Королева плоти

Гарретт перестал раскачивать спинку и снова начал нащупывать болт.

Дряблый белый зад Гранта трясся при каждом его грубом движении; глаза под тяжелыми веками увлажнились и заблестели. Он наклонился к Кристин и со стоном удовольствия впился зубами в ее плечо.

Шляпка наконец повернулась, и Гарретт, со всей силы вцепившись в нее самыми кончиками пальцев, начал откручивать болт.

Грант резко мотнул головой, отдирая кожу и мясо. Кровь текла по его лицу, смешиваясь с кровью Кристин; челюсти торопливо двигались, пережевывая добычу. Он прикрыл глаза и громко стонал, явно наслаждаясь моментом.

Болт вылетел, и Гарретту пришлось придержать спинку, чтобы не упасть. Правой рукой он начал нащупывать второе крепление.

Дрожащие толстые пальцы Гранта коснулись пушистых волос Кристин, проехались по ее щеке, ощупали шею. Она кривилась при каждом прикосновении, но все еще не издавала ни звука. Потная ладонь остановилась у нее на груди, и Грант плотоядно улыбнулся, обнажив розовые от крови зубы.

Грани шестиугольной шляпки врезались в подушечки пальцев, и кожа лопнула, не выдержав. Гарретт, едва дыша от напряжения, начал поворачивать болт.

Бедра Гранта задвигались быстрее и резче; с почти животным, нечеловеческим воплем он вонзил зубы в грудь Кристин немного выше соска и задергал головой из стороны в сторону, пытаясь оторвать кусок плоти.

Второй болт упал на пол. Гарретт ухватил спинку, одним рывком вытащил ее из креплений, сел и, перехватив полный муки взгляд Кристин, изо всех сил обрушил свой импровизированный снаряд на голову и шею Гранта.

Против его ожиданий, тот не потерял сознание, но разжал зубы и ошалело повернулся к Миллеру, как будто только сейчас вспомнив о его существовании. Гарретт, не теряя времени, скатился на пол и пополз к протонному блоку.

Грант тяжело поднялся на ноги, неуклюже потрясая головой. Его руки дрожали, кровь стекала по грузному подбородку на футболку, оставляя за собой багровые ручейки на трясущейся челюсти. Он сделал несколько быстрых шагов к Гарретту, но было поздно — протонный луч врезался ему в грудь и отбросил к стене. Следующими двумя выстрелами Миллер перебил цепи на руках Кристин. Пока он устраивался в коляске, она схватила с пола свой футляр с отмычками и принялась освобождать ноги.

Гарретт предусмотрительно выкрутил мощность на минимум, поэтому не сомневался, что Грант скоро придет в себя. Он расстегнул молнию на комбинезоне, стянул свою футболку и бросил ее Кристин.

— Извини, ничего другого не предложу.

Она кивнула и, сбросив остатки своей рубашки, натянула предложенную одежду. Медленно встала с кровати и сделала несколько шагов к Гранту. Тот застонал и приоткрыл глаза.

— Давай поторопимся, — нервно произнес Гарретт.

Кристин, как будто не расслышав его слов, подняла табурет и отломила у него ножку. Грант застонал снова и попытался подняться, опершись на стену. Но на ногах он оставался недолго — широко размахнувшись, Кристин ударила его тупым концом ножки в живот, а когда он согнулся, обрушила еще один удар на спину.

Гарретт двинулся вперед, чтобы остановить ее, но замер, глядя на кровь, расплывающуюся по его светлой футболке и текущую из-под нее по внутренней стороне бедер Кристин. Она стояла над павшим Грантом как гордая амазонка, нацелив острый конец ему в живот. «Я знаю, что это неправильно, знаю, что он должен пойти под суд, — думал Гарретт. — Но только…»

Но только что-то подсказывало ему, что, используя свои деньги и связи, этот финансист быстро окажется в комфортной одиночной камере с телевизором и книгами, и ни разу не пожалеет о тех, из-за кого он там оказался. И разве так было правильно?

Кристин с размахом вонзила ножку в живот Гранта. Тот громко застонал; в его глазах, прежде таких надменных и властных, теперь господствовал страх. Он обернулся к Гарретту и протянул к нему руку.

— Десять… тысяч… Убери ее…

Краска бросилась в лицо Миллеру, и он еле сдержался, чтобы самому не проехаться пару раз по яйцам этого денежного мешка. Кристин, насмешливо подняв брови, провернула ножку в животе у Гранта и резко выдернула ее. Придирчиво осмотрела со всех сторон, отломила затупившийся конец и задумчиво прицелилась в широкую грудную клетку.

