Страница 12 из 14
– Смех.
– Наверное, это конюхи. Конюшни прямо под нами.
Нила высвободилась из железной хватки Сьюмы и подплыла к ближайшему окну. По двору конюшни плыл конюх, с трудом удерживая за поводья норовистого гиппокампа. Конюх не смеялся.
«Это был смех Аббадона, я уверена. Почему я его слышу? – встревоженно подумала Нила. – Я не творила заклинание оки, чтобы следить за чудовищем, и у меня нет дара видений, как у Авы. Может, родители правы, и я просто схожу с ума».
Сьюма снова взяла Нилу за руку и потянула за собой.
– Пусти! Ты обращаешься со мной, как с ребенком!
– Потому что ты ведешь себя как дитя неразумное. Идем. Такое агрессивное поведение – это еще одно доказательство твоего помешательства, – глубокомысленно заметила Сьюма.
– Помешательства? – прошипела Нила. – Я не чокнутая!
– Ха. Еще одно доказательство. Сумасшедшие никогда не признаются в своем безумии, – сказала нянька.
– Сьюма, я встревожена и напугана, потому что в морях творятся очень нехорошие вещи. А мои родители ничего не делают, чтобы воспрепятствовать злу.
Нянька поцокала языком.
– Именно эти страхи избороздили твое лицо морщинами и повредили разум. Лицо, конечно, важнее. Ты должна перестать беспокоиться, дитя. Император Аран не допустит, чтобы с нами случилось что-то плохое, он поговорит со своими советниками, и они все уладят. Таков порядок. Порядок, заведенный много лет назад.
Поняв, что няню ей не убедить, Нила умолкла.
Через несколько минут они подплыли к покоям принцессы.
– Ну вот, – сказала Сьюма. – Перед тем как плыть за тобой, я послала за моржовым молоком. После чашечки горячего напитка жизнь сразу наладится, вот увидишь. Оода, а ну-ка прекрати!
Рыба-собака, чутко улавливавшая плохое настроение хозяйки, так переволновалась, что раздулась до невообразимых размеров. Теперь она поднялась под потолок и принялась носиться кругами.
– Оставь ее в покое. Она сдуется, когда успокоится, – сказала Нила, привыкшая к выходкам Ооды.
Сьюма торопливо подплыла к окну и задернула занавески. Потом расчесала длинные волосы Нилы, так что они заблестели. Когда она закончила, приплыла служанка, неся чашку моржового молока и поднос со сладостями.
– Отдыхайте, принцесса, – сказала она. – Скоро прибудет маг Кираат и подлечит вас.
Нила натянуто улыбнулась. Потом улеглась на мягкую кушетку.
Сьюма укрыла принцессу покрывалом из морского шелка и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.
Как только дверь закрылась, Нила сбросила с себя покрывало, метнулась в туалетную комнату и схватила с полки почтовую сумку, с которой приплыла во дворец. Зачарованные прозрачноморским заклинанием кусочки кварца, которые дала русалочке Вража, все еще лежали внутри. Принцесса положила в сумку немного денег, наряд баламутки и еще кое-какую одежду.
Терзавшая Нилу злость не прошла, наоборот, стала сильнее. Пить моржовое молоко, лопать сладости и отдыхать? Это вряд ли! Принцесса намеревалась улизнуть из дворца и отправиться в Лазурию.
Русалочка достала из сумки прозрачноморский камешек. С его помощью можно выбраться из дворца. А что, если в коридоре поставили стражей? Они увидят, что дверь комнаты открылась и закрылась. Нужно осторожно выглянуть в коридор.
Взявшись за дверную ручку, Нила повернула ее, но ничего не произошло. Дверь не открывалась.
Сьюма ее заперла.
11
Подводный вход в палаццо герцога тонул во тьме. Шары с лавой, висящие по обе стороны от высоких двойных дверей, не горели. Каменные лица молчали.
Серафина постучала, и от этого прикосновения дверная створка открылась.
«Странно, – подумала принцесса. – Почему дверь не заперта?»
Она посмотрела направо, налево, чувствуя себя не в своей тарелке. Тут и там в течении мелькали темные фигуры, но большинство дверей и окон других дворцов-палаццо были заперты. Лагуна сильно изменилась с тех пор, как принцесса была здесь в последний раз.
