Страница 15 из 22
Но студийная работа занимала далеко не главное место в моих отношениях с Тони Кингом. У него было много друзей, нечто вроде небольшой «банды» – в основном мужчины-геи из музыкальной индустрии: продюсеры, сотрудники Би-би-си, рекламщики, промоутеры, и среди них – шотландец Джон Рид, молодой, амбициозный, очень уверенный в себе и очень забавный. Карьеру он делал стремительно. В конце концов его назначили местным представителем американского лейбла «Тамла Мотаун», где он работал с The Supremes[84], The Temptations и Смоки Робинсоном[85]. Это была престижная должность, о чем Тони Кинг никому не давал забыть, с пиететом называя Джона «Памелой Мотаун».
Компания Тони не совершала странных выходок, не вела себя вызывающе; они не прочесывали лондонские гей-клубы, а просто ходили вместе в пабы и рестораны или устраивали домашние ужины. Мне нравилось проводить с ними время. Утонченные, прекрасно образованные, умные и чрезвычайно забавные – меня восхищал их сленг, их особенное чувство юмора. Чем больше я думал, тем яснее понимал странную вещь: с ними я как будто дома. По натуре я не одиночка, и всегда у меня хватало друзей – что в школе, что во времена «Блюзологии» и на Денмарк-стрит. Но с ними все было иначе – я ощущал себя своим среди своих. Я чувствовал себя ребенком из книжки про Мэри Поппинс, перед которым внезапно открылся новый волшебный мир. Год назад пьяный Джон Болдри во всеуслышание объявил меня геем. И теперь я понял, что он прав.
Словно в подтверждение этому неожиданно дало о себе знать мое либидо – так гость спешит на вечеринку, которая должна была состояться десять лет назад. В двадцать один год я переживал нечто вроде запоздавшего подросткового гормонального взрыва. Внезапно я почувствовал влечение к некоторым мужчинам. И я понимал, что в Джоне Риде, например, меня очаровывает не только чувство юмора и даже не глубокие знания американского стиля соул. Но, конечно, я не пытался заводить отношения – просто потому что не знал, с чего начать.
Я никогда ни с кем не флиртовал. Ни разу не был в гей-клубе. И понятия не имел, как происходит «съём». Что я скажу? «Не хочешь ли сходить со мной в кино, а позже, возможно, раздеться?» Память мало что сохранила о процессе пробуждения моей сексуальности. Не помню, чтобы я тревожился или страдал. Но я точно хотел заняться сексом, хотя не представлял, как это бывает, и потому опасался что-то сделать не так. Я даже не признался Тони в том, что я гей.
К тому же в то время меня больше интересовали другие вещи. Как-то утром в DJM нас вызвали на ковер к Стиву Брауну, который заменил Калеба на посту главного менеджера студии. Стив сообщил, что послушал наши записи и пришел к выводу, что мы попусту тратим время.
– Этой бессмыслице надо положить конец. У вас ничего не получается. На самом деле, – он тряхнул головой, явно взволнованный темой разговора, – вы безнадежны. Вам никогда не стать авторами песен.
Я едва не упал со стула. Ну вот. Замечательно. На горизонте замаячила прачечная в Нортвуд Хиллз. Хотя нет: у меня, по крайней мере, есть студийная работа. Но как же Берни? Бедняга вернется в Оумби-бай-Спитал, будет волочить тележку с куриными тушками, а свидетельством его неудавшейся музыкальной карьеры останется сингл с песней, слова которой сочинил не он, да еще письмо с отказом от некоего мифического «Октопуса». А мы ведь даже не успели выплатить деньги за стереопроигрыватель…
Все эти мысли стремительно пронеслись у меня в голове, но потом я осознал, что Стив Браун все еще в кабинете и продолжает говорить. Он упомянул Lady What’s Tomorrow, одну из тех песен, которые мы даже не пытались кому-то продать. Она была написана под влиянием Леонарда Коэна и, естественно, показалась бы Силле Блэк неинтересной. А вот Стиву Брауну – наоборот.
– Вы должны писать как можно больше именно таких песен, – говорил он. – Должны делать то, что хотите, а не то, что продается. Я поговорю с Диком. Думаю, мы попробуем выпустить ваш альбом.
