Страница 67 из 97
Дворец творчества в этот воскресный вечер был местом притяжения людей со всех концов города и за его пределами. Двери, словно воронка, всасывали роскошных женщин в норковых шубах, их спутников в черных, длинных пиджаках, юных девушек и парней, что мельтешили около входа.
Влад постоял чуть поодаль некоторое время, дожидаясь, когда толпа немного рассосется. Дорога до двери опустеет от автомобилей и их владельцев.
Он шел медленно, внутри бушевало дикое желание сорваться и броситься в другую сторону, поймать попутное такси, забежать в квартиру и сидеть тихо, да так, чтобы никто не нашел. Отключить телефон и напиться. Зачем? Сам не знал! Но так явно будет лучше.
Около входа остановился. Старичок в бардовой униформе улыбнулся, расправив складки около губ. Внимательно посмотрел на Влада, оценивал, присматривался.
– Ваше пригласительное, пожалуйста, – старичок протянул жилистую руку.
Влад достал из кармана пальто кусочек темно-зеленого картона и вложил в ладонь престарелого секьюрити. Тот поднес клочок бумажки к лицу, повертел его внимательно.
– Проходите, пожалуйста, Владислав Мурашов. Ваша семья уже ожидает вас в зрительном зале. Ваше место седьмой ряд, четырнадцатый стул.
Влад кивков поблагодарил старичка, улыбнулся и вошел внутрь здания.
Просторный холл встретил его миллионами ламп. Влад даже прикрыл глаза руками на некоторое время, чтобы не ослепнуть. Было слишком ярко, слишком жизнерадостно, слишком не по-настоящему. Фиолетовый диван стоял в самом центре комнаты, около него разместили несколько журнальных столиков. Чуть поодаль, около стены, возвышались два книжных, деревянных шкафа. Книг там не было. За то было много цветов в разноцветных горшках. Там же стояли автоматы с всякими сладостями, газировкой.
Влад пытался отыскать глазами гардероб, чтобы сдать свое пальто. Хотя думал, что идея плохая. Будет трудно сбежать. Могут догнать его. Хотя, если будет совсем невмоготу, можно и без пальто уйти. Не простынет, не помрет.
Гардероб нашелся за углом. Небольшое окошко, наверное, размером с микроволновку, разделяло вестибюль от места хранения одежды.
Женщина в перчатках забрала пальто Влада, которое тот еле протолкнул в прорезь. Взамен он получил круглый, деревянный номерок с цифрой четырнадцать. Какой-то замкнутый круг с этим числом.
Чтобы попасть в зрительный зал, нужно было подняться по лестнице на второй этаж, пройти длинный коридор, повернуть налево и уткнуться лицом в огромные двери. Так Владу объяснила гардеробщица.
Идти туда совсем не хотелось. Парень боялся, страшился столкнуться лицом к лицу с родителями. Что он им скажет? Как на них посмотрит? Что будет чувствовать? Злость, боль, грусть? А вдруг начнет рыдать, или, наоборот, кричать?
В то утро, когда его разбудил звонок в дверь, и он поплелся босиком в одних пижамных штанах, открывать незваному гостю, он очень пожалел, что просто не проигнорировал тот визит. За дверью был курьер. Он протянул Владу белый конверт, попросил расписаться на бланке и ушел прочь, оставив Мурашова одного, заспанного, с головной болью и конвертом в руках.
Там было пригласительное на отчетный концерт танцевального балета, в который попала его любимая сестра. Он понял это сразу. А также понял, что там будут и его родители, если, конечно, эта злосчастная ссора хоть как-то повлияла на них.
И Мурашов надеялся до последнего, что они не придут, что они все так же остались каменными изваяниями, не дрогнули, ни прогнулись, не рассыпались. Но когда старик на входе сказал, что семье уже ожидает его, сам Влад дрогнул. Не мог он поверить, что вечно занятые родители, появились здесь, на «бессмысленном» увлечении их дочери. А как же финансы, мать вашу. Опять двойные стандарты!
Длинный коридор слишком быстро закончился, это привело в ужас. От встречи с родными отделяло лишь пару метров. Нет, конечно, Влад мог не пойти на этот концерт, проигнорировать, забить, сделать вид, что ему ничего не передавали. Забыть, сослаться на срочные дела. Но он твердо решил, что хватит бежать от кусачих собак, пора остановиться и дать им отпор.
Он толкнул тяжелые двери и оказался внутри огромного зала. И снова через чур ярко. Под таким светом и ожог можно получить. Люди гудели, галдели, что-то нашептывали друг другу. Концерт еще не начался. Но многие уже заняли свои места.
Владу было немного неуютно среди этих дам и мужчин. Он редко испытывал боязнь общества, но сейчас ему было не по себе.
Прошел к седьмому ряду. Он был почти пуст. Четырнадцатое место располагалось между пятнадцатым и шестнадцатым, которые занимали его родители.
«Как черт, игру затеял что ли», – усмехнулся Мурашов.
Протолкнулся мимо двух дам, извинился за причиненные неудобства, а сам хотел послать их куда подальше. С каждым новым шагом внутри становилось все холоднее и холоднее, руки немели, а ноги, казалось, стали весить целую тонну, ибо передвигать их было болезненно, тяжело.
Отец поднял глаза на Влада, когда тот молча протиснулся через его стул и присел на свое место.