Страница 6 из 9
Исследование природы сознания, если оно осуществляется непосредственно и эмпирически, естественным образом ведёт к очищению качества сознания. Это значит, что, по мере того как мы начинаем лучше понимать сознание, в этом процессе мы неизбежно становимся человечнее. Возможно даже, что не будет тщетной наша надежда потушить пожар жадности, отвращения и заблуждения, который бушует в нашем мире. Именно эта работа определит, какая эпоха нас ожидает – лучшая или худшая.
Лично я уверен, что, если мы привнесём исцеляющую силу осознанного внимания хотя бы в одно болезненное переживание, подарим такое внимание хотя бы одной личности, ощутим его хотя бы на одно мгновение, у нас в конце концов появится шанс предотвратить катастрофу и приблизить новую, многообещающую эпоху.
Также я убеждён, что если вы сделаете практику внимательности частью своей жизни, то сможете ощутить сопричастность этой надежде на благоприятное будущее.
1. Более обширная картина
Чему учил Будда
Представьте себе дерево: мы смотрим на него с точки зрения его биологии или химии, его формы, вида или цвета, вдохновляющей красоты его мерцающих листьев, трепещущих в сумерках от осеннего ветра. Дерево – дом для белок, угроза фундаменту ближайшего дома, обед для разнообразных насекомых и множества птиц, которые кормятся его плодами. Дерево – одна вещь для плотника и кораблестроителя, другая – для проектировщика с генеральным планом застройки территории, и совсем другая – для десятилетнего мальчика, у которого есть несколько старых досок и горстка гвоздей. Всё зависит от того, как смотреть на дерево.
То же самое во многом касается и нашего понимания учения Будды. Подобно тому, как учёный может чувствовать, что он (или она) обладает более точным, «объективным» взглядом на дерево, так же и исследователь религии склонен считать, что обладает правами на учения Будды – по меньшей мере в своём уме! Даже утончённое понимание проблем толкования, глубокая внимательность к историческому контексту и труднодостижимое мастерство в овладении тонкостями древних языков не позволяют избежать главного прозрения постсовременного мира: всякое значение конструируется локальным образом. Все конструкции знания в конечном итоге – всего лишь конструкции.
То или иное понимание учений, преподанных Буддой, присутствует у всех людей, которые когда-либо слушали и толковали эти учения, поскольку каждый случай такого понимания – локальное событие, возникающее в конкретный момент понимания конкретной личностью. Эта личность вполне может иметь образование в области религии, погружаться в медитационные практики, преследовать некие политические или религиозные цели, не уметь мыслить за пределами своей зоны комфорта; все эти факторы могут сочетаться, а могут присутствовать и другие. В сущности, единственное, что можно сказать с уверенностью, – это то, что каждый, кто пытается понять, чему учил Будда, подходит к этому вопросу из определённой и ограниченной перспективы. В принципе у любой из этих перспектив мало шансов подвести нас к тому, чему «действительно» учил Будда.
Это не означает, что «всё относительно» и потому не нужно в своих попытках понимания стремиться к точности и детальности. То, каким образом каждый из нас конструирует свой локальный мир значений, – это, по существу, вопрос первостепенной важности. Вообще говоря, в некотором отношении нет ничего более важного и заслуживающего внимания. Когда мы создаём себя и свой мир из состояния заблуждения, это порождает многочисленные страдания; но если наше локальное конструирование значения пронизано мудростью, то мы, возможно, практически полностью перестанем создавать страдание. Какие советы давал Будда, чтобы помочь людям достичь этой цели?
В первую очередь он хорошо осознаёт эту проблему. Ещё при его жизни люди то и дело неверно истолковывали его учения в соответствии со своими намерениями – как непроизвольно, так и намеренно. «Заблуждающийся человек, разве я учил кого-нибудь Дхарме таким образом?» – говорит Будда Ариттхе, бывшему охотнику на хищных животных, который пытается сказать, что препятствия – на самом деле не препятствия[8], и Сати, бывшему рыбаку, который считает, что его сознание сохранится после смерти[9]. С самого начала слова Будды неверно передают те, «кто утверждает, что было сказано или изречено Татхагатой [Буддой] то, что не было сказано или изречено Татхагатой»[10].
Будда поэтому весьма внимательно подходил к вопросу о том, как следует передавать его учения; он утверждал: «Две вещи ведут к установлению не-смешения и не-исчезновения истинной Дхармы: правильное изложение слов и выражений и правильное толкование их значения»[11]. Также говорится, что когда мы сомневаемся, точно ли передаёт некий учитель учения Будды, «его слова и выражения следует внимательно изучить и сравнить с суттами и рассмотреть в свете практики»[12].
Первая часть этого совета касается вопроса исторической точности, критического исследования и наличия определённого здравомыслия. А вот вторая часть, связанная с «правильным толкованием значения» и «рассмотрением в свете практики» – это совсем иной вопрос, и он требует совершенно иного набора навыков.
Дхарму следует применять; её следует проживать. Она задаёт образец того, как реорганизовывать ум и тело в текущем моменте, и её смысл в принципе может быть обнаружен только в процессе практики. Поэтому лучший ответ на вопрос о том, чему учил Будда, можно найти не в текстах, а в собственном опыте. Важно определённым образом направлять внимание внутри опыта, и указания относительно того, как это делать, действительно можно обнаружить в текстах. Однако смысл учения Будды сможет проявиться лишь тогда, когда его мудрость задействуется локальным образом, в трансформации личности.
Будда обращается к одной группе сельчан, известных как каламы, которых приводили в замешательство кажущиеся противоречия между различными известными им наставлениями, со знаменитыми словами: «…Когда вы знаете сами, что эти вещи являются благоприятными… эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью, – тогда, каламы, обнаружив их, вам следует осуществлять их»[13].
Лучший способ выяснить, чему учил Будда, – осуществлять то, чему учил Будда. Старательно стройте плот, усердно перебирайтесь на другой берег реки страдания – и станьте тем, кто обретёт истинное знание.
Органичная духовность
Люди западной культуры обычно полагают, что духовность подразумевает необходимость установления связи с тем, что неким образом превосходит человека, с чем-то «иным» и «запредельным». В лучшем случае это некое прекрасное, мудрое и дарующее безусловную любовь начало. В худшем – властное, пугающее начало, способное безжалостно нас судить и глубоко ранить. Некоторые люди узнают об этом начале из текстов откровения, учений пророков, принципов традиции, строящихся на этих основаниях. Другие улавливают это начало в природе, воспринимают его через необычные переживания или узнают о нём от мудрых и уважаемых учителей. В своих многочисленных и разнообразных видах и формах эта модель «священного другого» является доминирующей религиозной парадигмой западного мира.
В Древней Индии, на берегах Инда и Ганга, люди открыли и практиковали совсем другой подход к духовности. В этой системе делался упор на обращении вглубь себя, а не во внешний мир, на понимании и очищении самого себя, а не на построении отношений с Другим, на созерцании и аскетизме, а не на молитве и ритуале. Следы этого иного, более органичного подхода к духовности, который, скорее, произрастает из живого опыта, а не привносится извне в наш мир, можно обнаружить в традициях йоги, джайнизма, буддизма и индуизма, однако чаще всего эти следы скрыты под многочисленными слоями как древних, так и современных западных влияний.
8
Мадджхима-никая 22.
9
Мадджхима-никая 38.
10
Ангуттара-никая 2:3.3.
11
Ангуттара-никая 2:2.10.
12
Дигха-никая 16:4.8.
13
Ангуттара-никая 3:65.