Страница 12 из 23
Луисцар распорядился, чтобы прислуга провела для Мари экскурсию по его дворцу, а сам, извинившись перед ней, сказал, что ему нужно отлучиться. Тихо попросив Тальину уделить ему внимание, император покинул Мари. Она догадалась, что его разговор с матерью коснется новшеств в их семейной жизни, и очень надеялась, что не внесет разлад в их отношения. Мари понимала, как тяжко жить без родителей, и совсем не хотела стать камнем преткновения между Луисцаром и Тальиной.
Резиденция императора Опретауна была настолько огромной, что Мари выдохлась на прогулке по второй башне. Ей показали тренажерный зал, компьютерный кабинет, две библиотеки, напичканные свитками и чем-то вроде покетбуков, просторные террасы – крытые и открытые, оранжерею, картинную галерею и малую каминную. Мари узнала, что в этой части Опретауна вечное лето, но в сезон дождей бывает прохладно, и камины приходятся кстати, особенно по ночам.
– А что, во всем мире только один правитель? – удивилась Мари, идя по широкому, светлому коридору в сопровождении нескольких слуг. – Император Луисцар?
– Конечно, – ответили ей. – Гарантия мира.
Мари задумалась над логичностью такой политики. Одна система власти, одна денежная единица, одно законодательство – залог мирной жизни. В чем-то ее новые знакомые правы – земляне в этом плане отсталая раса.
– Вы не могли бы проводить меня в мою комнату? – устало попросила Мари. – Я утомилась. Хочу отдохнуть.
– Покои в какой части дворца вы хотели бы занять? – поинтересовались у нее. – С выходом окон на спутники Опретауна? На кукурузные поля? На горы? На энергетическую станцию?
– Ух ты, – растерялась Мари. – А вы что посоветуете?
– Спутники Опретауна очень дивны для глаза, но в тех покоях мало света. Вид гор умиротворяет, но те покои рядом с внутренним двором, и отдыху могут мешать посторонние звуки. Кукурузные поля благоухают, но днем в тех покоях бывает душно. А энергетическая станция постоянно вибрирует подзаряжающимися кораблями, и это быстро надоедает.
– Понятно. Что ж, я выберу кукурузные поля. Думаю, днем я смогу найти место посвежее, – улыбнулась Мари.
Ее проводили в башню со стороны полей и ввели в просторную комнату с широким балконом-террасой. Одна только эта комната была площадью, как вся ее квартира! При этом без излишеств и нагромождений. Кровать, куда поместится пять человек, каждый в позе звезды, полупрозрачный балдахин красного цвета под тон покрывала, мягкие коврики на полу, пуфики, кресло-качалка, камин, картины, напольные вазы, кофейный столик. Дверь-окно перед балконом от пола до потолка прикрывалась колыхающимся на ветру тюлем.
Ванная комната, как и гардеробная, были оснащены теми же функциями, что в отеле Ордена, поэтому Мари сказала слугам не утруждаться с объяснениями. Они принесли ей угощения, воду и сок и с позволения удалились, пообещав, что об ужине Мариэль обязательно известят.
Оставшись одна, она вышла на балкон, подошла к краю и, положив ладони на каменный парапет, посмотрела вдаль. Кукуруза Опретауна имела гигантские стебли непривычного для Мари розового цвета и пахла пионами с тонкими нотками роз. Поля идеально ровными рядками и полосами уходили к небосклону и соединялись со сверкающим перламутровой пыльцой небом.
Подышав, Мари выбросила из головы напыщенных членов Совета и, вернувшись в комнату, залезла на кровать. Мягкая, с приятной телу тканью и очень удобными подушками, принимающими форму головы и поддерживающими шею. Сняв туфли, Мари сбросила их на пол и, застонав от удовольствия, быстро уснула.
Глаза… Голубые-голубые, как чистый океан в солнечный день… Загадочные, сексуальные, обладающие какими-то магическими флюидами, обаянием и неповторимостью… Мари тонет в них и слышит многоголосый шепот, шелестящий кукурузными полями: «Запечатлена… Запечатлена… Запечатлена…»
Ее разбудил стук в дверь. Мари кое-как разлепила глаза и приподняла голову. Комната погрузилась в сумрак. Вошедшая служанка оповестила, что император Луисцар приглашает Мари на ужин, а урчание в животе напомнило, что с утра у нее во рту и маковой росинки не было.
Мари вылезла из постели, умылась и вошла в гардеробную. Сплошные зеркальные дверцы, за которыми ее ждали платья, блузки, юбки, костюмы, туфли, сапоги, шляпки, сумки, аксессуары на любой вкус и цвет. Решив не наглеть, Мари выбрала скромный приталенный сарафан чуть ниже колена, с широкими лямками. К нему она подобрала босоножки и кокетливую заколку, которую прицепила к правому виску. Локоны ее волос изящно струились по ее плечам, и Мари впервые в жизни признала, что они потрясающие.
Служанка проводила ее на террасу на крыше самой высокой башни, где был накрыт стол на двоих. На Опретаун опустилась ночь, и стоявший спиной Луисцар освещался холодным сиянием небесных спутников и горящих на террасе свечей. Медленно обернувшись, он зачарованно взглянул на Мари и произнес:
– Здравствуй.
Она улыбнулась и ощутила, как загорелись ее щеки. Еще ни один мужчина не вызывал у Мари исступленный трепет. На Луисцаре была широкая белая рубашка, застегнутая на две пуговицы, и такие же белые брюки, соблазнительно подчеркивающие его смуглую кожу.
Луисцар жестом руки отпустил прислугу и, подойдя к столику, выдвинул для Мари стул с высокой спинкой. Она улыбнулась еще шире.
– Спасибо, – ответила она, сев.
Луисцар сел напротив и спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Превосходно.
– Что-нибудь вспомнила?
– Кажется, да, – Мари внимательно посмотрела в глаза Луисцара. – В этот раз воспоминание было приятное. Я видела твои глаза и слышала чей-то голос. Вернее, голоса. Мне говорили: «Запечатлена».