Позже мы с Берни сидели в пабе, пытаясь переварить услышанное. С одной стороны, у меня не было никаких амбиций насчет сольной карьеры певца. С другой, перспектива не вымучивать слезливые баллады и бабблгам-попсу казалась чрезвычайно заманчивой. От такого отказываться нельзя. И мы по-прежнему верили, что записи Элтона Джона – неплохой способ продвинуть те песни, которые нам действительно нравятся. Чем больше людей услышат Элтона, тем выше шансы, что другой артист, знаменитый, захочет спеть одну из наших композиций.
Но имелась одна проблема – контракт с «Филипс». Они настаивали на продолжении выпуска синглов наподобие I’ve Been Loving You, и альбом их не интересовал. Тогда Стив Браун самолично записал новую песню, которую мы сочинили, строго следуя его инструкциям: работать не в коммерческих целях, а по зову души. Песня называлась «Леди Саманта», и это был прорыв. Во-первых, я слушал себя без отвращения – невероятный факт на том этапе моей карьеры. К тому же «Леди Саманта» – действительно неплохая песня, совсем не похожая на I’ve Been Loving You: более стильная, уверенная, значительная. Сингл выпустили в январе 1969 года, и он стал тем, что принято называть «поворотный хит» – на языке музыкальной индустрии это вежливый способ сказать, что песню постоянно крутят на радио, но при этом она не продается.
После провала «Леди Саманты» мы обнаружили, что «Филипс» не заинтересован в обновлении контракта: компания решительно не желала финансировать альбом певца, который принес ей одни убытки. Дик Джеймс как-то вскользь заметил, что стоило бы выпустить альбом под собственным лейблом вместо того, чтобы отдавать лицензию другим звукозаписывающим компаниям. Но его куда больше волновало участие в конкурсе «Евровидение». К вящей радости Дика, одну из наших сугубо «коммерческих» песен, о которой мы почти забыли, номинировали на участие в этом конкурсе. Лулу[86] должна была спеть шесть песен в своем ТВ-шоу, после чего британским зрителям предстояло выбрать ту, что поедет на «Евро». Сказать, что Берни воспринял эти новости холодно, было бы сильным преуменьшением. На самом деле он пришел в ужас.
В то время «Евровидение» еще не превратилось в нынешнюю постыдную оргию, но «Пинк Флоид» или The Soft Machine[87] явно не рвались в нем участвовать. Что еще хуже, Берни не имел к номинированной песне никакого отношения, хоть и числился автором слов. На самом деле текст склепал я, и это была еще одна вариация на тему I’ve Been Loving You. Внезапно мы вернулись туда, откуда начинали.
Опасения Берни подтвердились. Мы смотрели программу Лулу по телевизору в Фроум Корт. Наша песня – моя песня – была абсолютно неприметной и незапоминающейся, чем сильно отличалась от остальных номинированных: казалось, авторы каждой из них разродились столь ужасающими идеями, что забыть их представлялось невозможным при всем желании. Одна песня четко ассоциировалась с пьяными немцами, громко хлопающими по коленкам в каком-нибудь баварском пивном зале. Другая являла собой жуткое сочетание биг-бэнда и бузуки. Третья называлась March, но не имела никакого отношения к месяцу марту. Это в буквальном смысле был марш – с участием военного духового оркестра для полной ясности. Стив Браун не ошибся: мы действительно не могли сочинять такое, и голосование зрителей это подтвердило – мы заняли последнее место. Выиграли же «пьяные немцы» – кстати, песня-победитель называлась Boom Bang-A-Bang.
На следующий день мы пришли на работу в DJM и обнаружили, что «Дейли Экспресс» опубликовала заметку, в которой доходчиво объяснялось, почему наша песня проиграла: да потому, что она очевидно худшая из всех. Дик без особого энтузиазма объявил, что хватит тратить зря общее время – пора заняться работой над альбомом. Если «Филипс» откажется его выпускать, он наймет команду пиарщиков и запустит собственный звукозаписывающий лейбл.
84
The Supremes – американская девичья группа, трио (1959–1977). Считаются самым успешным американским музыкальным коллективом 1960-х годов и самой успешной женской группой.
85
Смоки Робинсон (англ. Smokey Robinson) – американский продюсер и автор-исполнитель, чья группа The Miracles в 1960-х годах служила оплотом коммерческого успеха лейбла «Мотаун Рекодз».
86
Лулу (англ. Lulu) – британская певица и актриса, победительница конкурса песни «Евровидение-1969».
87
Британская группа, пионеры кентербери, джаз-фьюжна, психоделического и прогрессивного рока.