Страница 30 из 33
Треть пластины превратилась в золотую, вторая треть осталась медной, третья треть — серебряной…
Пластинку разрезали пополам.
Стало видно, что порошки проекции — красный и белый — воздействовали на всю толщину меди…
В 1715 году Ласкарис побывал у барона фон Крейца (Гамбург).
Барон 30 лет занимался алхимией, но ничего добиться не сумел.
Кроме постоянных насмешек друзей и знакомых.
Больше всего на свете барон хотел осуществить трансмутацию.
Хоть одну, чтобы убедить друзей и знакомых в своей правоте…
Ласкарис немного побеседовал с бароном о герметических науках.
Вскоре откланялся и ушел.
После ухода гостя, проявившего большие познания в алхимии, барон обнаружил в кресле, где тот сидел, коробочку с каким-то порошком.
А также бумажку с инструкцией, как пользоваться порошком проекции, и хрупкую миниатюрную брошку.
Брошка была из серебра, но часть ее была золотой.
Только тогда барон понял, насколько гость разбирался в алхимии.
Он сумел часть серебряной брошки, не подогревая (это расплавило бы ее), проецировать в золото…
На холодную трансмутацию способен не просто адепт, а адепт среди адептов.
Разумеется, барон осуществил несколько превращений, поразив друзей и знакомых.
Что же касается брошки, то ее передают из поколения в поколение его наследники…
В 1716 году Ласкарис посетил Вену.
20 июля на квартире Вольфа Филиппа Панцера, советника принца Шварцбргского, осуществил целый ряд проекций.
Присутствовали как члены городского совета, так и специально приглашенные химики.
С воистину немецкой педантичностью они протоколировали результаты.
По указке Ласкариса, который только руководил, а сам ни к чему ни прикасался, они то превращали медные пфенинги в серебро, то медные слитки в золото…
В конце протокола содержится резюме.
Смысл его сводится к оценке силы тинктуры, которую им дал адепт: 1 часть ее могла трансмутировать от 8 до 10 тысяч частей металла в золото…
Затем уехал в Польшу.
Там Ласкарис познакомился с полковником Шмольцем фон Дирбахом, служившим в армии польского короля.
Отец полковника все капиталы семьи потратил на алхимические исследования.
Из-за этого сын был вынужден стать военным и терпеть насмешки товарищей.
Ласкарис вызвался помочь фон Дирбаху — в память об его отце-алхимике…
Дал порошок.
Посоветовал раз в неделю показывать трансмутацию всем желающим и делать золота не более чем на 3 дуката.
Тогда тинктуры хватит на 7 лет…
Проверив средство на деле, фон Дирбах тут же вернулся в родной Франкфурт-на-Майне.
Он четко выполнял рекомендации Ласкариса — раз в неделю, золота на 3 дуката, не отказывать всем, кто хочет посмотреть то, что считается невозможным…
К его удивлению запаса порошка хватило ровно на семь лет.
Незадолго до того, как тинктура закончилась, его посетил советник Диппель, услышавший о чудесах, регулярно творившихся в доме полковника.
Попросил описать человека, который дал фон Дирбаху порошок проекции.
Фон Дирбах описал.
Не без удивления советник узнал в словесном портрете того самого адепта, который так поразил его почти двадцать лет назад.
Особое удивление вызвало то, что человек нисколько не изменился…
Советник попросил фон Дирбаха показать порошок.
Он долго рассматривал эти красно-оранжевые крупинки под микроскопом, но так и не сумел определить химический состав…
Ласкарис пропал на много лет.
Может, он хотел сбить со следа ищеек, которые искали его?
He случайно адепт, дав порошок проекции фон Дирбаху, попросил «растянуть» его на 7 лет…
Это предположение кажется весьма правдоподобным: Ласкариса искали.
В 1730 году люди курфюрста Пфальцского его все-таки выследили.
