Королева плоти

Быстро оглядевшись, стрелок подошел к Эдуардо, схватил его за шиворот и усадил на пол. Тот максимально жалобно застонал; впрочем, притворяться почти не пришлось — от такого резкого движения голова взорвалась новой вспышкой боли.

— Давай, просыпайся, — грубо произнес стрелок. — Поговорим.

Не отпуская воротник Эдуардо, он протащил его через комнату и пихнул на стул. Ривера с готовностью максимально неловко упал на железное сиденье, успев спрятать руки под стол.

— Можно полегче? — жалобно спросил он.

— Еще чего, — буркнул стрелок. — Рассказывай, урод. Давно вы работаете на Гранта?

— Я скажу все, что спросишь, amigo*, — испуганно простонал Эдуардо. — Я сговорчивый. Только принеси мне воды, por favore, amigo**, — умоляюще произнес он.

Презрение, скользнувшее во взгляде стрелка, можно было резать ножом; он кивнул и вышел из комнаты, прикрыв дверь. Эдуардо резко развел руки в стороны и, активно помогая себе зубами, освободился от веревки. С ногами он провозился дольше — успел досчитать до двадцати, — и, чертыхаясь, бросился к табурету. В первый момент ему почудилось, что он тоже прикручен к полу, и сердце замерло; но уже в следующую секунду Эдуардо поднял его в воздух. Тяжелый. Прекрасно.

«Очень тупо, очень тупо, — стучал в его голове голос Карлоса. — Какой из тебя нахер супермен?». Почти поддавшись этим словам, готовый последовать за своей неуверенностью, Эдуардо был готов уже опустить табурет и вернуться за стол, но шаги за дверью снова разрушили его планы.

Дверь приоткрылась. Стрелок зашел, сжимая в руке стакан с водой, и замер, заметив пустой стол; но обернуться он не успел — со всем отчаяньем, со всей силой, на которую он только был способен, Эдуардо обрушил табурет на уродливую половину лица с отсутствующей щекой. Он услышал, как хрустнули кости, увидел, с какой готовностью разошлась кожа на лбу, и навсегда запомнил застывший, удивленный взгляд стрелка. Тот рухнул на пол, но сознания не потерял; не давая ему опомниться, Эдуардо нагнулся, выхватил из его кобуры пистолет и отошел на три шага, не спуская глаз со своего похитителя.

— Встань, — сказал он.

Стрелок усмехнулся.

— Да ладно. Ты даже обращаться с ним толком не умеешь.

Эдуардо снял пистолет с предохранителя.

— Хочешь это проверить, amigo? Вставай.

Стрелок послушался, продолжая так же насмешливо улыбаться и словно не обращая внимания на кровь, заливавшую его лицо.

— Так что, у тебя есть план? Знаешь, сколько человек в доме? Знаешь, куда идти? Чтобы связать меня, придется опустить пушку. Подумал об этом?

— Заткнись, — попросил Эдуардо. — Просто, блядь, заткнись.

Из коридора послышался странный звук, больше похожий на мычание; подняв голову, Ривера увидел еще одного стрелка, который тянулся к своему арбалету.

— Или положи это на землю, или я пристрелю твоего друга! — крикнул он, отчаянно пытаясь унять дрожь в голосе.

— Кристин, он ничего не сделает, — спокойно сказал пленный стрелок. — Мне ничего не грозит.

Кристин?

— О, ему грозит, еще как грозит, Кристин! — не сдавался Эдуардо. — Арбалет на землю, быстро!

Снова странное мычание вместо ответа; но, к большому удовлетворению Эдуардо, Кристин бросила арбалет.

— Подойди к двери.

Она послушалась, невзирая на возражения своего сообщника, и вынырнула из полумрака коридора, замерев в проеме. Неровный свет лампы осветил ее лицо, и на мгновенье у Риверы перехватило дыхание — раньше таких женщин он видел только в кино или рекламе. В ней безошибочно угадывалось родство с тем человеком, которого Эдуардо держал на мушке — те же живые, темные, яростные глаза, те же гордо изогнутые брови, тот же идеальный лоб. Но это лицо не было испорчено уродством или даже малейшим изъяном — щеки, чуть впалые, но с приятными линиями, были целы, и греческий нос был совершенно на своем месте, как и тонкие, четко очерченные губы. Короткие и очень пушистые волосы окружали это сильное лицо словно темное облако и оттеняли его ужасную бледность.

