Страница 11 из 20
Я пропела тихо строчки песни, что застряла в моей голове, стоило услышать ее по радио. Я представляла свое отражение, которое видела утром. Как Джонатан говорил? Провести магию с зеленый покров на моих ореховых глазах.
Я убрала иллюзию. Джонатан улыбнулся мягче обычного.
— Я могу показать, как удержать эффект. Но это не лучшая мысль, ведь это вызовет вопросы друзей и семьи.
— Точно.
Он склонил голову.
— Ты хочешь глаза такого цвета? У тебя они и так красивые. Как по мне.
Когда он так смотрел в мои глаза, было сложно спорить.
— Не знаю. Перемены порой приятны.
— Когда ты овладеешь силами в полной мере, ты сможешь менять все так, как тебе нравится, — он коснулся моей щеки, большой палец замер возле уголка моего глаза. — Но, надеюсь, ты будешь возвращать свой облик.
— Не привязывайся, — пошутила я, хоть едва дышала от его прикосновения. — Может, я всю себя переделаю магией.
Он рассмеялся, синие глаза блестели. Он переминался.
— Нам пора, — сказал он, но не вставал. Его ладонь осталась на моем лице.
— Ага, — сказала я. Тело само склонилось вперед. И мы целовались, не приближаясь к двери, но я не возражала. Когда я была вот так с Джонатаном, было сложно спорить. Верну я ключ через полчаса или час — не важно, да?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Джонатан
Я знал, что меня ждал серьезный разговор, когда мама настояла, чтобы ее водитель подвез и меня до школы, хоть ей было не по пути.
— Твоему отцу пришлось уйти раньше, — сказала она, выйдя в коридор, где я обычно встречался с ним. — Я подвезу тебя в Колледж.
Ее офис был дальше, в новом здании, которое Конфедерация купила, когда в центре кончились здания, которые можно было захватить. И я уже добирался сам на учебу.
— Ничего, — сказал я. — Возьму такси. Отработаю «навыки реального мира»,
Я улыбнулся. Если бы она знала, сколько раз я проехал на такси за последние две недели, то не улыбнулась бы в ответ.
— Отточишь их в другой раз, — сказала она, стягивая темно-каштановые волосы в свободный хвост. — Я в последнее время мало бываю с сыном.
Эти слова были предупреждением. Может, я отвлекся.
В «Лексусе» мамы слабо пахло цветами, эти духи были у нее с моего детства. И когда я вдыхал запах, я словно становился ребёнком.
Она молчала, пока не выехала на Мэдисон Авеню.
— Мы мало виделись. Тебя нет дома до ужина, ты спешишь в комнату после еды, — она взглянула на меня с вопросом.
— Я дополнительно учился и практиковался, чтобы хорошо сдать экзамены в конце года, — сказал я, почти не соврав. Просто это была не вся правда.
Я ждал, что она заговорит о девушке, с которой меня застал дядя Реймонд, но она напевала задумчиво под нос. Он не рассказал родителям? Может, он все же был способен на сочувствие.
Или он не хотел, чтобы я упомянул о его вторжении в кабинет папы.
— Ты словно далеко мыслями, — сказала она. — Папа сказал, что ты спрашивал его о подходе Конфедерации к горе Сент-Хеленс.
— Да, — сказал я. — Но он ничего не рассказал.
Слова прозвучали резче, чем я хотел. Мама взглянула с вопросом.
— Ты расстроен из-за этого.
Она читала мое настроение магией или понимала, как мама? Наверное, не важно.
— Я не ребенок. Я уже в Колледже. Я заслужил магию. Мне не нравится оставаться в неведении, будто мне это не понять.
— О, Джонатан, не в том дело, — сказала мама. — Мы оба знаем, какой ты способный. Было чудесно видеть, как быстро развиваются твои таланты в магии и не только. Твой отец не думает, что ты не справишься. Мы хотим избавить тебя от стресса, что приходит с ответственностью, пока мы можем.
Я не мог злиться на нее, еще и после таких слов. Но папа… Жар опалил мое горло.
— Или папа не хочет признавать, что избегает своей ответственности.
Мама вскинула брови.
— О чем ты?
