Во имя спасения

Кривая улыбка исказила его обожжённые губы.

- Если и страдаю, то не от качки, Пташка.

Брови девушки поползли вверх.

- Не понимаю…

- Буду ли я должен хранить верность вашему мужу, миледи, когда вы решите выйти замуж?! –вдруг рыкнул он. Санса испуганно заморгала.

- Сир, я не…

- Я спрашиваю, должен ли я буду быть верен вашему мужу или только вам? Потому что, каким бы я не был, я не привык нарушать свои клятвы. А едва ли ваш супруг будет таким, как Болтонский Бастард, - от этого имени девушка вздрогнула и побледнела, и Сандор почувствовал себя последним ублюдком, из ревности причиняющим боль этому прекрасному созданию. Но лучше было выяснить всё сразу, чтобы у него была возможность остаться с Джейме Ланнистером изгнанником на Тарте, - и даст мне повод приласкать его мечом или кулаком, когда у меня кончатся силы сдерживаться. И я не хочу, чтобы потом говорили, будто Сандор Клиган поднял руку на того, кому поклялся служить верно.

Санса ошеломлённо уставилась на мужчину. Подобная вспышка Сандора стала для неё полнейшей неожиданностью. Она и подумать не могла, что этот всегда насмешливый, грубый, равнодушный почти ко всему на свете человек может быть способен на такой огонь. Если бы она всё ещё была той романтичной девчушкой, которая впервые увидела рыцарский турнир, она бы подумала, что Сандор в неё влюблён. У неё, конечно, не было никаких оснований так думать – как и думать, что Клиган вообще может быть влюблён в женщину той любовью, о которой слагают песни – но отчего-то румянец обжёг щеки, и сердце затрепетало в груди. Мужчина смотрел на неё сверху вниз, закусив губу и тяжело дыша. Словно и он сам удивился собственной горячности. Затем он отвесил ей резкий поклон и сказал, отводя взгляд:

- Прошу меня извинить, миледи. Я не имел права на такие слова… Я забылся.

Он круто развернулся и ушёл, вскоре скрывшись внизу, и Санса даже не успела и слова молвить. Если бы она ещё знала, что сказать ему… Подняв голову, она встретилась взглядом с леди Бриенной. Словно чувствуя тревогу своей госпожи, воительница подошла к Сансе.

- Клиган не обидел вас? – она неодобрительно посмотрела вслед Псу.

- Нет, о, нет… - выдохнула Санса. – Леди Бриенна… Как по-вашему, я совершила ошибку… предложив сиру Сандору служить мне? – отчаянно краснея, спросила девушка.

Тартская Дева нахмурилась.

- Он отличный боец, храбрый и честный… на свой лад. Я много худого слышала о Псе, но на самом деле никогда не видела в нём ничего такого, чем бы не отличались все другие солдаты – жестокость, жажда крови и драки живут в сердце мужчины всегда, если он носит меч. Даже я, миледи, понимаю это, как ни плохо разбираюсь в мужчинах.

- А есть ли в таком сердце место для любви? – тихо спросила Старк. Поймав заинтересованный, почти лукавый взгляд Бриенны, она поспешно отвернулась. – То есть, я хочу сказать, что Сандор Клиган всегда был добр ко мне, добрее, чем большинство благородных рыцарей и лордов. И я… мне интересно… способен ли сир Сандор на любовь… - …и принимать её?

- Увы, миледи, - взор Тартской Девы снова погас, девушка помрачнела, - в любви я разбираюсь ещё меньше, чем в мужчинах. Единственное, что я успела узнать о ней, так это то, что порой лучше бы никогда её не испытывать.

***

Казалось, блестящая в лунном свете Игла оставляет за собой тусклый след в просоленном воздухе. Ловя на себе заинтересованные взгляды немногих оставшихся на палубе матросов, Арья самозабвенно разила невидимого противника, крутясь вокруг своей оси, прыгая туда-сюда и уклоняясь от воображаемых ударов. В секунду всё изменилось, и вместо бесплотного врага рядом с ней оказался человек из плоти и крови, глупый настолько, чтобы попытаться подкрасться к ней. Когда она резко повернулась назад и сделала выпад, остриё Иглы упёрлось точно в сердце Джендри Баратеона.

- Думаешь, тебя по-прежнему окружают враги, миледи? – он насмешливо поднял бровь.

