Страница 9 из 12
Чтобы стать хакером, вы должны верить, что людям не пристало заниматься тупой монотонной работой, и стремиться автоматизировать всю скучную работу – и для себя, и для других.
Когда идея хакеров о самостоятельном контроле времени воплощается, пятница (рабочая неделя) становится похожей на воскресенье («оставшуюся жизнь»).
Свобода самоорганизации имеет исторические корни в академической науке. Наука всегда отстаивала право ученого самому решать, чем и когда ему заниматься. Платон выразил академическое отношение к времени, определив понятие skhole[73] как свойство людей, у которых
всегда есть досуг, и они в тишине досуга рассуждают… не заботятся, длинно или коротко они говорят… только бы найти истину. В занятии этого рода ничто не стесняет.
Skhole подразумевает не только то, что у вас есть время, но и определенное отношение ко времени: человек науки мог в полном смысле распоряжаться временем, совмещая труды и отдых как хочет. И хотя свободный человек мог добровольно взять на себя какие-то обязанности, никто не смел указывать ему, как он должен потратить свои часы. Отсутствие этого права – асхолия – было признаком заключенных и рабов.
Однако и за пределами мира науки люди в эпоху до Реформации свободнее распоряжались своим временем, чем после. В своей работе французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри дает в своей книге «Монтайю, окситанская деревня (1294–1324)»[74][75] обаятельное описание жизни крестьян на рубеже XIII и XIV веков. У сельских жителей не было способа точного определения времени. В разговорах использовались неопределенные выражения вроде «в то время года, когда вязы зеленеют» или «длиной с две молитвы „Отче наш“». У жителей Монтайю не было нужды в более точном определении времени, так как деревня не жила по рабочему графику. Ле Руа Ладюри пишет:
Монтайонцы не боятся труда; если надо, могут и поднажать, но понятие временного графика им остается чуждым… Рабочий день для них имеет смысл только вперемежку с долгими и беспорядочными перерывами, во время которых можно поболтать с другом, наливая и попивая винцо. При этих словах (говорит Арно Сикр) я отложил свою работу и отправился к Гийеметте Мори… И то же самое: Пьер Мори послал за мной в мастерскую, где я тачал башмаки… Гийеметта послала сказать, чтобы я шел к ней, что я и сделал… Заслышав такое, я оставил незаконченную работу…[76]
В Монтайю темп работы определялся не часами, а в большой степени самим работником. В наше время сапожник, решивший в разгар рабочего дня пойти пропустить стаканчик винца с приятелем, был бы уволен вне зависимости от того, сколько превосходных сапогов он до этого стачал, поскольку наши современники больше не могут распоряжаться своим временем так же свободно, как сапожник или пастух «темного» Средневековья. Конечно, картина средневекового труда будет неполной без упоминания крепостного права, но за этим важным исключением можно сказать, что, если разумные показатели выполнялись, никто не стоял у работника над душой.
Только в монастырях вся деятельность шла по часам; таким образом, корни протестантской этики опять прослеживаются в монашеской жизни. Когда читаешь монастырский устав, кажется, что перед тобой описание господствующей в современных компаниях повседневной практики. Хороший пример – устав преподобного Бенедикта. Он гласит:
И прочее последование часов… каждый день одни и те же должны быть совершаемы, как установлено.
Эти «часы» – семь канонических служебных часов (лат. horas officiis):
на рассвете – Хвалитны (лат. laudes)
шесть часов утра – Первый час (prima)
полдень – Шестой час (sexta)
три часа дня – Девятый час (nona)
шесть часов дня – Вечерня (vespera)
на закате – Повечерие (completorium, завершение дня)
ночью – Утреня (matutinae)
Канонические часы определяли, когда и что полагается делать. Следуя расписанию служб, монахи вставали и ложились в одно и то же время. Работа, учеба и приемы пищи также следовали по часам. Согласно уставу Бенедикта, отклонение от расписания рассматривалось как проступок. Встать позже, чем следует, означало навлечь наказание:
Впрочем, всячески надобно стараться, чтобы этого не было; и, если случится, тот, по чьей небрежности это случилось, тут же… понесет епитимью[77][78].
