Песочный трон

В Колливэ отчаянно боролись благоразумие и интерес. По сути, стоило тут же позвать дворцовую стражу и отдать предательницу для дальнейшего королевского суда. Но шарамово любопытство… Ведь ясно же, что герцогиня не так проста, как казалась поначалу. И возможно, ей и правда есть что сказать…

— Илсмэ, — сделала она знак рукой, и девушка, которая мгновение тому готова была перерезать Эрвианне горло, любезно улыбнувшись, убрала оружие и даже подала ей руку, помогая встать.

Но не стоило обманываться, точно такой же короткий знак может оборвать жизнь Эрри в один миг.

— Я вся внимание, — сказала Колливэ, жестом приглашая Эрри присесть на одну из огромных подушек.

В центр Авена, к Главному храму, стекались верующие, дабы воззвать к Великим и просить у них защиты и милости. Смешались, как зёрна с разных кустов в одном горшке, представители разных народов. Рядом с успешным торговцем мялся тощий попрошайка, а подле того раскрашенная дешёвая шлюха, то и дело облокачивающаяся на крестьянку с узелком в руках.

В день равноденствия даже боги равны, а разве люди выше богов, чтобы разделяться на лучших и худших?

Король Вистер Первый, сжимая поводья в кулаке и исходя потом от страха, застыл в воротах королевского дворца и смотрел на то, как, кланяясь, его подданные спешат затеряться в улочках, вместо того, чтобы приветствовать его, как ранее. Его боевой конь, в отличие от хозяина не растерявший боевого запала, пританцовывал, норовя сорваться с места в галоп, и Вистеру приходилось прикладывать немало сил, чтобы его сдержать.

— Ваше величество, что-то не так? — спросил Адер сен Риелс.

Король не ответил, бросив на него короткий взгляд, которого хватило, чтобы граф поспешил раствориться среди немногочисленных придворных.

Вистер Первый боялся. Боялся настолько, что шарамова паника сковывала его по рукам и ногам. В каждом прохожем или простом зеваке он видел своего будущего убийцу. Безумие. Просто безумие, но он ничего не мог с собой поделать! В день осеннего равноденствия он должен был стоять среди своего народа и возносить молитву, тем самым показывая, что он такой же человек, как и они. Но всё, что мог — смотреть на действо отсюда.

— Ваше величество! — напомнила, выглянув из-за тонкой занавески, Ивсталия, сидевшая в карете хостийской принцессы. — Мы опоздаем на службу.

Можно подумать, он не знал. Ещё злило то, что Авенский Главный храм так и остался под рукой Визелия, несмотря на заверения Роберта сен Атори. И преклонять колени для благословения перед этим худосочным индюком — то ещё испытание гордости Вистера. Хотя надежда, что глава тайной канцелярии всё же исполнит обещанное и сегодня всё это закончится — немного успокаивала короля. Пусть он и преклонит колени сегодня, но это будет последнее унижение, которое ему придётся снести.

— Просто задумался, — глупо оправдался Вистер. Лучше бы промолчал…

Можно подумать, никто не подозревал о шатком душевном состоянии своего монарха. И всё же он постарался принять вид самый величественный, оглянувшись на толпившихся пеших придворных. Но взгляд наткнулся на весело шебечущую с Зервиной Смиле принцессу хостийскую, и мысли снова сменили русло:

“- Ваше высочество, — обратился Вистер к Колливэ, едва разыскав её в многочисленных путаных коридорах королевского дворца.

Пока мало кто знал, что Вистер позорно бежал с поля боя под Арном, маленьким городком на окраине герцогства Саменти. Но долго это скрывать не получится. Прикрывшись стратегической необходимостью, Вистер с немногочисленным отрядом вернулся во дворец Авена, оставив тех немногих верных ему людей на поле боя одних, едва стало ясно — битва проиграна. И сейчас был полностью уверен, что больше верных подданных у него не осталось. По крайней мере, он бы не стал хранить верность тому, кто предал его.

Некогда он объявил войну Федерику, обвинив его в самом страшном преступлении — предательстве. Сейчас же поступил ещё хуже. Федерик Второй принял решение пожертвовать одним офицером — и потерял всё. Вистер Первый — пожертвовал пятью сотнями пешек и, похоже, результат тот же.