Спасаясь от погони, адепт оказался во владениях, принадлежащих графине Анне-Софии фон Эрбах.
Деваться было некуда — уговорил графиню приютить на два-три дня в ее замке.
Внешний вид адепта не внушал доверия.
Красноречивый, бойкий, он больше всего походил на авантюриста или мошенника.
И хоть графиня разрешила ему остановиться на несколько дней, она дала приказ слугам денно и нощно присматривать за гостем.
Когда опасность миновала, Ласкарис сказал графине, что перед отъездом он хотел бы отблагодарить ее за гостеприимство.
Попросил дать ему что-нибудь серебряное.
Графиня подумала и спросила:
— Поднос вас устроит?
— Вполне.
Ласкарис расплавил поднос в камине и превратил серебряный расплав в золотой.
Затем он отлил из него слиток.
Графиня, увидевшая впервые в жизни трансмутацию, дала слиток слуге и велела проверить его у ювелира.
Скоро слуга вернулся и передал мнение ювелира: очень хорошее, высокопробное золото…
После этого графиня жадничать не стала.
Все серебряные предметы, какие только были в замке, собрали, расплавили…
Когда из алхимического золота были отлиты слитки, графиня вдруг в свою очередь предложила Ласкарису за услуги… 200 талеров.
Человеку, который за пару часов сделал ей целое состояние…
Адепт только улыбнулся и уехал.
Больше его никто и никогда не видел.
История с серебром графини фон Эурбах имело неожиданное продолжение.
В тот момент они с мужем находились как бы в стадии развода.
Не жили вместе, но юридически брак не расторгли.
Муж — Фридрих Карл фон Эурбах — узнал о том, что его жена внезапно разбогатела.
И потребовал половину золота себе.
Жена, разумеется, отказалась выполнить это требование.
Муж подал в суд.
Исковое заявление слушалось в Лейпциге.
В ходе судебного процесса был установлен факт того, что вся серебряная посуда превратилась в золото.
И сама графиня это не отрицала, и слуги, присутствовавшие во время проекции, это видели…
Судьи посовещались и огласили свой вердикт.
Его суть коротко можно передать так:
«Если серебряная посуда принадлежала жене, то и золото, изготовленное из серебряной посуды, принадлежит жене…».
Исковое заявление мужа не удовлетворили.
Зато протоколы этого судебного разбирательства были опубликованы в сборнике «Постановления и решения судов Лейпцига» (1733 г.).
Так, совершенная адептом проекция была юридически запротоколирована…
За десять лет до того, как родился Лавуазье — великий химик и главный могильщик алхимии.
Глава тридцать пятая
ЗЕФЕЛЬД
Примерно лет за пять до рождения Лавуазье в Австрии появился на свет адепт, вскоре скрывшийся под псевдонимом Зефельд.
Со слов Иоганна фон Юсти, советника австрийского департамента рудников, известно, что Зефельд родился в Верхней Австрии.
Очень рано увлекся алхимией и добился многообещающих результатов.
Но экспериментировал он на средства родственников, друзей и малознакомых людей, которые согласились выделить ему средства в надежде на многократное преумножение.
Когда терпение «инвесторов» лопнуло, молодой алхимик бежал из родных мест.
Где он был и чем занимался — неизвестно.
Возможно, продолжал исследования.
Может, искал адепта, который научит «молодого и перспективного»…
Лет через десять он вернулся и обосновался в курортном городе Родау, неподалеку от Вены.
Он поселился в доме Фридриха, смотрителя целебных источников.
Немного обжившись, сделал смотрителю предложение, от которого было трудно отказаться.
Фридрих должен был закупать необходимые химические вещества и заниматься реализацией золота, которое брался изготовлять Зефельд.
Причем в огромном количестве.
Чтобы показать свой артистизм, Зефельд в присутствии смотрителя превратил фунт олова в высокопробное золото.
Фридрих подумал и согласился.