Запрещалось делать самовольные перерывы на перекус:
Никто не дерзает принимать пищу или питие прежде или после установленного часа[79].
Опоздание к началу церковных служб также каралось, и единственным послаблением в требованиях абсолютной пунктуальности было дозволение слегка опоздать на ночную службу – но только если еще не прочли второй псалом («скользящий график»)[80].
Протестантская этика вынесла практику часовых служб из монастырей в повседневную жизнь, положив начало концепции современного работника и понятиям рабочего места и связанного с ним рабочего времени. После этого слова Франклина (он пишет это в автобиографии) стали подходить любому из нас: «Каждому из моих дел назначен свой час»[81]. Несмотря на все новые технологии, информационная экономика все еще строится в основном на канонических часах, где нет места личным предпочтениям.
Это весьма странный мир, и переход к нему прошел не без сопротивления. В статье Time, Work-Discipline, and Industrial Capitalism («Время, трудовая дисциплина и промышленный капитализм», 1967)[82] социальный историк Эдвард Томпсон описал трудности, связанные с переходом к промышленному производству. В частности, средневековые крестьяне привыкли, что работа определяется конкретными задачами. Традиционное мышление ставило во главу угла завершение какого-то конкретного дела. Погода накладывала свои ограничения, в пределах которых каждый сам решал, когда именно приступать и заканчивать. В противоположность этому промышленные рабочие работали по времени: сколько было времени, столько и работы. Идея работать по времени, а не по задачам была полностью чужда людям доиндустриальной эпохи и встречала их сопротивление. Новые информационные технологии могут в перспективе вернуть нам работу над задачами, а не по времени, но это не произойдет автоматически. На деле новые технологии парадоксальным образом только увеличивают контроль над временем работника с помощью табельных часов и других устройств.
Абсурдность подобного применения технологий напоминает мне месяц на стажировке в Индии, которая сейчас переживает стремительную индустриализацию. Гуляя изо дня в день по одному и тому же маршруту, я стал замечать, что, хотя уборщики улиц сновали по улицам с утра до вечера, улицы не становились чище. Когда я в недоумении спросил одного своего индийского друга, почему начальство, ответственное за уборку улиц, не принимает мер, мой друг ответил, что я смотрю на ситуацию под совершенно неверным углом. Я ошибочно предполагал, что уличный уборщик должен мести улицу, в то время как истинной обязанностью индийского уборщика является безукоризненное исполнение роли уборщика! Что ж, отличная иллюстрация идеологии, стоящей за почасовым рабочим графиком. В своих пиковых проявлениях почасовой график включает десятки предписаний, которым люди обязаны следовать, чтобы каждую секунду было видно, какой именно аспект безукоризненного исполнения рабочих обязанностей их в данный момент занимает, включая и состояние пищеварительной системы, этой главной уважительной причины для перерывов. Вот она, технология на службе контроля за временем, в чистом виде!
73
Греч. Σχολή (схоли) – школа, досуг, занятие на досуге.
74
Платон. Теэтет. 172d; ср. 172c-73b, 154e-55a и 187d-e. См. также «Апологию Сократа», 23c, и «Федр», 258е.
75
Ле Руа Ладюри. Монтайю, окситанская деревня (1294–1324). С. 338–339. [Цит. по изданию: Издательство Уральского университета, Екатеринбург, 2001. Перевод с французского В. А. Бабинцева и Я. Ю. Старцева.]
76
Перевод В. А. Бабинцева и Я. Ю. Старцева.
77
Устав святого Бенедикта, глава 18.
78
Там же, глава 11.
79
Там же, глава 43.
80
Бенедикт пишет: «Но на нощное бдение дозволяется приходить до того, как пропели второй псалом и братия склонились для молитвы, и пришедший тако да поторопится занять место среди братии; но кто придет позже дозволенного часа, хоть бы и на самую малость, тот да несет такое же наказание и епитимью, как было ранее указано».
81
Franklin, Autobiography, p. 90.
82
У Томпсона есть книга на эту тему: The Making of the English Working Class, 1963.