— Он собирается действовать? Настаивать, чтобы послушали, а не ждать в стороне, пока все согласятся? Люди умирают. Много людей. Если власти не-магов не могут сами справиться… Он всегда говорил, что потому нам нужно объединиться, чтобы помогать им в таких ситуациях. Теперь ситуация опасная. Я знаю, что ваши друзья поддерживают идею. Разве не пора надавить?
— Почему ты думаешь, что он не действует? — спросила мама.
Слова застряли в горле на миг, а потом прозвучали:
— Я вижу только разговоры, как нам нужно помогать остальным, но потом… даже когда кто-то умирает перед ним, он и пальца не поднял, чтобы помочь. Потому что он переживает из-за того, что подумают такие, как дядя Реймонд.
Мама поджала губы. Двигатель гудел, мы завернули за угол.
— Ты про случай в те выходные.
Я подавлял стыд, но он был там, сжимал мою грудь.
— Мы были там. Если и нужен момент, чтобы разбить те правила, как он говорит…
— Ей помогали. Люди звонили в скорую. Кто-то оказывал первую помощь.
— Но она все еще могла умереть. Может, умерла. Даже если нет, вдруг там не было бы помощи?
— Тогда никто не увидел бы наши чары, и мы бы вступились, — сказала мама, но ее голос был слишком ровным. Словно мы не говорили о жизни и смерти.
— Но так делают все маги. А он всегда говорит, что мы должны делать больше.
Мама кивнула.
— И мы пытаемся убедить в этом общество. Но прогресс медленный, Джонатан. Многие в Конфедерации иначе оценивают риски, чем он или кто-то из наших друзей. И принцип твоего отца — справедливость. Разве честно с его стороны будет раскрыть всех магов, потому что он считает, что так правильно, даже если они не согласны?
Я так об этом не думал. Я скрестил руки, сдерживая гнев, подавляя нечто, похожее на вину. Я не думал о таком принципе, когда решил открыть Эми общество магов.
Но я никому не навредил. Я никого не раскрыл. И я навредил бы Эми, если бы оставил ее в неведении насчет силы и мира, частью которого она была, да?
— Не знаю, — сказал я маме.
Мама остановила машину у Колледжа.
— У тебя есть много времени набраться опыта и сделать свои выводы. Но, поверь, если твой отец что-то делает или нет касательно жизней не-магов, это не значит, что ему просто принимать такое решение. В такие моменты нужно видеть разницу между тем, что вызовет у тебя гордость, и тем, что лучше для всех.
* * *
Профессора дали нам днем заниматься самим, и я независимо учился в такси, двигаясь к западной стороне парка. Я обещал Эми, что встречусь с ней за обедом и проверю результаты нашего ночного похода.
На дорожке было немного мусора, что летал, пока я ждал снаружи. Целлофановый пакет, обертка от батончика и салфетка. Здание школы выглядело потрепано по сравнению с тем, которое я только что покинул.
Она заслужила лучшего. Конечно, я пришел к ней, потому что так было для всех. Разве это могло быть только для меня?
Эми вышла чуть позже. Она взяла меня за руку, и приятная дрожь пробежала по мне. Я быстро поцеловал ее. Ее щеки мило покраснели, глаза сияли.
Да, это было правильно.
— Как нам получить те газеты? — спросил я, пока мы шли по улице.
Она удивленно взглянула на меня.
— Думаю, в киоске у парка. Ты редко покупаешь газеты, да?
— Да. Папе приносят на выходных «Times». Я знаю только это.
— Тогда я научу тебя новому, — она потянула меня за руку. — Идем.
Учить было почти нечему, когда мы подошли к киоску с газетами. Я сто раз проходил такие в прошлом, но не обращал внимания, сколько бумаг простаков там было. Я моргнул от их количества.
— Какие нам нужны?
— Те, в которых общие новости, а не только местные… — Эми склонила голову и стала вытаскивать их из стойки.
Мы купили пять разных газет и устроились на скамейке в парке. Не нужно было скрываться, ведь это не было магией. Мы с Эми взяли по газете, листали их в поисках статей о вулкане. Мы только начали, когда голова Эми дернулась.
— Ты в порядке? — сказал я.