Неистовство

«Как раз я рискую больше, чем кто-либо из охотников», — пронеслось у парня в голове.

— Я здесь не потому, что хочу дольше прожить. А потому, что хочу что-то изменить в нынешней церкви, а не рубить направо и налево нежить. Война никогда не кончится, но можно сделать мир безопаснее, если не принимать все как есть, а стараться изменить восприятие людей.

Мужчина усмехнулся:

— Старейшиной хочешь стать, значится? Это вряд ли, у них все расписано на десятки сечей вперед. Места старейшин занимаются нынче лишь браками или наследством.

— Ну, не скажи, иногда все же туда вырываются достойные люди, — перебил его парень сечей тридцати по виду. — Другое дело, что они оказываются на верхушке к закату своей молодости и уже не такие прыткие.

— Большинству старейшин плевать на простых людей, — вдруг вступил в разговор молчавший до того мальчишка. — Они лишь ищут нежить и посылают охотников убивать ее. А то, что в мире голод, разруха, а люди начинают бояться охотников не меньше проклятых — их не волнует. Верховный старейшина не обращает ни на что внимания, кроме последователей Нохра.

— Все так плохо? — буркнул себе под нос Санас.

Но сидящий рядом мужчина, голова которого уже была покрыта сединой, услышал его:

— Нынешний Верховный лютует не хуже самого Нохра. Убивает и виновных, и невинных в назидание остальным. Слышал, недавно он приказал повесить целую семью, за то, что они скрывали своего сына-оборотня.

Все замолчали.

«Вот так-так. Чувствую, затянется моя месть. Добраться до Верховного наверняка будет непросто».

Вдруг двери тихо заскрипели и открылись. Мужчины стали подниматься и выходить из комнатки в небольшой зал, в центре которого тихо тек искусственный ручей. У дальней стены стояли несколько молебников, старейшина, судя по расшитым белыми узорами одеждам, и пара капитанов, включая Никана. Увидев телосложение Санаса, он удивленно приподнял брови. Тот лишь немного улыбнулся и пожал плечами в ответ.

Будущие молебники сели в ряд у ручья, упершись коленями в пол, а старейшина начал читать молитву. В какой-то момент молебники, стоявшие у стены, взяли деревянные ведра и стали набирать в них воду из ручья, поочередно выливая их на голых мужчин. Когда ведро опрокинулось над мальчуганом, он тихо заскулил, а зубы его мгновенно застучали. Санас даже подумать не успел над такой реакцией, как его обдало невероятно холодной водой. Тело тут же закололо, казалось, промерзли даже кости. Он сжал зубы, терпя неприятные ощущения. А старейшина громогласно произнес:

— Вы смыли с себя былую жизнь. Те, кем вы были, остались позади. Теперь вы служители всемилостивого Архона. Да откройте вы ему сердца, отчистите души от былых ошибок. Встаньте и начните светлую жизнь.

Мужчины встали, молебники принялись накрывать трясущихся от холода людей длинными голубыми простынями. Санас еле поднялся на дрожащих от холода ногах, когда Никан накрыл его этой ничуть не согревающей тряпкой.

— Ну вот и все, добро пожаловать в Церковь! — сказал он, улыбнувшись. — Ты, знаешь ли, не перестаешь меня удивлять. Такое телосложение… Как ты его себе обеспечил?

— Я не особо старался. Просто пока удираешь от бесконечных бандитов, карабкаешься по горам и продираешься сквозь лес, тело постоянно находится под нагрузкой.

— Вот как, — хмыкнул капитан. — Что ж, иди, одевайся. Я хочу тебе кое-что показать.

После того, как Санас оделся и вышел в коридор, его встретил Никан в обществе того самого старейшины, что недавно читал молитву на омовении.

— Добрый день, — учтиво поздоровался парень.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил старейшина. — Капитан Фалиан рассказал мне о ваших взглядах. К тому же, я слышал, о чем вы говорили в раздевалке.

После этих слов, Санас недоумевающе посмотрел на капитана, тот в ответ дернул бровями, будто хотел сказать: «Ну, теперь держись». А старейшина тем временем продолжал:

— Не хотите ли вы поговорить со мной о ваших намерениях в церкви?

