Страница 14 из 16
– Ковер! – отчаянно выкрикнул он.
Раскинув руки и ноги, Аладдин всеми силами пытался замедлить свое падение. Он почувствовал, как от нестерпимого жара потрескивают волоски у него на коже, как ревет расплавленный камень, жадно ожидая добычи…
… и в следующий миг уткнулся лицом в мягкую и прочную ткань ковра.
Но расслабляться было некогда: ударившись в панику, Абу кинулся навстречу ему через озеро и теперь застрял на последних трех камнях, еще не исчезнувших в лаве. Кончик его хвоста уже начинал дымиться.
Повинуясь воле Аладдина, ковер сорвался в крутое пике прямо туда, где металась перепуганная обезьянка. Аладдин на лету схватил Абу за его многострадальный обгорелый хвост и вздернул вверх.
Ковер снова взмыл выше, спасаясь от жара, и помчался быстрее. Горячий ветер ударил им в спины: обернувшись, Аладдин увидел, что вся лава поднялась исполинской волной, которая уже нависла над их головами, готовая обрушиться в любую секунду.
– Быстрее! – крикнул он.
Волшебный ковер удвоил скорость и нырнул в проход, ведущий из пещеры. В следующую долю секунды волна ударила в стену позади них. Лава прорвалась в тоннель и продолжала прибывать, как будто ей не было конца.
Они мчались через бесчисленные пещеры с сокровищами, как сокол, настигающий добычу. Аладдин и Абу пригнулись, когда ковер одолел последний проем и оказался в самой первой сокровищнице.
Аладдин уже почти вздохнул с облегчением…
Но тут гигантские груды золота вдруг начали взрываться одна за другой.
Каждая бесценная гора превращалась в вихрь жидкого огня и пепла, который бил прямо в потолок – и в парящий под ним ковер. Аладдин еще кое-как пытался править ковром, разрываясь между страхом за собственную жизнь и горем из-за уничтоженного сказочного богатства. Когда взрывы ударили в потолок, своды пещеры начали проваливаться – огромные валуны и каменные плиты, слагавшие голову тигра, сыпались вниз, как бомбы. Земля стонала и ревела от гнева, разочарования и боли. Из каждой трещины, как кровь, струилась раскаленная лава.
Не выдержав мучительного жара, Аладдин прикрыл лицо руками, предоставив ковру искать путь наверх самостоятельно. Теперь они мчались над стремительно разрушающейся лестницей в тигриной глотке, прижимаясь друг к другу, как будто это могло помочь им спастись.
Они уже почти достигли самого верха, когда вдруг огромный сталактит обвалился с потолка прямо на ковер. Под тяжестью камня ковер нырнул вниз. В последний миг Аладдин, не расставаясь с Абу, изловчился спрыгнуть и ухватиться за последнюю ступеньку у самого края тигриной пасти. Пещеру так трясло, что ему не хватило сил подтянуться и выбраться наружу.
И тут, каким-то чудом, совсем рядом возник старик.
– Помоги мне! – крикнул Аладдин.
– Отдай мне лампу! – потребовал старик.
Аладдин едва поверил своим ушам – до того безумно это прозвучало.
– Я сейчас сорвусь! Скорее дай мне руку!
– Сначала отдай мне лампу! – стоял на своем старик, дико тараща глаза.
Жажда жизни взяла верх над логикой. Аладдин кое-как дотянулся одной рукой до кушака, куда сунул лампу, и протянул ее старику, отчаянно продолжая цепляться второй рукой за край пропасти.
Старик схватил лампу и торжествующе каркнул:
– Да! Наконец-то!
Аладдин уже успел нащупать ногой какую-то щель, а Абу наконец соскочил с его головы, так что держаться стало немного легче.
Старик приблизился к краю с угрожающим блеском в глазах.
И вдруг ударил по пальцам Аладдина своим посохом.
– Что ты делаешь? – завопил Аладдин.
– Вручаю тебе твою награду. Твою вечную награду.
Старик, сделавшийся теперь почему-то заметно выше и без горба, выхватил зловещий на вид черный кинжал и замахнулся.
Абу вцепился зубами в палец на его ноге.
Старик заорал – и все-таки успел пнуть Аладдина по руке.
Аладдин сорвался вниз и полетел во мрак пещеры, навстречу лаве и верной гибели.
