Песочный трон

— С чего такая уверенность? — выгнула бровь Эрвианна.

— Правящая династия Хостии — маги. Сильные маги. Как думаешь, чего бы хотела королева, которая вынуждена скрывать свои возможности?

— Свободы действий.

— Именно. Пообещай ей эту свободу. К тому же Колливэ приблизила тебя…

— Ты знал, что так будет?

— Предугадывал. Она чужестранка. Во дворце у неё никого нет, кроме её служанок. Потому неудивительно, что она обратила внимание на тех, кто, скорее всего, примет её сторону. Я даже не удивлюсь, если сейчас она решила сблизиться с ещё одной несчастной.

— Зервиной?

Бремор кивнул.

— С ней даже проще. Стоит только пообещать, что у неё будет нормальная жизнь.

— Не думаю, что Зерви этим можно подкупить. Она прекрасно знает, от кого на самом деле зависит её жизнь.

— Кто знает…

— Я так понимаю, мне придётся вернуться ко двору? — сдавленно спросила Эрри, сжав подлокотник кресла так, что побелели костяшки пальцев.

— На время. Только для встречи с принцессой. Думаю, это произойдёт не так сразу. Безликая даст тебе знать.

— Ты хотел сказать, Нэнси? — почему-то раздражённо исправила Эрвианна отца.

— Как тебе будет угодно. А сейчас прошу прощения, моя светлая девочка, но у меня очень много дел, — сказал Бремор, поднимаясь с места, и Эрри поднялась вместе с ним, желая проводить хоть до двери.

— Удачи, отец, — сказала она, позволяя себя обнять, но так и не набравшись сил ответить на эти объятья, продолжая просто стоять, сжав руки в кулаки.

Она не смогла пошевелиться, даже когда он ушёл, оставив по себе запах виски и тяжесть чужих тайн. Всё так же стояла, стискивая кулаки, и убеждала себя в том, что другого пути у неё нет.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Следующие несколько дней Эрри пыталась осмыслить и принять то, что услышала.

Жутко хотелось сбежать вместе с сыном, но для этого нужны деньги и везение. Или знание магии, как у членов Ордена. На следующий после разговора с отцом день Эрвианна спустилась в библиотеку замка Кильн вместе с Дэнни, но подступиться к нужным книгам так и не решилась.

— Разве ты не боишься этих змей? — спросила она, присаживаясь рядом с сыном и пытаясь заглянуть в книгу, которую тот увлечённо читал. Но каждая такая попытка сопровождалась угрожающим шипением маленьких металлических змеек, и пришлось эту затею оставить.

— Они совершенно безобидные, — с детским восторгом поделился Дэнниел, подставляя ладошку одной из гадин, которая мгновенно откликнулась и заползла в рукав рубашки.

Всё это выбивало на лбу Эрвианны холодный пот, но она находила силы улыбаться и делать вид, что согласна с сыном. Между ними и без того была огромная пропасть. Не стоило делать её ещё больше. Иногда Дэнни пускался в объяснения строений магических потоков, пространственных изломов и стационарных порталов, но единственное, о чём могла думать Эрвианна в это время — откуда сын столько знал о магии.

После очередного совершенно непонятного герцогине Байе объяснения она решилась и задала мучивший её вопрос.

— Это любопытно, — совершенно серьёзно ответил сын. — Разве тебе не интересно, как так получается, что ты можешь изменить свой облик? Почему всё происходит так? От чего зависит, получится перенять личину или нет?

Все эти разговоры и вопросы заставляли нервничать не меньше, если не больше, чем ползающие по Дэнниелу змейки. Но в то же время подобные разговоры разжигали интерес. Всю жизнь Эрвианна прятала свои способности, как нечто постыдное. Даже Роневан не знал о её изъяне. Отец всегда говорил, что от того, сумеет ли Эрри держать в секрете свой дар, зависит не только её жизнь, но и жизнь всего рода Саменти. И послушная дочь делала всё, что только могла — лишь иногда всё же играя с образами, чтобы не забыть совсем, как это.

Разговоры о магии с сыном теперь становились для неё в один ряд с чем-то постыдным, о чём с сыновьями разговаривают отцы немного позже. И Эрвианне приходилось одёргивать себя. Напоминать о том, что он будущий король и ему не стоит бояться своих умений. Пусть даже таких.

