Начало. Техник-интендант

- Я не связан с милицией. Я только сегодня утром прибыл в Москву. Кстати, удивлён, восемь утра, понедельник, а вы уже работаете.

- А куда деваться, Максим, голодные дети хотят кушать, приходится много работать.

- Понимаю. Кстати, чтобы развеять сомнения, покажу вам награды. Я у Минска не просто драпал, как наши славные воины, но и воевал, хотя и гражданский. Да так, что наша группа взяла в плен немецкого генерала. Меня наградили за это орденом, я орденоносец. Надеюсь это сломит ледок недоверия?

- О, я читал об этом в газетах и видел фотографии. На жителей Москвы статья произвела большое впечатление. Можно посмотреть орден?

Я достал орден и медаль, которые нотариус с детским любопытством изучал, те на моей ладони лежали. После этого я их убрал, тот и наградные книжицы изучил, то разговор уже перешёл к конструктивному диалогу.

- Мне нужна отдельная квартира. Не коммуналка. С удобствами, желательно со свежим ремонтом. Просторная комната и кухня. Можно однокомнатную, можно и двух. Центр города.

- Такая квартира вам будет стоить довольно значительную сумму, - осторожно подбирая слова, сказал нотариус.

- Не проблема. Я уничтожал немцев и у одного солдата в ранце нашёл русские рубли. Пачки. А право трофея для меня священно. Деньги есть.

- О-о-о, так это совсем другое дело. Вдова комдива Виноградова, погибшего в Финскую, решила уехать к сестре в Омск, а квартиру сдавать ей жалко. Нужны деньги чтобы купить дом там, на месте.

- Кстати, а как будет проведена процедура передачи?

- Все квартиры принадлежали государству, это дома можно купить. Квартиры выдают по ордеру. Если вы получили её через завод, то придётся сдать, после увольнения или отъезда. В нашем случае будет проще, вас официально прописывают в квартире, а хозяйка выписывается, вот и всё, вы становитесь её хозяином. Или как правильно сказать, арендатором. Оплата коммунальных платежей оформлена на старую хозяйку, но я, это моя работа, оформлю на вас. Хозяйка с деньгами отправляется к сестре, а вы один проживаете в своей квартире, выписать вас смогут только по суду.

- Или после смерти.

- Можно и так.

- Ясно. Что за квартира, есть описание? И есть ли ещё предложения.

- Вы желали просторную со свежим ремонтом, на примете у меня только она одна. Это двухкомнатная квартира, спальня, зал, большая кухня, дровяная плита, но отопление паровое. Раздельная ванная комната и туалет. Имеются балкон и кладовка. Квартира продаётся со всей мебелью, она личная, а не государственная. Дом не военным принадлежит, там кто только не живёт, от художников до музыкантов и инженеров.

- Что ж, остаётся посмотреть и узнать цену вопроса.

- Двадцать тысяч, и без торга. Поверьте, вам понравиться то что вы увидите.

- Хм, сумма солидная, но сначала изучим то что вы предлагаете. Я на колёсах, доедем с ветерком. Мотоцикл стоит у входа.

- Буду через пять минут.

Через полчаса, прогуливаясь по квартире я с интересом изучал её, слушая хозяйку что ту хвалила. А действительно хороша, светлая и красивая просторная квартира. Надо брать, сомнений нет. Я выдал половину суммы хозяйке. Та расписку написала, и дальше нотариус начал работать, сначала тот пропишет меня, я передам оставшуюся сумму, и выпишет хозяйку. Ну и дальше все дела, которое он будет делать. За работу ему платит хозяйка квартиры. И вот так через три дня я уже один проживал в квартире, нотариус сделал всё что должен, вдова уехала, сам сегодня её на поезд посадил, и всё, можно обживаться. А то два дня на съёмной комнате коммуналки жил. Мотоцикл я уже убрал в Хранилище и пользовался общественным транспортом. С управдомом меня вдова познакомила, так что тут тоже всё в порядке. Теперь военкомат, завтра с утра его навещу, нашего района, нужно самому идти, пока за мной не пришли. Шучу.

После отъезда бывшей хозяйки в квартире был небольшой бардак, оставшийся после сборов, поэтому переодевшись в домашнюю одежду, майку и лёгкие брюки, я принялся за уборку, всё отмыл, переложил как мне удобно, после чего принял душ в ванной и устроившись на диване в гостиной, стал читать газету. Московскую. Тут было описание подвига, как его называли, с пленением вражеского командующего. Ни на одной из фотографий меня не было, только на одной общей половину можно рассмотреть. Видно плечо, ухо с виском и краешек губ, остальное в кадр не попало. Не страшно, главное дело сделано, дальше будем работать самостоятельно. Генерал Алавердов, бывший капитан Бабин, тоже был тут, о его награждении было написано в газете. Если новое назначение не получил, то думаю тот скоро тут в Москве появится.