— Мои намерения? — переспросил Санас и на мгновение замолчал. — Я и сам еще точно не знаю. Чтобы определиться, мне нужно лучше знать историю Архона и его брата, понять с чего началась война и начиналась ли она когда-нибудь, если вы понимаете, о чем я. И только после этого думать, как можно хоть что-то поменять.

— Церковь постоянно об этом думает, молодой человек, — старейшина развернулся и пошел к лестнице, позвав Санаса за собой взмахом руки.

— Пока что церковь показывает лишь, что их стоит бояться наравне с нежитью, — парень стал подниматься по лестнице вслед за старейшиной. — Люди боятся охотников, боятся, что их обвинят в том, в чем они стали участвовать не по своей воле. Понимаете, в жизни не всегда все происходит так, как нам хотелось бы. Люди страдают из-за того, что их судьба сложилась не так, как хочет церковь. Церковь же без разбора рубит головы. За всю историю церковь хоть раз пробовала провести расследование и узнать, почему произошло то или иное событие? Церковь хоть раз пробовала не обвинять нежить во всех грехах? Наверняка была масса случаев, когда проклятые просто стали невольниками судьбы. Церковь хоть раз за всю историю пыталась заключить с нежитью мир?

Старейшина слушал молча. Позади Санаса шел Никан, так же не проронивший ни слова. Троица поднялась на четвертый этаж замка и зашла в одну из комнат. В небольшой комнатке у окна стоял письменный стол, у стен — стеллажи с книгами и свитками. Старейшина сел за письменный стол и жестом пригласил парней сесть в кресла, стоявшие напротив. Санас послушно опустился на мягкое сидение, ожидая ответа на поставленные вопросы.

— Церковь когда-то предлагала нежити прекратить раздор. Предлагала мирное сосуществование проклятым в обмен на их подчинение…

— Нет, вы меня не поняли, — перебил его Санас, старейшина удивленно посмотрел на него. — Я говорю не про подчинение взамен на мнимую свободу. Я говорю про настоящую свободу и про настоящий мир. Наверняка есть нежить, которая мечтает просто жить в мире среди людей, быть такими же. Любить, дышать. Ходить на рынок по утрам, жениться, детей растить. Ездить на поля, выращивать продукты, пьянствовать по вечерам в тавернах. Жить! Просто жить, несмотря на проклятие.

— Люди не примут проклятых.

— Людей направляет церковь. Если церковь скажет, что все разумные твари достойны мирно жить…

— А что же с Черной луной? — приподнял бровь старейшина.

— От Черной луны можно защититься. Ведь где-то нежить прячется в эти ночи?

— Так-то оно так, но… — старейшина почесал седую щетину на бороде. — Это очень сложно. Да и не попадался нам ни один проклятый, предлагающий мир.

— А вы спрашивали хоть одного, прежде чем размахивать мечом?

В комнате повисла тишина.

— Вот видите, Тисан, — вдруг улыбнувшись, сказал Никан. — У него и правда интересные мысли.

— Его мысли разбросаны и не огранены знаниями и опытом. Он неплохой оратор, но вряд ли найдет много последователей.

— Тогда дайте мне знания и опыт, — не унимался Санас. — То, что происходит сейчас выходит за все рамки. Почему церковь позволяет себе убивать простых людей?

— Это позволяет себе Верховный, — ответил Тисан. — И большинство старейшин поддерживают его, полагая, что напуганные люди станут больше уважать Архона. Только единицы понимают, что такие поступки могут обернуться трагедией. Я дам тебе доступ в архив и дам опыт. Вы с капитаном Фалианом видимо неплохо поладили, а потому я хочу отправить тебя вместе с его отрядом на одно из следующих заданий.

— Зачем это? — удивился парень. — Я же теперь молебник, разве мне можно покидать Церковный круг?

— Можно, по разрешению старейшины, которое я тебе дам, — улыбнулся мужчина. — А зачем? Затем, чтобы ты посмотрел и понял, что нежить не желает разговаривать. А если докажешь обратное и сможешь переубедить кого-то из охотников, то я не оставлю это без внимания.

====== Глава 2. Часть 5 ======

Выйдя из кабинета Тисана с амулетом Архона на шее, Санас остановился и посмотрел на Никана: