавшую голову лошади в ста шагах от берега он вырыл у ее подножья неглубокую яму. Перед тем как закопать выбрал три крупных камня искусной огранки брильянт в подарок отцу, сапфир насыщенного синего цвета — матери и изумруд для дяди. Из них он закажет самым лучшим ювелирам Багдада сделать перстни невиданной красы для мужчин и кулон маме. Также взял два десятка камешков помельче, не более ногтя мизинца, чтоб было на что снарядить экспедицию за основными сокровищами. Закопав сокровища и зашив в подкладку халата камешки, юноша со спокойным сердцем тронулся в путь.

До Пахарпура Искандер добрался без происшествий. Остановился он в дешевом караван-сарае неподалеку от порта. Словоохотливый разносчик еды за небольшую монетку пообещал хорошенько разузнать какие из стоящих в порту судов куда и когда отправляются. Самому юноше было опасно разгуливать по городу с расспросами — наверняка у местных сыскарей остались в памяти приметы туга убийцы раджы. Из всех судов находящихся в порту по рассказу разносчика больше всего для парня подходила видавшая виды багхала со скромным названием «Маляк» (Ангел). После погрузки судно следовало на Цейлон а затем прямым ходом направлялось в Басру. Из-за болотной лихорадки свалившей трех моряков, Багхала испытывала дефицит в палубной команде — соискатели данной вакансии находились, но прижимистость капитана не способствовала найму. Как и следовало ожидать кандидатура крепкого рослого юноши вполне устроила капитана, а то что не умеет работать с такелажем вполне поправимо, там более что готов работать только за еду.

Четырехмесячное путешествие прошло без особых происшествий если не считать пару небольших штормов. Обучение морскому делу тоже давалось легко — уже через месяц плавания парень полностью разобрался в бегучем такелаже и мог правильно выполнить любую команду боцмана. Стычка с местным забиякой и шутником — Машхуром тоже на происшествие не тянула. Тот ради шутки на третий день плаванья подсыпал во фляжку желторотого юнца крысиный помет чтобы вволю похохотать при виде как неудачник отплевывается. Но опытный убийца знал что легче всего отравить человека через питье и поэтому сразу насторожился когда заметил что фляга немного изменила своё обычное местоположение. Неизвестно что бы случилось с шутником если бы Искандер глотнул этого «нектара», а так он отделался ответной шуткой. Самым главным предметом гордости Машхура была его иссиня черная борода и под стать ей всегда подкрученные усы. Проснувшийся на следующее утро шутник не обнаружил ни того не другого также отсутствовала некогда густая шевелюра и даже брови. Его появление на палубе вызвало шок у присутствующих «— Откуда взялся этот толстощекий карапуз переросток?» И лишь спустя минуту стили раздавится смешки, переросшие в дикий гогот. В безумной злобе Машхур выхватил нож и бросился на обидчика — удар клинка разрезал пустоту а спокойное лицо юноши сменил калейдоскоп картинок, остановившись на бескрайнем небе. Жесткое приземление выбило дух но это не помешало расслышать слова парня.

— Ты пошутил. И я пошутил. Твои волосы вскоре вырастут вновь. Какие обиды? Только вот теперь шутки кончились, в следующий раз я просто отрежу тебе голову. Хочешь жить — держись от меня подальше.

Машхуру умирать очень не хотелось. Поэтому до того как навсегда покинуть палубу багхалы сойдя с нее на Цейлоне он ни осмелился больше поднять глаза на юношу, боясь увидеть его взгляд убийцы. Остальные члены команды тоже без крайней надобности не обращались к опасному чужаку, а плетка боцмана, за все время плаванья так и ни разу не коснулась его тела.

