Страница 91 из 97
Даша сидела в своей комнате на заправленном диване и смотрела на стену. Рамки с фотографиями, книги, различные безделушки были давно упакованы в пластмассовые футляры и спрятаны на дно тех самым чемоданов. Вокруг стало как-то пусто, безжизненно. Даже погода за окном рыдала по утерянным краскам. Мелкий, противный дождик разбивался в капли об асфальт, а промёрзлый ветер больно кусал прохожих.
Таисия Петровна напоминала тень. Безропотное, тяжелое тело, что слонялось по квартире без цели, смысла и действий. Перебирала ненужный хлам, мыло по сто раз одну и ту же чашку, натирая до блеска края, заливала цветы водой, да так что жидкость перелилась через край и накапала на ковер. Женщина переживала за свою внучку, за свою маленькую, глупенькую девочку, что сделала выбор в судьбе. Но счастья он ей не принесет.
Таисия Петровна прошла в комнату, присела рядом с Дашей и крепко обняла за плечи, как обнимают ребенка, что тяжело болеет. Они молчали. Хотелось сказать так много, но в то же время, молчание могло лучше всего выразить то, что было на сердце.
– Я буду очень скучать, – шепотом произнесла Даша, – по тебе, бабуля. Не представляю, как я проживу без твоих котлет.
Таисия Петровна засмеялась. Глухо.
– Ты же будешь прилетать на каникулы, праздники?
– Не знаю, – покачала головой девушка. – Боюсь, что нет. Бабуля, а давай ты со мной полетишь. Сдадим эти билеты, купим на следующий рейс. Полетели!
– Нет, моя дорогая, мое место тут, – улыбка озарило лицо пожилой женщины. – Я родилась здесь, выросла и помру тоже на этой земле. Поздно что-то менять мне, да и не хочу я.
– Я буду скучать, – шепотом произнесла девушка.
– Знаю, милая, знаю. Хочу тебе сказать, может, станет легче, в этом мире выбор делаем не мы, а обстоятельства. Значит, судьбе было так угодно, чтобы вы с Владом не были вместе. Ты бы его никогда не отпустила по доброй воле, а вот так все-таки лучше.
– Только теперь он меня ненавидит. И не знаю, к лучшему ли это, – Даша не смогла сдержать слез. Они невольно потекли из глаз. – Мне кажется, ему сейчас так плохо, даже хуже чем мне.
– У тебя еще есть время, чтобы все изменить, или хотя бы попытаться, – Таисия Петровна встает с дивана, – лучше еще раз попробовать и обжечься, чем не сделать ничего и каяться весь остаток жизни.
Даша пыталась заглушить свою боль, поставить себя на место Влада. Она боится его взгляда, его губ и рук. Если бы можно было бы раствориться из этого мира, Даша бы безоговорочно так поступила.
***
Нужно было просто опустить палец на дверной звонок. Такое простое действие требовала немало усилий, смелости и храбрости. Даша робела. Она стояла около двери квартиры Влада и считала про себя. Ей нужно было успокоиться. Но руки тряслись, как от похмелья. И все-таки она нажала на звонок.
Минуту ничего не происходило. Квартира поглотила звук. Даша чувствовало, как ее сердце вырывается из груди, пытаясь ускользнуть отсюда. Как его понимала Даша, она бы сама сорвалась с места и рванула вниз по лестнице. Но было поздно. Нужно идти до конца.
Послышались шаги, затем звук поворачивающегося ключа, скрежет металла. Влад открыл дверь. Взъерошенные волосы падали на лоб, лицо было несвежее, футболка мятой.
– Хреново выглядишь, – сама не понимая зачем, резюмировала Даша.
Мурашов усмехнулся. Оперся спиной об дверной косяк. Он смотрел на девушку и улыбался. Как-то по сумасшедшему, странно и пугающе. Даша подавила в себе немой крик.
– Пустишь внутрь? Поговорить нужно.
– По-моему, мы с тобой все уже решили, – Влад выпрямился. Смахнул со лба волосы. – Говорить больше не о чем. Прощай, удачного полета! Счастья, радости и любви! – А потом, усмехаясь, добавил. – Уходи! Прочь!
Даша стала злиться. Почему он не может вести себя, как нормальный человек. Люди расстаются каждый день, ссорятся, ругаются, разводятся, умирают. Все принимают это! Все! Но этот же уперся и ни в какую. А потом вдруг девушка испугалась своих мыслей. Они были неправильными, глупыми и эгоистичными.
– Влад, мы поговорим. И мне плевать, хочешь ты этого или нет, – Даша оттолкнула Мурашова от двери, тот пошатнулся, но сумел сдержать равновесие. Девушка прошла в квартиру. – И манерам гостеприимства тебе все-таки нужно еще поучиться.
Мурашов покраснел, словно обгорел на солнце. Даша стянула кроссовки, затем бросила на стул в прихожей свою куртку и уверенным шагом направилась в самую большую комнату в квартире – в спальню. Там ничего не изменилось. Те же книжные полки, забитые томами романов с разноцветными корешками, огромная кровать с мятыми простынями. Но пахло здесь алкоголем, табачным дымом. Здесь пахло болью, переживаниями и безысходностью. Дашу стало тошнить, выворачивать наизнанку. Внутри все съежилось. И слезы невольно хлынули из глаз. Она попыталась убрать их рукавом свитера. Но передумала. Сейчас можно все.