Серафина тоже изменилась. Бесконечное плавание в течение нескольких недель сделало ее тело поджарым и упругим, скулы заострились, одежда была поношенная и заляпанная илом. Русалочка походила на потрепанную жизнью бродяжку, а никак не на наследную принцессу.
Неделю назад она рассталась с Лин и поплыла на запад, к Средиземному морю, потом повернула на север, к Адриатическому морю, стараясь выбирать уединенные течения. Она знала: возвращаться в Лазурию очень опасно, поэтому перед возвращением хотела узнать у герцога как можно больше: много ли солдат осталось в городе, где можно от них укрыться. А главное, принцесса надеялась узнать, что сталось с ее семьей, маталийцами и Блу.
– Эй! – позвала она, вплывая в дверь. – Здесь есть кто-нибудь? Блу? Гриджио?
Никто не ответил. Серафина медленно двинулась по коридору, настороженно прислушиваясь, чувствуя, как от нервного напряжения покалывает плавники. Вынырнув из бассейна в доме герцога, принцесса сразу же поняла: случилось что-то плохое. В библиотеке было темно, ни лампы, ни огонь не горели. Русалочка оперлась о край бассейна, чтобы приподняться, и порезала ладонь осколком стекла.
– Ой! – вскрикнула она. – Герцог Армандо! Вы здесь?
Нет ответа. В бассейне плавало с дюжину биолюминесцентных рыбок. Русалочка сотворила заклинание иллюмината, и рыбки ярко засветились. В отбрасываемом ими синеватом свете Серафина смогла получше разглядеть библиотеку и ахнула: разбитые статуи, разрубленные картины, поломанная мебель, книжные шкафы перевернуты, а их содержимое в беспорядке разбросано по полу.
Вдруг русалочка услышала быстро приближающиеся шаги. Что-то просвистело у нее над головой, и Серафина поспешно нырнула в бассейн. Вынырнув, она увидела, как ко дну пошла сковородка, а у края бассейна появилась перепуганная женщина.
– Филомена? Это я, Серафина!
– Oh, mio Dio! Che cosa ho fatto? Mi dispiace tanto![1] – пролепетала кухарка сквозь слезы.
– Вы говорите слишком быстро, я вас не понимаю. Вы понимаете по-русалочьи?
Филомена кивнула.
– Простите, принцесса, – запинаясь, произнесла она. – Я не видеть, что это вы. Я думать, Трао и его солдаты снова приходить. – Она заплакала. – Герцог мертв. О, принцесса, он мертв. – Женщина тяжело осела на пол.
– Нет! – воскликнула Серафина. Трясущимися руками она оперлась о край бассейна, вылезла из воды и уселась рядом с Филоменой.
– Это случиться ночью, когда вы и принцесса Нила здесь, – продолжала Филомена. – Приходить человек… с ним другие люди. Они пытать герцог, а потом убить.
Серафину охватило острое чувство вины.
– Это случилось из-за нас, да? – проговорила она. – Из-за нас с Нилой. Герцог погиб из-за нас.
Филомена покачала головой:
– Нет, дитя. Они знать, что вы сбежать, и все равно убить его. Они хотеть информация, и думать, что у герцог она есть.
«Талисманы», – сообразила Серафина.
– Прошу вас, Филомена, это очень важно, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал мягко. – Люди, которые сюда приходили… Вы слышали, о чем они говорили?
Филомена с силой потерла лоб костяшками пальцев, будто пытаясь выдавить у себя из головы нужные сведения.
– Один человек… носить солнечные очки.
– Рейф Бяменесьо, – пробормотала Серафина.
– Да. Он кричать на герцог. Одно и то же, снова и снова. Он бить его, старого милого человека. – Кухарка вновь залилась слезами.
Серафина взяла женщину за руку.
– Что он говорил?
– Он говорить: «Где он? Где камень Нерии?» А герцог говорить, что не знать, но Бяменесьо не верить.
Серафина мысленно выругалась. Теперь она была уверена: Трао знает, как выглядят талисманы. Он рассказал об этом Бяменесьо и натравил его на герцога. Откуда же он узнал? Даже йеле этого не знали. Неужели Трао плавал в Атлантиду и разговаривал с леди Талией? Нет, не может быть, ведь Талия сказала, что после разрушения Атлантиды не видела ни одной живой души.
1
Бог мой! Что я наделала! Мне так жаль! (ит.)