Арья не терпела, когда над ней смеялись, особенно он. Улыбка сползла с её лица, и ей захотелось, чтобы Джендри понял, каких усилий ей стоило отвести клинок от его груди вместо того, чтобы чуть надавить и… На самом деле, конечно же, она бы никогда не причинила ему боль, а любой, кто попробовал бы это сделать, познакомился бы с Иглой и яростью волчицы; хуже всего было то, что она подозревала, что юный лорд Баратеон не стал бы сопротивляться, даже задумай она порезать его на мелкие кусочки. От этих мыслей Арья стушевалась окончательно, сделала примирительный жест рукой и убрала меч от груди Джендри.

- Может, сразимся? Разве тебе не хочется размяться после этих тесных кают?

- Моё оружие – молот, и я предпочитаю орудовать им в кузнице, миледи. К тому же я зарёкся играть с тобой во что-либо.

Девушка нахмурилась. Она понимала, что никакие извинения не исцелят разбитого сердца Джендри, однако он жестоко ошибался, полагая, что ей не больно. И каждый такой укол его в словах, во взгляде лишь бередил собственные раны Арьи, и боль эта никогда не утихала. Она бы хотела сохранить хотя бы его дружбу, но с каждой минутой, что они были рядом, Баратеон давал ей понять, что этого не будет никогда.

- Я бы одолела тебя и с мечом, и с молотом, - бросила она, поворачиваясь, чтобы уйти.

И тут он настиг её. Обхватил обеими своими ручищами, крепко прижав к своей груди, а её руку с зажатой в руке Иглой Джендри притиснул к телу девушки так, что меч был бы бесполезным, если бы она захотела пустить его в ход. Но она не стала бы этого делать, несмотря на все свои угрозы, даже под страхом смерти; спиной она ощущала ровное и гулкое биение сердца Джендри, и от каждого удара дрожь расходилась по телу девушки до самых кончиков ослабевших пальцев. Так они и стояли посреди палубы, купаясь в жидком серебре лунного света, а несколько моряков на носу посмеивались, глядя на них.

- Уверена? – шепнул Джендри на ухо Арье, обдавая её тёплым дыханием. В голосе Баратеона звучал сдерживаемый смех.

- Да, - она повернулась немного, чтобы краем глаза видеть его лицо. – Ведь ты и теперь побеждён.

========== IV. ==========

Бриенна вздохнула, завидев на горизонте очертания родного острова. Хоть путешествие на Тарт было её собственным решением, теперь, когда до встречи с отцом оставались считанные часы, она вдруг усомнилась в правильности этого поступка. Оглядываясь назад, Тартская Дева вспоминала себя, какой она покидала отчий дом – наивной, отважной, отчётливо знающей, что хорошо, а что плохо, полной решимости умереть за своего короля – что там, надеющейся на это. Она прошла долгий путь от той девушки до воительницы на этом северном корабле, и ничего больше не осталось от той Бриенны Тарт: её король умер в шаге от неё и её меча, очертания её идеалов размылись, и она больше не видела мир в простых чёрных и белых тонах, а остатки своей наивности – как и надежд – она растеряла в ту печальную морозную ночь во дворе Винтерфелла. Она сама выбрала свою судьбу, выбрала служение леди Сансе и Север до конца своих дней, и её отец был более не властен над её судьбой, но… но всё же она робела в ожидании встречи с ним так сильно, как если бы Селвин Тарт всё ещё распоряжался её жизнью и должен был произнести судьбоносный вердикт.

На Тарте у Бриенны осталось не так уж много дел: представить леди Сансу отцу и наоборот, дождаться отплытия леди Арьи – она обещала ей, доказать, что Джейме Ланнистер достоин служить Вечерней Звезде или хотя бы попытаться убедить в этом лорда Селвина. А потом она отправится в Винтерфелл, чтобы, вероятно, никогда больше не увидеть ни отца, ни Джейме…

- Я всегда его примерно таким и представлял, - от бархатного, с капелькой извечной насмешки над всем миром, голоса по спине Бриенны побежали мурашки.

Она допустила оплошность, позволив ему вот так подкрасться к ней. С того неловкого разговора в тесноте коридоров Красного Замка Бриенна не позволяла Цареубийце застать себя врасплох, даже здесь, на корабле, превосходно соблюдая дистанцию. Кажется, в Джейме это вызывало досаду, но ей помогало сохранять холодный рассудок и притворное безразличие к этому мужчине. А вот сейчас она оплошала и теперь нарочито пристально всматривалась вдаль, не решаясь даже взглянуть на Джейме. Бриенна надеялась, что ему надоест ждать ответа, и он, оскорбившись, уйдёт, но Ланнистер не спешил покидать её, напротив, казалось, приблизившись на полшага. Ей ли было не знать, каким упрямцем мог быть Джейме, когда пытался добиться своего. Вот только что ему было нужно от неё?