В Басре первым делом посетил рынок где разжился одеждой которая соответствовала статусу богатого купца. Затем посетил баню где умелые банщики смыли с него пыль странствий, а цирюльник подстриг по последней моде. Вновь приобретенный имидж позволил посетить дома уважаемых ювелиров где удалось при минимальных манипуляциях получить истинную цену за предлагаемый товар. Получив плату за пять проданных камней Искандер приобрел вороного коня-иноходца — статный, тонконогий красавец мог украсить собой даже конюшню эмира. Плестись с медлительным караваном три недели до Багдада юноша не собирался и наняв десяток грозного вида охранников отправился в путь.

Багдад встретил «блудного сына» величественными башнями минаретов, толчеей узких улиц и удушливой жарой — стояла середина лета. Первым делом он отправился в торговые лавки товаром которых была дорогая одежда и где одевались высшие сановники и знать города. Здесь Искандер заново приоделся: на нижнюю рубаху из тончайшего золотистого шелка был одет темно-синий кафтан украшенный золотой вышивкой и позолоченной тесьмой. Широкие шаровары в цвет кафтана заправлены в красные сапожки из тонкого, двойной выделки, сахтайана (сафьян). Синею куфью (тюбетейка) вышитую белой шелковой и золой нитью покрывал золотистый ихрам (головной платок) свернутый в небольшой тюрбан. Завершал картину широкий кожаный хизам (плетеный пояс) с вплетенным в него золотым шнуром за которым красовался стилет. По заверению продавца в новой одежде он смотрелся не хуже чем сын визиря. Не забыл он и про своего коня — Шахина (сокол), взял для него новую шитую золотой тесьмой уздечку. Сев на иноходца собрался с духом плавным шенкелем тронул коня с места и направил его в сторону отчего дома.

Поблекшие краски фасада, кое-где появившиеся трещины, покрытая патиной обычно всегда надраенная до блеска медная дверная ручка — как это все не вязалось с воспоминаниями юноши. На стук в дверь долго никто не открывал, Искандер уже собрался стучать повторно, когда услышал чьи-то шаркающие шаги. Калитка открылась, на пороге появился сухонький старичок и подслеповато щурясь уставился на парня в немом вопросе. Юноша хорошо помнил всю дворню, но этот старик был ему незнаком.

— Я прибыл из далека и мне нужно встретится с достопочтенным Али Аббасом.

— Извините господин, но Али Аббас не принимает. Сейчас всеми делами занимается его зять Рашид, его дом четвертый на той стороне улицы. — Сказав это старик сделал шаг назад и собрался закрыть калитку.

— Стойте! Мне нужен именно Али Аббас. У меня известие о его сыне — Искандере.

— Проходите. — Старик на минуту задумался. — Подождите здесь, я сообщу о вас.

Ожидание снова затянулось, и когда парень уже стал терять терпение его наконец пригласили в дом проводив в кабинет отца. Самого отца в кабинете не было — за столом сидел дядя Гуфар, сбоку на диване расположилась Аиша. Время и горе не пощадило обоих — некогда черная как смоль борода дяди стала совсем седая а лицо матери похудело и покрылось сетью морщин. При появлении юноши дядя встал из-за стола и подошел поближе, внимательно разглядывая визитера. Племянника он не узнал и немудрено — статный широкоплечий на полголовы выше Гуфара, одетый как принц юноша мало походил на угловатого ребенка едва достающего макушкой дядиной груди.

— Вы действительно что-то знаете о судьбе пропавшего пять лет назад Искандера. — Несмотря на попытки держать себя в руках, голос дяди ощутимо подрагивал.

— Да, я все о нем знаю, и…

— Он жив?! Что с ним? — Аиша рывком встала с дивана приблизилась к парню и не по-женски сильно сжала его запястье.

— Он жив! С ним все хорошо. Мама, это я, Искандер!

Аиша тихо охнула, в ее глазах за секунду сменилась гамма чувств от недоверия до узнавания. Переполняющие ее эмоции лишили женщину чувств, но парень вовремя успел подхватить оседающее тело. Тут и дядя вышел из ступора.