Королева плоти

— Эмили Оуэн, — громко сказал он. — Да, точно. Ты ведущая вечерних новостей на четвертом.

Женщина вздрогнула, зло взглянув на него, и Гарретт обрадовался тому, что попал в цель.

— Интересно, как твой соведущий объявит о твоем участии во всем этом? — нарочито весело продолжал он. — Думаю, он будет до усрачки рад стать единственной звездой эфира. Ты ведь в курсе, что в следующий раз появишься перед телекамерами в наручниках?

Один из тех, кто скрутил Кристин, здоровенный детина с удивительно косматыми бровями, развернулся и со всего размаха ударил охотника в челюсть. На мгновение перед глазами у Гарретта потемнело. Скула и зубы заныли от боли, и он, почувствовав, как по подбородку стекает кровь, улыбнулся разбитыми губами, горевшими так, словно по ним только что прошлись утюгом.

— Просто так тебе этот удар не сойдет, мудила.

Бровастый замахнулся снова, но Эмили Оуэн перехватила его руку.

— Джерри… — укоризненно сказала она, выразительно взглянув на ноги Гарретта.

Миллер рассмеялся.

— Какие мы щепетильные, только подумайте! Скажи, Эмили, ты проявляла столько же сочувствия, когда ела людей, а? Наверное, думала: «О, ничего страшного, я просто откушу совсем немного от его задницы, это ведь так полезно для моей карьеры!». Сидеть в тюрьме тоже полезно для карьеры? Может…

Резкий удар прервал его ерничанья, но в этот раз бровастый обрушил свой кулак на лицо Кристин, пошатнувшейся, но не издавшей ни звука.

— У нее-то с ногами все в порядке, — хмыкнул он, покосившись на Эмили.

Гарретт рванулся вперед так резко, что его едва удержали, но Джерри замахнулся снова, очень выразительно взглянув на Миллера, и тот обмяк на руках своих охранников.

Их торопливо протащили по лестнице вниз и, миновав еще несколько коридоров, — Гарретт сосредоточился на том, чтобы считать шаги и повороты, раз рассматривать обстановку он не успевал, — наконец втолкнули в небольшую комнату с двумя низкими железными кроватями, стоящими всего в паре футов друг от друга. Кристин бросили на дальнюю, развели в стороны ноги и руки и цепями приковали каждую из них по отдельности к спинке. Гарретта уложили на вторую кровать, и он почувствовал, как на запястьях защелкнулись тесные кандалы, словно в фильме про смертников. Один из его охранников заколебался.

— Ноги приковывать? — нерешительно спросил он у Эмили.

— А он что, убежит? — холодно улыбнулась она. — С ней закончили?

— Да, — отозвался Джерри и похлопал Кристин по щеке — та дернулась, пытаясь отстраниться от этого прикосновения.

— Отлично, — Эмили небрежно толкнула коляску Гарретта с протонным блоком к стене. Ее спутники вышли в коридор; сама она задержалась на пороге и неожиданно улыбнулась той самой профессиональной улыбкой, которую миллионы нью-йоркцев могли наблюдать ежедневно в одиннадцатичасовых выпусках. — Другой день — другие новости. Спокойной ночи, Нью-Йорк.

Дверь закрылась, отрезав Гарретта и Кристин от коридоров и тоннелей, запечатав их в этой комнате с холодным ярким светом люминесцентных ламп. Мимо простучали шаги и вскоре стихли вдали; теперь Миллер слышал только собственное тяжелое дыхание.

Он ухватился руками за спинку и подтянулся на пару дюймов, изо всех сил вытянув шею, чтобы оглядеться, но этот осмотр ему ничего не дал — за исключением кроватей из обстановки комната могла похвастать только прочным деревянным табуретом и узким платяным шкафом. Гарретт повернулся к Кристин — она пыталась последовать его примеру и приподняться, но этому мешали оковы на ногах. Их взгляды встретились, и Гарретт улыбнулся, стараясь приободрить девушку.

— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно произнес он. — Отмычки еще при тебе?

Кристин с трудом изогнулась, показывая ему футляр, прицепленный к поясу с правой стороны.

— Хорошо, — Гарретт умолк, лихорадочно соображая.

Сперва он изо всех сил сжал руку в кулак и напряг мышцы, проверяя прочность кандалов, но те не пожелали ломаться.

