Артемида. Изгнание

– Зрительные и слуховые галлюцинации, – я важно кивнула. – И поверь мне, моя дорогая нимфа, в наших интересах, чтобы то, что тебе кажется, ты слышишь, оказалось миражом, а не моим братцем, который всё же решил вернуться, чтобы добить нас.

– В твоих размышлениях есть логика, – Ида прижалась ко мне сильнее, вздрогнула, и мы продолжили идти.

Под аккомпанемент работающего двигателя. Потому что и я уже прекрасно слышала звуки приближающегося транспортного средства.

– А эти, как ты их называешь, миражи, могут видеть сразу двое, – спросила Ида, когда такой же чёрный джип, как у нас и у Пола с Саоном, проехал немного вперёд, и остановился.

– Вряд ли, – скептически ответила я, когда двери открылись, и из машины выпорхнула Афродита, в белых брюках, белой рубашке без рукавов, завязанной на гладком, подтянутом животике, в розовой шляпе с узкими полями. Следом за ней вытащилась Дельфион. Последняя океанида, оставшаяся с моей сестрой. Поредело в рядах богини любви, что тут скажешь.

– Вряд ли, – повторила я, обращаясь к Иде. – Но это, скорее всего, мираж, потому что я по-прежнему ничего не вижу, и даже если вижу, отказываюсь видеть, потому как видеть мою сестрицу Афродиту ну просто вот никак не желаю. Особенно если она прервала свой путь в храм Гекет для того, чтобы довершить дело, которое не закончили наши братья. Иначе говоря, чтобы добить нас.

– Ну, она, по крайней мере, без оружия, – глубокомысленно заключила Ида.

– О чём они? – спросила Дита у Дельфион.

Океанида нервно передёрнула плечом.

– Наверно, бредят. Ты веришь, что Пол действительно хотел убить Артемис?

– С трудом, – усмехнулась Афродита. – Хотя чем фавн ни шутит. Артемис, сестрёнка, – позвала она.

Я не оглянулась.

– Нам просто нужна ваша часть Свитка, – пропела Дита. – ничего личного.

Ида вяло оглянулась.

– Идите вы… К Полу!

– Вам там самое место, – согласилась я, не оглядываясь.

– Врёт? – спросила Дита у океаниды.

– Не похоже, – ответила та.

– Значит, Пол нас опередил. Печально. Эй, Артемис! – крикнула она опять.

Я не прерывала шагов, хотя каждый из них давался мне нечеловеческим усилием. Хорошо, что можно было опереться на плечо нимфы.

– Подвезти? – не унималась Афродита.

И я оглянулась.

– Спасибо, нам тут недалеко, – прощебетала с милой улыбкой.

– Хотим прогуляться, – поддержала меня Ида, тоже улыбаясь во все зубы.

– Воздухом подышать, – хрипло сказала я. – Свежим.

– Воздух в это время дня здесь уж очень-то хорош, – улыбнулась Ида.

– Не дури, Артемис, – Дита поджала губы. – До храма Гекет сутки пути. На машине.

– Как раз развеемся, – мило улыбнулась я.

– Не утруждайте себя, девочки, – пискнула Ида, и тряхнула короткими кудряшками.

– Ненормальные, – прошипела сквозь зубы Дита.

А вслед нам крикнула:

– Дура! Всегда такой была…

– Может, ради разнообразия, съездить ей по лицу? – задумчиво спросила я у Иды, и покачнулась.

– Неплохая идея, – поддержала меня нимфа, и крепче обхватила за талию.

– Ладно, – вздохнула я. – Пусть живёт пока.

– Ей повезло, – согласилась Ида.

Обдав нас облаком мелкой песчаной пыли, вперёд пронеслась машина Диты, скрываясь из виду. Когда проезжала мимо нас, из открытого окна высунулась рука, украшенная татуировкой в виде кроваво-красной розы, – а кто-то, похоже, втянулся, – и в ней, вопреки моему ожиданию, оказался не пистолет, а полуторалитровая бутыль с водой.

В следующую секунду бутыль приземлилась у моих ног, крышка с нее слетела, вода полилась на песок.

Молниеносным движением Ида рванулась вперёд, подхватила драгоценный сосуд, плотно закрутила крышку, а потом перевела дух, опустилась прямо на пятую точку, нежно прижимая прохладную пластиковую тару к груди.

Недолго думая, я приземлилась возле.