Мягкий упругий толчок дал ему понять, что ковер снова успел подхватить его. Короткий обезьяний писк означал, что Абу тоже спасен. Кренясь и подрагивая, усталый, обожженный и побитый камнями ковер медленно опустился на высокий утес над морем лавы. Аладдин в смятении смотрел, как исполинская тигриная пасть над их головами широко зевнула, взревела в последний раз и захлопнулась, снова скрываясь под дюнами песка.
Аладдин очутился взаперти в сотнях футов под землей без выхода, без сокровищ…
… и без лампы.
Жасмин и джинн
Даже само солнце, восходящее над Аграбой, казалось тусклым по сравнению с золотым сиянием куполов султанского дворца.
Принцесса Жасмин просто кипела от гнева.
Сказать по правде, кипеть она начала еще накануне вечером – с той самой минуты, когда стража схватила юношу, которого она как раз собиралась поцеловать. И продолжала потом, когда шагала во дворец пешком, не заботясь, смотрит на нее кто-нибудь или нет.
Во дворце Жасмин немедленно потребовала, чтобы ее проводили в царскую тюрьму, где держали наиболее безобидных нарушителей общественного спокойствия и тех, кто недоплачивал в казну налоги.
Юноши там не оказалось.
Тогда она приказала проводить ее в казематы, где сидели в заточении уличные воры, похитители скота и убийцы.
Там его тоже не было.
Потеряв терпение, она велела отвести ее в потайную подвальную темницу, где пребывали пожизненно осужденные насильники, враги государства и грабители караванов. Пара самых крепких стражников, держа в каждой руке по обнаженному ятагану, с большой неохотой спустились вместе с ней в дворцовое подземелье.
Но и там тоже юноши не оказалось.
Тогда она начала расспрашивать самих стражников. Те, что были помоложе и пониже в звании, явно ничего не знали ни о юноше, ни о том, что с ним могло случиться. А те, что были постарше и занимали начальствующее положение, отвечали очень уклончиво. Тех стражников, которые арестовали парня, почему-то так и не нашли. А Расул попросту отказался отвечать.
– Мои уста запечатаны, – сказал он слегка извиняющимся тоном. – Приказом самого Джафара.
– Но ведь он же не государственный изменник и не шпион, – не выдержала Жасмин, топнув ногой. Она и сама понимала, что ведет себя как маленькая девочка, но она уже едва владела собой. – Он же просто мальчишка! Совершенно безобидный молодой парень, который взялся показать мне Аграбу.
Расул по-прежнему молчал, но что-то в его лице дрогнуло при ее последних словах.
Жасмин с ужасом осознала, что это могло означать… в том числе для юноши.
– Я вовсе не собиралась сбегать с ним! – закричала она. Наверное, так оно и было. – И он не собирался… Мы не собирались…
Расулу как будто стало неловко.
Жасмин быстро взяла себя в руки.
– Я сейчас же найду Джафара и сама все выясню, – заявила она, решительно поворачиваясь и направляясь прочь.
– Как пожелаете, Ваше Высочество, – вежливо сказал Расул в ее удаляющуюся спину, но в его голосе явно слышалось облегчение.
Прошло несколько часов, но Жасмин так и не сумела отыскать зловещего султанского советника. У нее даже возникли подозрения, что он нарочно прячется от ее гнева. Оставалось только одно: явиться к отцу и обратиться к нему с официальной просьбой.
– Сейчас он наверняка у себя в игровой комнате, – проворчала она и тут же осеклась. – В кабинете, – поправилась она чуть громче. Кто знает… ведь во дворце даже у стен могут быть уши.
Она решительно зашагала через дворцовые залы, уже не заботясь о том, кто может услышать быстрые шаги ее ног, обутых в шелковые туфельки без задников. В пылу гнева, а потом из-за напряженных поисков юноши она даже не подумала о том, чтобы принять ванну или переодеться. Ее густые черные волосы растрепались, длинные пряди развевались у нее за спиной, как змеи. Она почесала нос тыльной стороной ладони, что вообще-то совсем не приличествовало принцессе. Она вспотела в сутолоке базара, а потом на знойных улицах Квартала Уличных Крыс, и пот высох на ее коже, то и дело напоминая о себе непривычным зудом; это было совершенно новое для нее чувство. Не то чтобы очень неприятное, но определенно незнакомое.