Страница 12 из 13
Авторитет Дж. Кейнса и критика принципа «laissez-faire» содействуют формированию на Западе целого направления экономической мысли – «кейнсианства», которое связывается с активной ролью государства в экономике [86].
Реанимация принципа «laissez-faire» во вт. пол. ХХ в. происходит в результате разработки доктрины неолиберализма и глобального проекта интернационализации производства, который интерпретирует современный период развития человечества как этап становления мирового хозяйства на основе международного разделения труда с целью повышения производительности труда и экономии рабочего времени. К числу разработчиков доктрины неолиберализма причисляют автора монетарной теории американца М. Фридмана, обосновывающего механизм активного кредитования. В сущности, монетарная теория определяет роль денежной эмиссии в активизации производственных процессов [195]. В полной мере к приверженцам принципа «laissez-faire» следует отнести американских экономистов Л. Мизеса, который вкладывает в это понятие «свободу выбора и действий простого человека, а не диктатора», а также его ученика Ф. Хайека, противопоставляющего «частные деньги» – государственным – [125; 198]. Характерной чертой исследований этих экономистов является полное отсутствие практических примеров. Отрицая принцип историзма и диалектику, они полагаются на метафизику своего индивидуального восприятия и собственные абстрактные размышления. Двойственной является и природа американских денег – доллара США, который считается национальной валютой и одновременно выступает в роли резервной валюты – симулякра денег. Двойственность проявляется и в статусе эмитента, осуществляющего эмиссию доллара, – государственное учреждение ФРС (Федеральная резервная система) обладает независимыми полномочиями и опирается в своей деятельности на консорциум частных банков. Такая двойственность и объясняет отсутствие в американской политической науке понятия «государства» [219].
Внеисторический умозрительный подход, типичный для неолиберализма, подвергается критике со стороны мирового научного сообщества, в т. ч. ученых стран Запада.
«Характерное для неолиберализма отсутствие эмпирической стороны экономической жизни (исторические факты, функционирование институтов, изучение поведения экономических субъектов) затрудняет оказание действенной помощи экономическим и социальным субъектам», – говорится в книге «Плюралистическая экономика», изданной Всемирной экономической ассоциацией под редакцией британского экономиста Э. Фулброка [220]. В Манифесте этой организации, объединившей ученых из многих стран мира, подчеркивается, что «господство неолиберализма, когда политические решения принимаются в отрыве от реальной жизни, на основе лишь небольшой части потенциально доступных экономических знаний, – это проявление невежества в вопросах экономики» [223]. Скептическое отношение к принципу невмешательства государств в экономику известный американский экономист Дж. Стиглиц комментирует такими словами: «Я не настолько глуп, чтобы поверить, что рынок сам по себе решит все социальные проблемы: неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды, – они непреодолимы без активного участия государств» [171].
Коммерческий интерес в реализации принципов неолиберализма «laissez-faire» и «free trade», направленных на максимизацию прибылей транснациональных корпораций Запада, подчеркивают ученые разных стран. Египетский экономист С. Амин доказывает, что такая цель, как снижение затрат в системе международного разделения труда, сводится лишь к снижению расходов на элитное потребление в странах «золотого миллиарда». Постановка и достижение этой цели делает лишними миллиарды людей на планете [216]. Ученые отмечают, что неолиберальные правила навязываются в первую очередь развивающимся странам, тогда как США и ряд стран ЕС, которые используют для развития собственные, а не заемные денежные средства, игнорируют неолиберальные принципы. Российский экономист С. Толкачев отмечает, что после кризиса 2008 г. самые масштабные протекционистские меры были предприняты именно развитыми странами [183]. Неолиберальные принципы игнорируют центры цивилизации, имеющие богатую историю формирования государственности. Например, в Китае государственные органы управления активно участвуют в экономике: укрепляют национальную финансовую систему, служащую средством самоорганизации, направляют усилия национальных экономических субъектов на расширение собственных компетенций и производств по всем товарным позициям, тем самым повышая системную самодостаточность.
В России активное внедрение принципа «laissez-faire» выражается в «демонизации» любой государственной деятельности. Российские ученые критикуют эту позицию, неоднократно подчеркивая негативность социальных и геополитических последствий такой практики. В настоящее время низкий уровень благосостояния российских граждан, по сравнению, в первую очередь, с западными странами негативно отражается на состоянии общества и способствует оттоку квалифицированных российских специалистов за рубеж. Российские экономисты Р. Гринберг и Д. Сорокин публично выступают с критикой низких для нашей страны темпов развития экономики [50]. Ученые отмечают, что государственные инвестиционные проекты всегда служат импульсом социальной и технологической модернизации. Такие научные представления традиционны для российской школы политэкономии, изучающей основные принципы государственного управления и направленной на осуществление действенной стратегии развития общества. В свою очередь государственная стратегия развития в виде постановки задач перед сферами культуры, в том числе образования и науки, означающая выдвижение актуальных общественно значимых целей и проектов, предполагает решение сложных организационных задач.
1.2.3. Анализ системного подхода доктрины неолиберализма
Мировое распространение доктрины неолиберализма и возведение либеральных принципов «laissez-faire» и «free trade», выводящих субъективные представления в интересах коммерческих структур в разряд универсальных, служат демонстрацией информационного преимущества и формирования центра силы, осуществляющего экспансию – широкое распространение признаков системы, что характерно для процесса трансформации. Возведение субъективных точек зрения в разряд универсальных означает преобладание единственного подхода и свидетельствует о монополии в интеллектуальной сфере.
Господство субъективизма представляет следствие всемирного использования американских платежных средств – национальной валюты США – доллара, эмиссия которого осуществляется частной коммерческой структурой под общественные активы других открытых для движения иностранного «капитала» социально-экономических систем.
Такая экспансивная политика денежной эмиссии и формирование финансовой пирамиды из сети американских транснациональных банков означает претензию на монопольное право в сфере управления и преобладание товарного обмена в сфере межсистемных взаимодействий. Мировое распространение принципов «laissez-faire» и «free trade», способствующее вторжению западного финансового «капитала» в рыночное пространство других государств, приводит к институциональной унификации социально-экономических систем на примере США. Применение американской «кальки» государственного устройства, предполагающей минимизацию властных полномочий государств в экономической сфере, сокращает внутренний товарообмен и разрушительным образом сказывается на поддержке национальных культур, формируемых с опорой на внутренние хозяйственные связи. Кредитование государств международными учреждениями – МВФ, ВБ, ВТО и др. – сопровождается высоким ростом внешней государственной задолженности и приватизацией ресурсов страны, что означает десуверенизацию государственных систем и переход прав управления в пользу иностранных агентов, прежде всего, американских финансовых учреждений – банков. Доминирующая роль финансистов в формировании основы политического истеблишмента, заинтересованного в абстрактных прибылях, обеспечивается использованием различных производных финансовых инструментов, в том числе деривативов, для перераспределения прав собственности в пользу банков. Продвижение неолиберального политического проекта сопровождается распространением манипулятивных практик и технологий, что служит показателем преобладания хрематистики над экономикой.