– Дожили, моя милая нимфа, – глубокомысленно сказала я. – Мы уже радуемся милостыне в виде глотка воды.

– В виде глотка воды в пустыне, – резонно заявила моя милая нимфа. – Вот что бы ты могла сделать или отдать за этот самый глоток воды в нашей ситуации?

– Ты имеешь ввиду, что бы я могла сделать, лишь бы Дита любезно согласилась подвезти нас до храма Гекет, и в нашем распоряжении оказались запасы этой самой драгоценной влаги и презренной земной пищи в неограниченных количествах? И опять же какая-никакая, но крыша над головой? И отдых сбитым в кровь ногам? Дай-ка подумать…

– Так уж и сбитым, – не поверила Ида, разглядывая мои удобные и почти новые кроссы.

– Это я метафорически, – пояснила я. – И вообще, если помнишь, я несколько раз упала.

– На песок падать не больно, – не согласилась вредная нимфа.

– Тогда может, ты перестанешь прижимать к себе эту несчастную бутылку, как Мадонна младенца, и мы, наконец, попьём?

Нимфа с трудом оторвала бутыль от груди.

Не сговариваясь, мы сделали по три маленьких глотка, после чего нимфа плотно закрутила крышку, и спросила.

– А где остановимся на ночлег?

– А здесь тебе, чем не ночлег? – развела я руками. – По-моему, шикарное место. И ноги больше не слушаются, – добавила тихо.

– Здесь так здесь, – согласилась непривередливая нимфа. Повезло мне с подругой, что и говори.

Глава 28

Миражи

– Ты слышала про песчаные бури, – спросила я нимфу, отплёвываясь от набившегося в рот песка.

– Я слышала про одну наини, которая всегда готова поднять подруге настроение, – сонно пробурчала Ида, зарываясь носом мне в плечо.

Как ей удается спать? Жаркий день сменился ночной прохладой, и только наивные дети могли не догадаться взять с собой что-нибудь посущественнее того, что надето на них. Самой тёплой одеждой на нас были пуленепробиваемые жилеты, и здесь ключевое слово именно были. Не смотря на протесты нимфы, я сняла это тяжёлое и страшно неудобное орудие пытки и с наслаждением бросила его прямо в песок – незадолго до встречи с Афродитой. И как Ида ни ругалась, она тогда же последовала моему примеру.

К слову, мы не так далеко от них отошли, но возвращаться отчаянно не хотелось. Да и сил не было.

Я смотрела на спящую Иду и думала о том, что в считанные дни моя жизнь превратилась просто фавн знает во что. И вот Ида… Такой подруги у меня никогда не было. На её месте я не могла представить себе никого, ни из детской, «песочной» тусовки, с которыми было так весело прогуливать школу в старших классах, ни универских подруг, с которыми весело было забуриться в какой-нибудь клуб, или пробежаться по магазинам, или, о Небо, засесть в читальном зале Национальной библиотеки…

Ида была совсем другой, не похожей ни на кого, очень верной и честной. Я отчего-то точно знала, что нимфа любит меня просто так, не за то, что со мной иногда бывает весело, и не из-за этого поганого Свитка, из-за которого весь сыр-бор, и наи в человеческом теле способны убивать друг друга, и отдавать нимф вампирам… Нет, я видела, что нимфе просто хорошо быть рядом, и всё. И мне было хорошо рядом с ней.

Любил ли меня вот так Аполлон? Тогда, на Парнасе? Слишком мало я помню… Я помню, что ему всегда чего-то не хватало, всегда хотелось чего-то… большего. Значит ли это, что он хотел наслаждаться чем-то, что я могу дать ему, а не мной? Ко мне его любовь, там, тогда имела какое-то отношение? Ко мне?

После Туннеля Перерождения Кали у меня не осталось однозначного ответа на этот самый вопрос, который звучит: кто я? Тем более, я не возьмусь предполагать, что творилось и творится в голове у Пола. Одно я знаю точно. Сегодня брат целился мне в голову. В лицо. В последнюю долю секунды он изменил направление выстрела.

Аполлон, стреляющий золотыми стрелами, никогда не промахивался. А тут, то есть там, в Минске, когда он выскочил из дома, где мы встретились впервые, с пистолетами в обеих руках, он тоже ни разу не попал в машину. И сегодня. И я, и нимфа остались живы. А что у меня чёрная овальная гематома на груди, так это детали.

Но всё-таки, что дальше?