— Двадцать… нет, тридцать… Тридцать тысяч.

Кристин занесла руку для удара.

— Пятьдесят… Ооооооох.

Ножка пробила легкое; несколько секунд Грант отчаянно втягивал воздух, цепляясь ногтями за каменный пол. Кристин присела на корточки рядом с ним и, страшно улыбаясь, сунула кисть в рану на животе и начала медленно вытягивать оттуда серую цепь кишок.

— Стооооо…. Стооооо…. Тысяч…

— Остановись, — резко сказал Гарретт, и Кристин, скорее от удивления, послушалась. Он обернулся к Гранту. — Готов выписать чек, хуесос?

— Да, да, Иисусе, да, — почти прорыдал финансист, и его глаза, до этого полные недостаточной боли, осветились надеждой. — В пид… жаке…

Гарретт подъехал к шкафу и, под недоуменным взглядом Кристин, вытащил из кармана роскошного пиджака чековую книжку. Показал ее Гранту.

— Она?

— Даааа, дааааааа, — дрожащая рука потянулась к Гарретту. — Сто, сто тыссс…

Гарретт разорвал книжку на две части, не без удовольствия наблюдая за тем, как огонек надежды медленно угасает в глазах Гранта. Он попытался сказать еще что-то, но Кристин резко выдернула ножку, и вместо слов из его рта выплеснулась струя темной крови. Следующий удар пригвоздил к полу его мошонку, и Миллер, не выдержав, отвел взгляд и не поворачивался, пока Грант хрипел и все скреб и скреб руками равнодушный камень.

Когда он повернулся, то увидел поверженного монстра в луже собственной крови, и Кристин, все еще стоящую над ним с пугающей улыбкой на лице. Наконец она отвернулась и подошла к Гарретту; только тогда по ее телу прошла дрожь и крупные слезы покатились по бледным щекам.

— Ох, это не… — охотник приподнялся и неловко обнял Кристин за плечи. — Я не знаю, я не знаю. Все будет в порядке, наверное, будет, это… это была самооборона.

Она ткнулась лицом в его грудь и разрыдалась в голос, а Гарретт осторожно гладил ее по волосам, бормоча нелепые слова ободрения, но ни одно из них не могло сейчас утешить ни Кристин, ни его самого.

***

Просторный зал пещеры, с его свечами, помещенными в резные настенные держатели, столами, застеленными белоснежными скатертями, и безмятежным гулом голосов напомнил Эдуардо ресторан на Манхэттене или вручение какой-нибудь телевизионной премии. Около двадцати человек легко скользили между столами, переговаривались, смеялись, обсуждали общих знакомых и как будто не замечали ни цепей, ни внушительной арки, левая половина которой была украшена орнаментом с пугающими образами, ни двух охотников за привидениями с руками, опутанными стальным тросом, стоявшими на коленях в окружении четырех вооруженных мужчин.

Среди этой публики, разношерстной, но объединенной какой-то отталкивающей самоуверенностью, Эдуардо вдруг разглядел знакомое лицо.

— Carajo! * — огорченно воскликнул он и толкнул Кайли плечом. — Только посмотри, кто тут!

Она проследила за его взглядом и увидела Монику, связанную по рукам и ногам. Рядом, придерживая журналистку под локоть, стоял лысеющий мужчина в старомодных очках.

— Плохо дело, — с тревогой сказал Эдуардо. — Я-то надеялся, что эта акула пера поднимет шум, и нас найдут.

— Не паникуй, — хладнокровно ответила Кайли. — Мы что-нибудь придумаем. Лично у меня нет в плане на день «Стать едой демона».

— Серьезно? А я давно ставлю это первым пунктом, — мрачно пошутил Ривера.

Эти перешептывания привлекли внимание Хилла. Он повернулся к молодому рыжему парню и быстро проговорил что-то. Тот кивнул и направился к охотникам.

— Поднимите руки.

Эдуардо и Кайли синхронно вытянули руки над головой. Рыжий почти дружелюбно улыбнулся им и подал знак одному из своих напарников, вставшему у лебедки.

— Опускай!

Над головами раздался звон, и Эдуардо, посмотрев наверх, увидел крюк на цепи, продетый сквозь кольцо над алтарем. Кайли повернулась к Хиллу.