Осталась надежда на короля Хостии и его отряды:

— Дитя, надеюсь, вы в добром здравии? — издалека начал Вистер.

— Более чем, ваше величество. Благодарю за беспокойство, — тон её был вежливым, но более официальным, чем обычно. Или это снова приступ проклятой паранойи? — Надеюсь, и ваше здоровье крепко?

Вистер вымученно улыбнулся и слишком поспешно кивнул:

— Да, всё прекрасно! — заверил Вистер, не обратив внимания на то, как едва заметно поморщилась на его слова Колливэ. — Я хотел поинтересоваться — ты выполнила мою скромную просьбу?

Просьба была не скромная, и король понимал это. Как и то, что отсидеться в кустах, пока воины другого государства сражаются за него… Хотя не за него, а по велению своего короля. Но отсидеться не получится всё равно.

— Конечно, ваше величество. Разве я смогла бы отказать своему будущему свёкру в такой малости? Отец обещал помочь по мере сил. А ещё он интересовался, когда всё же состоится помолвка. По нашим законам, женщина не может жить под одной крышей с мужчиной, не имея рядом близкого родственника. Я заверила его, что всё вот-вот наладится, и что это бунт немного путает планы… Но вы же понимаете, хостийцы народ горячий, и порой их нужно задобрить…

Вот почему Вистер избегал принцессы хостийской все эти дни. Попросив её о помощи, придётся отплатить…

— Колливэ, дитя мое, я даю слово, что не останусь в долгу, — натянуто улыбнулся король и тут же засуетился, спеша покинуть принцессу на её темнокожих служанок. — Прости, дорогая дочь. Дела!

— О! Не смею вас задерживать, — склонила голову принцесса и проводила удаляющуюся фигуру короля задумчивым взглядом”.

Воспоминание было горьким, как полынь, больше потому, что самой помощи и спустя почти три недели так и не пришло. Даже намёка на неё не было.

И король душил свои подозрительность, злость и бессилие по мере сил, а порой — просто топил их в вине, слушая плохие новости о ходе сражений.

Наконец, снова поймав на себе множество озадаченных взглядов, Вистер всё же тронул коня, пуская его вперёд. Жаль, среди придворных не было Медвены. В последние дни она или мучается от боли, или ведёт себя столь странно, что король не в силах вынести её общества. На днях Вистер застал её стоящей на подоконнике и напевающей колыбельную о маленькой птичке. И сегодня король настоятельно рекомендовал её брату оставить Медвену во дворце. Как бы ни была она близка ему, но само присутствие Медди рядом с троном становилось неуместным. Её стоило заменить, и как можно скорее. Отдать замуж… За кого-то, не вызывающего доверия. Она достаточно верна, чтобы исполнить эту просьбу короля. Об этом он так же говорил со своим казначеем, и похоже, Адер сен Риелс разделяет взгляды короля. Хотя если бы даже и не разделял, это вряд ли что-то изменило бы.

Конь резко рванулся влево, встряхнув короля и заставив вернуться к реальности.

Вистер едва смог сдержаться, чтобы не повернуть обратно. Только выдвинувшаяся следом толпа придворных сдержала его. Да ещё остатки гордости.

До самой площади король ехал с чувством, что его загоняют в волчью яму. Набежавшие на солнце тучи рычали диким зверьём, не то угрожая, не то предупреждая его об опасности. То и дело лопаясь тонкими, слабыми по осени, молниями.

У самой центральной площади Вистер спешился.

Этот путь придётся проделать пешком и без оружия, что вконец выбивало почву из-под ног короля.

Но всё же Вистер перекинул ногу через круп коня и спрыгнул на землю, сразу самому себе показавшись маленьким, как Овил, которого с коня ссадил один из дворцовых стражей, сопровождавших королевский двор.

Сделав пару глубоких вдохов и постаравшись не обращать внимания на пауков, которые тут же поползли из узких переулков, примыкающих к центральной площади, Вистер направился к Храму, подавляя желание обернуться на стражников за спиной.

С каждым шагом ему всё сильнее казалось, что он идёт по тонкому льду, а порой ему чудилось, что слышен треск под ногами. Или это были традиционные семечки рогделии, которыми засевали площадь, чтобы задобрить Великих… И всё же хруст этот отдавался в ушах хрустом ломающихся на поле боя костей.