Страница 56 из 68
Чтобы обеспечить выход из окружения войск 2-й ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса, командование ВФ мобилизовало все имеющиеся в его наличии силы и подготовило встречный удар войсками 52-й и 59-й армий с востока, который намечалось провести ночью с 23 на 24 июня 1942 года. Большинство командиров частей и соединений, находящихся в любаньском мешке, удалось предупредить о предстоящей встречной атаке и что нужно приложить все усилия для того, чтобы она была доведена до конца. Но и противнику о готовящейся атаке войск ВФ, видимо, тоже стало известно. И днем 23 июня 1942 года он осуществил интенсивную бомбардировку наших войск, находящихся в Любаньском мешке, и позиций войск 52-й и 59-й армий, готовящихся к наступлению навстречу окруженным. В ходе этой бомбардировки некоторые мероприятия по занятию соединениями 52-й и 59-й армий исходных позиций для атаки были сорваны. Но, несмотря на это, поздним вечером 23 июня 1942 года артиллерия этих армий нанесла короткий удар по противнику, после которого под руководством штаба 2-й ударной армии началось движение войск этой армии и 13-го кавалерийского корпуса, навстречу которым вышли танки 29-й танковой бригады с десантом пехоты. Но в это время противник открыл по нашим войскам ураганный артиллерийский огонь и с помощью ночных бомбардировщиков произвел интенсивную бомбардировку с воздуха. В ходе этих артобстрелов и бомбардировок узел связи 2-й ударной армии был разбит, в результате чего связь штаба этой армии со штабами ее соединений и 13-го кавалерийского корпуса, а также со штабом Волховского фронта полностью прервалась. Все это привело к тому, что и так дезорганизованное по вине командарма Власова управление войсками 2-й ударной армии оказалось полностью нарушено. Но, несмотря на это, войскам этой армии удалось к утру 24 июня 1942 года пробить во вражеской обороне небольшой коридор вдоль узкоколейной железной дороги, по которому возобновился выход наших войск из Любаньского мешка, продолжавшийся до обеда. Однако во второй половине дня 24 июня 1942 года немцы снова закрыли этот коридор. Потеряв связь со штабом Волховского фронта, а вместе с ней и надежду на подкрепление, Власов отдал войскам 2-й ударной армии свой последний приказ: «Выходить из окружения мелкими группами, кто где хочет и кто как сможет». После чего полностью самоустранился от руководства армией. А к вечеру 24 июня 1942 года соединениям 52-й и 59-й армий, действующим с востока, в очередной и последний раз удалось открыть коридор во вражеской обороне, по которому под перекрестным огнем гитлеровцев в течение всей ночи с 24 на 25 июня 1942 года, хоть и неорганизованно, но продолжался выход войск 2-й ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса из окружения. За это время почти вся конница 13-го кавалерийского корпуса успела проскочить через этот коридор и выйти из окружения. А вот безлошадным пехотинцам и другим родам войск 2-й ударной армии повезло меньше. Многие ее бойцы и командиры в результате непрерывных длительных боев и недоедания совершенно обессилили и с трудом передвигались, а некоторые даже находились в полубессознательном состоянии и не понимали, куда и зачем они идут. Поэтому шли войска этой армии очень медленно, и большинство из них не только не успели пройти через спасительный коридор, но и дойти до него. К тому же последнее распоряжение командарма Власова и самоустранение его от командования армией, а также отсутствие связи окончательно подорвали моральный дух личного состава. Поэтому ни о каком организованном сопротивлении противнику этой еле передвигавшейся и никем не управляемой массы людей и речи не могло быть. Все это привело к тому, что с большим трудом пробитый нашими войсками во вражеской обороне коридор утром 25 июня 1942 года немцы снова закрыли и на этот раз уже навсегда, тем самым окончательно перекрыли войскам 2-й ударной армии единственный выход из окружения. Ни с внутренней стороны кольца немецкого окружения войскам 2-й ударной армии, ни с наружной его стороны 52-й и 59-й армиям прорвать это кольцо больше нигде не удалось.
