Лети, не бойся

Я только пожал плечами: – Всё, что ты попросишь. Я могу записывать что-нибудь в тетрадь, пока буду слушать? Если ты хочешь, чтобы я потом это записал, так будет легче.

– Как считаешь нужным. Располагайся поудобнее. Итак… Как ты уже знаешь, я родился в поселке Уртюшка Челябинской области. Отец нас с матерью оставил, когда мне было всего шесть лет. Поэтому я его почти не помню. Зато хорошо помню маму. Её доброе сердце ни разу так и не позволило ей обвинить в своих трудностях отца. Она всегда находила объяснение любым дурным поступкам людей. Даже самым дурным.

Мама работала продавцом, и на отсутствие достатка нам было грех жаловаться. Она учила меня жизни. Собственным примером трудолюбия и ангельского терпения ко всем тяготам, свалившимся на её плечи. Я же рос обычным пареньком. Не шибко резвым. Где-то наверно даже увальнем. Учился при том неплохо. И подавал некие надежды.

Как и у любого мальчишки, у меня была детская мечта. Стать артистом цирка и колесить с ним по нашей огромной стране. Выходить на арену в свете софитов. Поражать собственным искусством и видеть восторг в глазах публики. Чудесная мечта для сельского малого, верно? А всего-то стоило увидеть один лишь раз цирк вживую.

И кто знает, может, мечте суждено было бы сбыться, не помешай тому здоровье. В девять лет мне впервые диагностировали миопию – близорукость. На рубеже одиннадцати и двенадцати лет она стала почти в шесть диоптрий. Скажу проще, без очков с таким зрением я не смог бы отыскать и дверь в собственном доме.

С мечтами о каскадерских трюках под куполом цирка пришлось расстаться. Как и, по большому счету, вообще с активными играми. На смену им пришли книги. Про приключения и фантастические земли. Где так легко слиться мыслями с настоящими героями и даже примерить на себя их облик. В реальности же, будучи и без того от природы с излишним весом, я превращался в рыхлого подростка очкарика. Который избегал девчонок, не веря в возможность взаимности чувств.

Я слушал Михаила и не мог поверить, что он рассказывает о себе. Настолько не вязалось это с его нынешним образом крутого мужчины. Казалось, твёрдость и решительность характера приходит как раз из детства.

– Неужели ты говоришь правду? Я представляю тебя совсем другим! – прервал я рассказчика, не удержавшись.

– Отнюдь, нет. Я был именно таким. И наберись терпения, Алексей. Если ты не веришь таким обыденным обстоятельствам, тебе ни за что не справится с моей главной историей. А ведь к этому я и веду. Моя жизнь на этом свете – лишь прелюдия. Тебе нужно помнить то, о чем я сказал прежде: здесь всё правда от начала и до конца. Ты готов слушать дальше?

Я согласно кивнул.

– Хорошо. Так вот… Отшумели школьные года и с маминым напутствием я отправился в Златоуст поступать в Челябинский государственный технический университет (бывший политех). Я был прекрасно начитан и эрудирован. В пику физической неполноценности тела, мой мозг был мобилен, силён и внушал надежды на успешную научную карьеру. Подтверждением чему и явились пять блестящих лет в постижении гранита науки и красный диплом выпускника машиностроительного факультета. Жаль лишь, что в эпоху перехода от советских ценностей к тотальному нигилизму, моё материальное положение оставляло желать лучшего. И мне всё чаще требовалось отказываться от любимой работы в пользу путей обретения заветных монет в кармане. В остальном же, жизнь виделась мне в радужном свете будущих свершений на благо моих земляков.