Будущий король. Сама эта фраза вселяла в Эрри ужас. Порой Дэнни рассуждал о своём долге крови, и Эрвианна с застывшей на губах улыбкой проклинала отца и мать за то, что всё это вложили в его голову. С другой стороны, невозможно воспитать льва, обращаясь с ним, как с котёнком. И пусть и не хотелось, но Эрри вынуждена была признать, что для наследника престола подобные мысли были правильными и нужными. А как мать она готова была взвыть от боли и отчаянья.

В этот вечер замок Кильн был необычайно пуст. Напряжение витало в воздухе невыносимой тишиной, давящей на плечи, пригибающей к земле. Эрри старалась ступать тихо, но эхо шагов разлеталось по коридорам, заглядывало в пустующие покои, металось между стен коридоров, прежде чем просто растаять. Вздрагивала, словно в испуге, золотистая пыль в шарах-светильниках. Но по-настоящему страшно становилось почему-то Эрвианне.

Её вечный страх таился в пустых тёмных ответвлениях коридора. Страх темноты и одиночества. Только сейчас Эрвианна поняла, чего боялась на самом деле с самого детства — остаться в темноте один на один с самой собой. Именно темнота лучше всего рисует чудовищ. И порой достаточно единственного луча света, чтобы понять, как глупо выглядит твой страх — но нужно ещё найти этот луч.

И только она подумала об этом, как одна из дверей открылась, и в коридор вышел Исгар, едва не налетев на Эрвиану.

— Эрри? Что ты здесь делаешь среди ночи? — не скрывая удивления, спросил Исгар.

Он выглядел уставшим. Что и неудивительно. Подготовка к войне — дело, выматывающее силы не только физические, но и душевные. И пусть эта усталость залегла тенями под глазами и резче обозначила черты лица, в остальном он оставался тем же. Спокойным. С лёгкой улыбкой на губах и ямочками на щеках. И Эрри поймала себя на том, что рядом с ним ей становится немного легче. Отступают чудовища, таящиеся в темноте… и хочется спрятаться от всех своих тревог и бед в его объятьях, снова чувствовать себя не одинокой.

И это чувство уже даже почти не удивляло герцогиню Байе.

Но всё же она отмахнулась от непонятного желания оказаться в объятьях Исгара, снова почувствовать его губы на своих губах и огонь, растекающийся по венам…

— Укладывала спать Дэнни, — сказала она, опустив глаза, и неожиданно добавила, понимая, что не хочет уходить сейчас: — Я соскучилась по нему, и… мне кажется, что стоит отвернуться — и снова его у меня отберут.

— Это просто страхи, Эрри…

— Ты так действительно думаешь или просто утешаешь меня? Мы оба прекрасно знаем, что грядущее непредсказуемо. И…

Горло Эрвианны сжал спазм, словно удерживая её от страшных слов. Вот бы ещё и от ужасных мыслей избавил. Стёр из памяти картины прошлого.

Ис сделал шаг в сторону, пропуская Эрри в свои покои:

— Не стоит говорить об этом в коридоре. Зайдёшь на бокал… виноградного сока?

Эрвианна засомневалась, но всего на несколько мгновений. Она способна совладать с своими чувствами, а вот со страхами оставаться наедине не хотелось.

— Можно и на бокал вина, — тепло улыбнулась она, входя в покои Исгара де Кильна.

— Иногда мне кажется, что прошлое случилось не с нами. Что все воспоминания — лишь рассказанная кем-то плохая история, выдуманная бродячим менестрелем, — обронила Эрвианна, отставив бокал с недопитым вином на столик, приставленный к дивану.

Голос Эрри звучал мягко, убаюкивающе, устало. Словно не хотел тревожить покой и тишину, которые уютно разместились в небольшой гостиной покоев Исгара де Кильна.

Да и сама Эрвианна выглядела так, словно смирилась с неизбежным злом, приняла решение, которое не позволит отступиться от выбранного пути. И всё же этот выбор её пугал. Как и путь, проложенный к не её цели.

Исгару было больно видеть Эрри такой. Прошлое, которое, казалось, не принадлежало им, изменило их, сделало жёсткими, или даже жестокими. Научило действовать во имя большего блага. Просчитывать следующий шаг умом, а не чувствами. И Исгар больше всего бы желал избавиться от этого прошлого. Оставить его ночным кошмарам и сюжетам пьес для бродячих театров, от которых будут рыдать зрители. Но это не так просто. Невозможно забыть две вещи — боль и любовь. А Эрвианна для него всегда была и тем, и другим.