Эдуардо моргнул, отгоняя наваждение.

— Повернитесь к стене, — велел он стрелкам. — Руки на виду.

— Кристин, просто забери у него гребаную пушку! Он не собирается стрелять, без своих дружков он просто трусливый латино, какого…

Выстрел, прогремевший в комнате, на мгновение оглушил Эдуардо, и он пропустил самые изысканные эпитеты. Стрелок схватился за левую ладонь, из которой хлестала кровь. «Я отстрелил ему палец, я же туда не целился, я не хотел, не хотел!» — с ужасом думал Эдуардо. Чувствуя, как на него неумолимо накатывает тошнота, он смотрел на Кристин, которая невозмутимо вытащила из нагрудного кармана бинт и перевязала руку своему сообщнику, после чего, кивнув Эдуардо, встала лицом к стене и подняла руки в воздух. Стрелок, прошипев что-то, последовал ее примеру. По повязке медленно расплывалась кровь.

— Я не… — прошептал было Эдуардо, но все же смог взять себя в руки. — Где телефон?

— Здесь нет телефона, — отозвался стрелок.

— Тогда… Тогда рассказывай, — все свои остатки мужества Ривера теперь вкладывал в то, чтобы его голос звучал как можно более уверенно. — Почему вы решили, что мы работаем на Гранта и какого черта вообще происходит?

***

Роланд сидел за столом Жанин, прижав ладони к лицу. Остальные собрались рядом, глядя на него хоть и сочувственно, но с нетерпением.

— Нет, я не верю! — наконец воскликнул Джексон. Он зло ударил по столу, будто тот был в чем-то виноват перед ним, и упрямо посмотрел на коллег. — Нет! Не Кара Уилкс! Это невозможно.

— Ты сказал, что поверишь, если увидишь доказательства, — терпеливо сказала Кайли и постучала пальцем по экрану. — Семнадцать приютов только в двух штатов. В среднем за последние восемь лет ежегодно оттуда сбегали трое детей…

— Это нормальная статистика для таких заведений, — возразил было Роланд, но Кайли замахала руками, призывая его дослушать.

— Это нормальная статистика, если дети возвращаются к родителям или опекунам, или находятся потом — через пять, семь, даже пятнадцать лет. Жанин видела данные — без вести пропадает только семь процентов. Но из тех, — она сверилась с цифрами, — тридцати пяти детей, которое пропадали за последние десять лет из приютов Кары Уилкс, позже объявились только четверо. Четверо, Роланд.

— Да нет же! Я ведь был волонтером, и мы искали этих детей, искали, Кайли! — Роланд вскочил и начал беспокойно ходить по комнате. — В прошлом году миссис Уилкс сама ходила с нами и всю ночь была в одной из групп, которая прочесывала лес. Стала бы она…

— Стала бы она делать это, чтобы скрыть факт своей причастности? — Гарретт, заметив, что Кайли уже готова взорваться, пришел ей на выручку. — Да, Ролли, стала бы. Обязательно. И это говорит скорее о ее хитрости, а не о благородстве.

Джексон, подумав с минуту, снова хотел возразить, но в этот раз была наготове Моника.

— Кроме бара Дерека Стоуна, фонд спонсировал еще около сорока подобных заведений, — мягко сказала она. — Я проверила информацию — постоянные посетители этих баров исчезают. Немного — примерно по паре человек в год. Их мало кто ищет, потому что обычно это одинокие пьяницы или случайные командировочные. Но это факт.

— Fronti nula fides, Роланд, — добавил Игон, наблюдавший за этой сценой. Заметив недоумение присутствующих, перевел. — Наружность обманчива.

— Хорошо. Ладно! — Джексон поднял руки, признавая свое поражение. — Что дальше?

— Надо искать Эдуардо, — в голос сказали Кайли и Гарретт.

Но им не удалось развить эту мысль; окно над их головами буквально лопнуло, и что-то крупное и быстрое влетело в комнату, оставляя на полу и стенах брызги темной крови, брызжущей из порезов. Через мгновение наверху послышался звон стекол, а к охотникам, мерзко скалясь, повернулась круглая безухая голова, сверкая желтыми глазами.

Кайли, сразу признав в этом существе собрата пойманной в кафе твари, схватила со стола свою пушку.

— Я прикрою, — бросила она Игону.