Я поступил на службу инженером Златоустовского машиностроительного завода и продолжал там работать до того самого дня. Дня, с которого перевернулась вся моя жизнь. Это случилось двадцать пятого мая 2007 года. За месяц до летнего солнцестояния и самой короткой ночи года. Накануне дня празднования Ивана Купалы…

С этого момента ваш покорный слуга прервётся. Цитировать рассказ Михаила выше моих скромных способностей. Я представлю вам, дорогие читатели, его целиком ниже как повествование от третьего лица. Весь его ход и обилие действующих лиц предопределяет такой мой выбор. Впрочем, судить об итогах изложения вам. Отправляйтесь с богом в неведомый край и не пытайтесь сверять истину. Может, где-то Михаил и ошибся в деталях. Может, что-то приукрасил и я. Вы легко найдёте некоторые свидетельства написанному в истории наших мест, в донёсшихся, как думают, невесть откуда преданиях и верованиях русского народа. Я же всего-навсего стенограф того, кто поручился светлой головою за правдивость этой истории. А что увидите в ней вы, решать вам. Итак…

Глава 1.

Переход.

Михаил Жаров, инженер машиностроительного завода города Златоуста Челябинской области, возрастом немногим менее тридцати лет, следовал вдоль проспекта Мира к улице Грибоедова. Оттуда до его дома было рукой подать.

Стояла замечательная для Златоуста ясная погода. Пригревало солнце и приятно пощипывало жаром лицо. Ветра почти не было. Виднеющиеся поодаль горы отливали яркой зеленью свежей поросли. Раскинули широкие объятия, приглашая устроиться в них созерцателем природного великолепия.

Пятничное настроение витало в воздухе города под невидимой сенью, раскинутой Бахусом и Купидоном. Щекотало нос чем-то приятным. Его вбирали в себя грудью молодые девчонки, смех которых ярко резонировал средь стен домов. Дополнял к пятничному букету столь нужные компоненты. Уличные киоски заманивали соблазнительными рисунками мороженного.

Михаил прогуливался не спеша. В наплечной сумке болтались приобретённые им на неделе шеллак, ацетат целлюлозы, медный купорос и анилиновые краски. Части ингредиентов, которые понадобятся ему сегодня для обработки буковых тарелок под рисунок и покрытие их лаком. Михаил давно и всерьёз увлекся резьбой по дереву. После работы на заводе его досуг сосредотачивался дома у широкой столешницы с тисками, стамесками, ножами и резцами самых изысканных форм. Мужчина отдавался этому делу с любовью и со свойственным ей вниманием. После изготовления поделки следовали необходимые сушка, обработка и отделка орнамента. Самые, что ни на есть обожаемые им этапы. Как раз сегодня он планировал начать вязь каёмки изделия, что наполняло Михаила ощущением цельности и пользы предстоящих выходных дней.

Обнаружив на пути к дому свободную лавочку, Михаил присел, закурил сигарету и обежал мысленным взором домашнюю мастерскую, припоминая, все ли материалы имеются у него в наличии. Обстоятельность была ключом к сохранению непрерывности будущего удовольствия от творчества. Итак: сандарак, этиловый спирт, купорос… Инвентаризацию неожиданно прервала кошка, назойливо трущаяся о его левую штанину.

Михаил любил животных, но сейчас по его расчётам кошка казалась совершенно неуместной. Он строго посмотрел на неё и даже погрозил пальцем. Но пушистое существо не подало и виду, что замечание относится к ней. Кошка выгнула спину и, напротив, бесцеремонно расширила свою территорию до правой штанины Михаила. Тогда тот подчерпнул ногой под её брюшком и отбросил животное на метр в сторону. Одна из её лап угодила на лежащую обертку и съехала в сторону. Кошка недовольно подала голос.

Терпентин, сажа… – продолжил счёт молодой инженер. Однако незваная гостья и не думала отступаться от него. Она снова нырнула к Мише в ноги и стала тереться о них, казалось, с удвоенным рвением.

– Чёрте что! – в сердцах бросил мужчина. Поправил на носу очки с толстыми линзами и, сокрушённо кряхтя, встал. Движения его были скованны лишним весом, уместившимся в обтянутый рубашкой живот. Тот, разделяя недовольство хозяина, колыхнулся и снова устроился над ремнём штанов. Миша давно помышлял об утренней физкультуре, но слишком трепетно относился к минутам утреннего сна. «Когда-нибудь, – обещал он себе, – я займусь диетой и самбо». Но сам в это верил не больше, чем в скорое пришествие пророка на землю. Он был агностиком от науки, чем время от времени даже бравировал в беседе.