Вечер наступал, поэтому пройдя на кухню, я растопил печь, не совсем удобно по сравнению с газовой, но меня всё устраивало, и когда огонь стал достаточным, поставил полную кастрюлю воды, пусть вскипает, я хочу сварить уху. Буду держать в Хранилище и доедать горячую и свежую, когда желание появиться. Потом рядом чайник поставил и сковороду, на неё кусок сливочного масла, и стал взбивать яйца в тарелке. Сделал омлет с молоком, засыпал нарезанными перьями зелёного лука и пожарил. Отлично омлет с молоком пошёл, а потом и чайком дополнил. Уху я час варил, а когда закончил, накрыл крышкой кастрюлю, и убрал в Хранилище. На сегодня дел хватит. Одевшись, отправился гулять по ночной Москве, комендантского часа ещё не было, и я этим пользовался. А так я за эти три дня не только делами занимался, а и несколько комплектов одежды купил, от домашней, включая халат, до выходных костюмов в которых даже в Кремле не стыдно будет показаться. Вообще эти три дня пока всё оформление шло, а вопросы убрал нотариус, так что домоуправ ко мне обращался как к старому жильцу, я не сидел сиднем в снятой комнате. О нет, я искал клады, оставшейся с Гражданской, подвалы, печные трубы, чердаки, на последних больше всего, и за три дня вскрыл и прибрал только в нашем районе сорок восемь находок. Бумажными царскими деньгами всю квартиру можно обклеить, ну и других ценностей хватало, включая оружие. Я случайно нашёл в катакомбах под Москвой несколько заброшенных и спрятанных оружейных складов, в основном стрелковка, но были и пулемёты. Взор тут рулит. Это ладно, просто развлёкся, оружейные склады я не трогал, мне они не интересны. За эти три дня я не только поисками и добычей кладов занимался, о нет, я взял свои документы, фотоплёнку, распечатанные фотографии, сам печатал, фотолаборатория у меня была, трофейная, и вчера отправился в редакцию «Комсомольской правды».

Вот там главный редактор, а дошло до него, с двумя журналистами и замом, и выслушали мою историю, осматривая фотографии. Их около сотни было, в основном меня запечатлели, тренога и замедление помогали. С два десятка трофейных фотоаппаратов и три фотолаборатории у меня было. Сам рассказ был длинный, за мной конспектировали, а фотографии вроде как доказательства. История о боевых интендантах, это конечно же сказка, сам ржу не могу, я бы даже сказал фарс. Причём такой, в который особо не поверишь. Однако описывая хотелки интендантов по трофеям, я дополнил рассказ. Не сами они по тылам ползали, хотя некоторые из них вроде как и были в боевых группах. Нет, те договорились с командирами разведбатов, и те создавали разведгруппы что и утаскивали всё к нашим. В общем, дополнил достоверностью, хотя тоже хрень полная. Однако журналисты, в отличии от военных, которые меня обычно слушали с насмешливыми улыбками на губах, а те попусту не верили, всё серьёзно восприняли. Тем более фото пленного генерала у меня было, меня с ним с фотографировали, когда я в форме немецкого ефрейтора сидел по-турецки у костра, и с ложечки кормил связанного генерала. На самом деле это постановка была, потом его развязали, и он нормально поел. Кстати, уже следующей ночью мы к нашим вышли.

Я конечно выдумал боевые действия с этими якобы интендантами, но о том как «эти группы» атаковали немцев на дороге Кобрин-Минск, описывал подробно. Как часовых резали, машины на руках укатывали, пленных офицеров брали, миномётами места стоянок накрывали, мосты жгли и взрывали. Тем более немцы подтвердят, они там на дороге немало потерь понесли. Пусть разово, за одну ночь, но было же. Тут причина в таком моём поступке в том, что нужно легализовать вооружение и технику, которую я буду передавать РККА, одно дело когда сам рассказываешь, и видно что тебе не верят и готовы на смех поднять, другое дело серьёзное издание. А они напечатают. С этими отступлениями, потерями территорий и городов, позитивная информация нужна, и эта как раз из таких. Тем более не нужно стараться добывать её, источник сам пришёл, принёс, вместе с доказательствами, четыре вещмешка немецких удостоверений личности предъявил, порядка двух тысяч, там же солдатские письма были, и фотографии что немцы на местах боёв делали, можно перепечатать, да ещё мои фотографии. А на них я на фоне горевшего танка, пламя из люка башни «четвёрки» вырывается. На броне лежит танкист, его комбинезон горит, и я стою с «СВТ», лежавшей на локте, смотрю в объектив. Позади ещё видно, как встают разрывы снарядов. Хорошее чёткое фото. Это я на Украине снял. Я был не в военной форме, на всех фотографиях в гражданской, но вооружён, с подсумками. На другой я лежу и стреляю из ручного пулемёта по колонне пехоты, что шла по дороге метрах в ста от позиции, открыл я огонь за секунду как щёлкнула камера, там замедление стояло. Поэтому в кадре было хорошо видно, как вырывается дульное пламя из пулемёта, отлетают гильзы, а на дороге падают убитые немцы, остальные ещё не успели отреагировать, и пехотная колонна была отчётливо видна. Жаль лицо не полностью попало, практически со спины снимок сделан, лишь чуть сбоку видно и можно понять, что это я. Потом трое фельджандармов, которых я держу на прицеле «МП-40», с поднятыми руками, встав у своего мотоцикла, складывают оружие. Четыре дубля пришлось делать пока нормальное фото не вышло, так что знаю, что говорю. Таких фотографий у меня хватало, их я и показывал работникам газеты. С руками оторвали, им такие статьи как воздух нужны, как советские граждане бьют немцев. Также были фотографии зверств немцев, что я запечатлел, расстреливаемые с воздуха беженцы, рвы с расстрелянными красноармейцами, колонны пленных, лагеря военнопленных с жуткой теснотой, с описаниями как там содержат их и чем кормят. Для подъёма патриотизма это всё нужное, так что меня поблагодарили и отпустили. Завтра газета должна выйти.