— Попробовать стоило, — смущенно пробормотал охотник и, снова обернувшись в сторону Кристин, начал внимательно рассматривать ее кровать, пытаясь понять, можно ли ее разобрать.

Увиденное его приободрило — конструкция кровати оказалась не сварной, спинки были прикручены внушительными, хоть и заржавелыми болтами. Гарретт опустил руку и чуть не вывернул себе кисть, пытаясь нащупать один из них. Цепь натянулась почти до предела, и оковы врезались в запястье, царапая кожу, но в итоге пальцы Гарретта все же наткнулись на шестигранную головку. Он крепко сжал ее подушечками и постарался вывернуть, от всей души надеясь на то, что упражнения с эспандером не прошли для него даром. Болт, однако, не желал поддаваться.

— Ничего, — вслух сказал Гарретт, успокаивая скорее себя, чем Кристин. — Я просто попытаюсь расшатать спинку. У меня сильные руки.

Но он не успел опробовать этот вариант — дверь комнаты распахнулась, и в один миг весь проем оказался заполнен гигантским телом, облаченным в дорогой костюм-тройку. Не только Гарретт сразу узнал вошедшего; еще до того, как прозвучал его раскатистый голос, Кристин вскинулась на кровати и вонзилась взглядом в широкое надменное лицо.

— Ты не представляешь, как я рад видеть тебя снова, моя дорогая, — Авраам Грант плотно закрыл за собой дверь. — Все эти годы я так мечтал… повторить.

— Только попробуй, ублюдок херов! — крикнул Гарретт, словно озвучив мысли Кристин. Он со всей силы рванулся вперед, но цепи выдержали, и его отбросило к спинке.

Грант презрительно взглянул в его сторону, открыл дверцу шкафа, снял пиджак и аккуратно повесил его на плечики. За пиджаком последовали жилет, рубашка и ремень. Вместо них на свет появилась яркая желтая футболка, почти комично обтянувшая массивный торс финансиста. Гарретт повернулся к Кристин и увидел, с каким напряжением она наблюдает за этими приготовлениями. Ее глаза пылали почти сверхъестественной яростью, а губы сжались до одной тоненькой линии; но во всем лице вдруг проступили мягкие, детские очертания, за которыми безошибочно угадывался страх. Миллер снова рванулся, ухватившись на этот раз за прутья спинки, но и сейчас у него не вышло одним махом разорвать свои путы.

Дверцы шкафа закрылись с тихим стуком, и Грант, тяжело ступая, приблизился к Кристин. Она выгнулась и харкнула ему в лицо; он с усмешкой утерся и разорвал на ней рубашку, обнажая белое мускулистое тело и высокую аккуратную грудь.

Гарретт сосредоточился на раскачивании спинки.

Темные джинсы Кристин порвались с характерным треском, и Грант одним движением стянул их к ее коленям вместе с бельем. Он выпрямился и, хищно глядя на плоть своей жертвы, снял брюки и трусы, аккуратно сложил их на табурет.

Гарретт, почувствовав, что спинка кровати начинает поддаваться его силе, увеличил амплитуду. Он с отвращением смотрел на дряблый зад финансиста, не скрытый футболкой, и на его топорщащийся багровый член, изрытый перекрестьем вен; но противнее всего было видеть дрожащие от жадности и нетерпения тонкие губы. Язык, красный и длинный, как у змеи, высунулся между ними, когда Грант наклонился к Кристин и облизал ее ухо.

— Начну с самого аппетитного, — почти промурлыкал он, взбираясь на кровать.

Она попыталась ударить его коленом, но Грант ловко прижал ей ноги. Тогда, кое-как извернувшись, Кристин приподнялась и что есть силы вцепилась зубами в огромный крючковатый нос. Ее мучитель разразился гнусавой бранью, и Гарретт, услышав это, расхохотался как безумный, глядя на то, как Грант пытается вырваться из бульдожьей хватки Кристин. В конце концов он наотмашь ударил ее по лицу; голова девушки дернулась в сторону, но зубы она не разжала и в итоге, свирепо улыбнувшись, выплюнула на пол свой трофей — окровавленный кусок толстой ноздри.

Спинка кровати Гарретта начала шататься сильнее.

Грант, рассвирепев, размазывая по лицу кровь, еще несколько раз ударил Кристин.

— А я-то думал быть с тобой понежнее, сука, — прорычал он и, шире раздвинув ей ноги, резко двинул бедрами. Кристин тяжело втянула воздух, но не проронила ни звука.