Лишившись последней возможности и надежды выйти из окружения, войска 2-й ударной армии, достигшие уже закрытого гитлеровцами коридора, остановились. Но вслед за ними, еще не зная, что он уже закрыт, к нему продолжали подходить остальные части этой армии. В результате в этом районе скопилось большое количество никем не управляемых войск 2-й ударной армии вместе с ее штабом и командармом Власовым. Такой мишенью не замедлило воспользоваться немецкое командование и осуществило интенсивную бомбардировку с воздуха. В сложившейся обстановке нужно было принимать срочные меры, чтобы вывести людей из-под удара немецкой авиации. Заместитель командующего армией генерал-майор П.В. Алферьев и начальник штаба полковник П.С. Виноградов попытались уговорить Власова продолжить командование армией или возложить эти обязанности на другого генерала. Но Власов никого и ничего не хотел слушать и твердил одно: «Делайте, что хотите». Зная, что Деменев с Власовым очень давно знакомы и находятся в дружеских отношениях и что Власов всегда относился к нему с уважением и прислушивался к его мнению, Алферьев и Виноградов попросили его поговорить с Власовым наедине. Но когда Деменев подошел к нему, то увидел перед собой совсем другого человека, совершенно не похожего на того прежнего боевого, целеустремленного, волевого генерала Власова, которого он знал до этого. Перед ним стоял совершенно безвольный, ко всему равнодушный, с отрешенным взглядом и злым лицом человек, который, увидев подошедшего к нему Деменева, сказал:
— Что, и ты, Герасим Владимирович, пришел меня уговаривать?
— Да, Андрей Андреевич, — ответил Деменев. — Я считаю, что в сложившейся обстановке Вы обязаны продолжать командовать армией. Люди уважают Вас и верят Вам, поэтому охотно пойдут за Вами туда, куда Вы их поведете. Вы, Андрей Андреевич, и только Вы в этой критической ситуации можете направить разлагающиеся войска в нужное русло и вывести людей из этой ловушки. Вспомните Киевский котел. Тогда основная часть войск 37-й армии вышла из окружения лишь только потому, что выходила организованно под Вашим непосредственным руководством. А те соединения 37-й армии, которые оказались отрезанными от основных ее сил и выходили самостоятельно, погибли. Неужели Вы хотите, чтобы войска 2-й ударной армии постигла та же участь? Ведь своим отказом от командования армией Вы обрекаете ни в чем не повинных людей на верную смерть. Если это случится, то Вас проклянут не только Ваши друзья и родственники этих несчастных людей, но и Ваши родные. Опомнитесь, Андрей Андреевич, пока еще не поздно, и примите правильное решение.
Пока Деменев говорил, Власов молчал и ни разу не перебил его, только лицо его с каждой минутой становилось все злее и злее. А когда Деменев замолчал, то Власов спросил:
— У Вас все?
— Да, — ответил Деменев. — Мне больше нечего добавить к сказанному.
Власов немного помолчал, а затем сказал:
— Я Вас, Герасим Владимирович, слушал лишь только потому, что мы с Вами давно знаем друг друга, и я к Вам очень хорошо отношусь. Все, что Вы сказали, я и сам знаю. Но мне надоело быть пешкой в руках бездарного командования, по вине которого мы здесь в окружении, пухнущие от голода и не имеющие боеприпасов, в течение трех месяцев, истекая кровью, сдерживали натиск превосходящих сил противника и не дали ему возможности уничтожить нас. А Генеральный штаб и Ставка Верховного Главного Командования, имея в своем распоряжении неограниченные силы, которые при умелом руководстве могли бы сломить и уже не раз ломали во многих местах оборону противника, не приняли никаких мер для того, чтобы дать возможность нашей армии вырваться из этого мешка, и обрекли ее на верную гибель. И аналогичная ситуация повторяется уже не первый раз. За год этой войны уже несколько армий и даже фронтов погибли в подобных мешках. Наше Верховное Главное Командование — как будто специально загоняет свои войска в немецкие ловушки, а затем бросает их на произвол судьбы, обрекая на полное уничтожение. Поэтому я больше не могу и не хочу посылать людей на верную смерть. Пусть каждый сам за себя решает, как ему поступить в сложившейся ситуации, и выходит из окружения, где и как сможет, или сдается в плен немцам. А я участвовать в этой грязной бойне и вариться в искусственно созданных советскими военачальниками котлах больше не буду. Я возьму с собой только охранную роту, переводчика и повара и вместе с ними буду пробиваться через линию фронта отдельно от других войск армии и штаба. Что из этого получится, не знаю, загадывать заранее не буду. Но твердо знаю только одно: выйду из окружения или погибну, отвечать перед людьми и Богом буду только сам за себя.