Будь со мной

Сквозь щели в раме задувал ветер. Вскоре Олесе снилось что-то сюрреалистично-безумное, круговерть из красок, фигур и теней.

9

В последний год Нине категорически не везло во всем, за что она бралась. Любое начинание кончалось провалом. Наверное, на небесах ангел-хранитель отвлекся, и неприятности посыпались как из мешка. Зимой — затяжная простуда, едва не кончившаяся пневмонией. Потом приезд подозрительных застройщиков, которые предложили за дом её юности, дом, построенный её прадедушкой, дом, где царили счастливые воспоминания о безоблачном детстве, когда родители ещё были живы, сущие копейки. Она решительно отказалась.

Дом исчез в огне. В больнице, где Нина работала вот уже пять лет, посочувствовали, но не предложили даже койки в сестринской. Живи, как знаешь. Приятная старушка-соседка с недельку позаботилась о погорельце, но тут нагрянул её внучок, который усмотрел в Нине соперницу. А вдруг она уговорит бабку переписать наследство на себя? Мольбы его не проняли, и он выбросил Нину за забор. Старушка помахала из окошка и смущенно улыбнулась. Внучка она любила до беспамятства.

Нина поехала в город к дядьке по материнской линии. Тот принял радушно. Накормил, напоил, разместил в гостиной. Месяц она служила ему и уборщицей, и кухаркой, вкладывая всю себя, чтобы дядька не прогнал. Он и не прогнал. Борщи поедал тарелками, восторгался своим приобретением — будто Нина не гостьей была, а покупкой. А одной ночью присел на краешек её дивана. Мозолистая рука скользнула под одеяло, погладила по коленке спящую племянницу, поднялась выше. Нина вскочила. Дядьку непокорность порадовала, он схватил девушку за волосы, кинул обратно. Нина вскрикнула от боли и непонимания.

— Прекрати! — ревела она, когда он стягивал с неё белье.

— Я буду нежен, — рыкнул дядька.

Нина зажмурилась. Поскорее бы всё закончилось! Изо рта вырвался жалобный не то стон, не то всхлип. Она была готова на всё, только бы жить в тепле и уюте. Перетерпит, если понадобится. Но тут дядька отступил, сплюнув на пол.

— Вылитая мать… Не могу так. Ложись спать, — сказал так, будто ничего не произошло.

Утром дядька, не говоря ни слова, позавтракал и ушел на работу, пока Нина притворялась спящей. Она убедилась, что его машина уехала со стоянки. Запихала в дядькин рюкзак хлеб, печенье, стащила заначку (он показал, где лежат деньги, чтоб племянница ходила за продуктами). И убежала, куда глаза глядят. На украденные деньги сняла комнатенку в общежитии. Но деньги кончатся — и что делать? Застройщики отмалчивались. В их контору она ездила трижды, и её выгоняли после сладких речей и извинений. Нина скупила газеты с объявлениями. Медсестер нигде не набирали, зато продавщицей предложили пойти сразу же. Так Нина устроилась в магазин. Черная полоса кончилась.

…В дверь её комнатушки постучали поздним вечером. Нина, недавно вернувшаяся со смены, уже легла спать и жутко не хотела открывать. Но назойливый стук повторился. И снова.

— Кто?

— Ниночка, открывай, — голосок, точно хрустальный перелив, донесся из-за двери.

Нина щелкнула замком и, не снимая цепочки, глянула в образовавшуюся щелку. Перед ней предстала девушка невероятной красоты! Таких попросту не существует в природе. Кожа фарфоровая, без единого изъяна. Пышная копна светлых волос затянута в толстую косу. Глаза на пол-лица, а губы как бархатный цветок. Одета она была в строгий костюм, высилась на десятисантиметровой шпильке и источала аромат пряностей и апельсина. Она выглядела солидно: первая леди, не иначе.

— З-здравствуйте, — смутилась Нина.

— Пропустишь?

Алые губы сложились в теплой улыбке. Так улыбается Богоматерь на иконах.

— Д-да.

Нина посторонилась. Вошедшая девушка излучала добро и свет. Родная сестра, лучшая подруга, первоклассный психолог, а не незнакомка. Она манерно села на краешек раскладушки, не потревожив скрипучие пружины. Осанка её оставалась идеально ровной. Подбородок чуть вздернут. Аристократка в десятом поколении.

— Елена, — представилась девушка, протягивая ладонь для рукопожатия. На тоненьком запястье с вытатуированной галкой блестел золотой браслет.

И имя у неё подходящее: таинственное, загадочное, точно игристое вино в бокале.

Нина пожала руку вспотевшей ладонью. Елена окинула оценивающим взглядом клетушку три на три метра, в которую влезла лишь раскладушка, маленький столик да табуретка и узенький шкаф. Они молчали. Выходило как-то глупо. Пришла и молчит. Но Нина не могла заставить себя заговорить первой.

— Денег хочешь? — вкрадчиво спросила красавица чуть погодя.

— Что?

Елена закинула ногу на ногу, привычным движением отбросила челку. И повторила медленно, с паузами после каждого слова:

— Ты хочешь денег?

— Да… нет… не знаю.

Елена изогнула бровь. Она поднялась грациозно. Шпильки стукнули по полу. Легкой походкой эта невероятная девушка подошла вплотную к окаменевшей Нине. Длинные пальцы пробежались от подбородка до ключиц в нежном поглаживании.

— Окажи мне помощь, и твой кошмар закончится. Только никому ни слова. Хорошо?

Голос её тек медом. И глубокие глаза, засасывающие, гипнотизирующие, обещали рай земной.

Быстрый кивок означал безоговорочное согласие.

10

Это дело ему сразу не понравилось. Интуиция, которая не подводила никогда, ощерилась как дикая собака, взвыла. Но гонорар был внушителен, и Демьян загнал свою интуицию в конуру и посадил на цепь.

Демьян понял, что попал в аховое положение, едва очутился у заброшенных складов. Он знал, куда едет, но во тьме ночной местечко произвело неизгладимое впечатление. Не зря в этих серых облупившихся стенах за зеленым забором однажды снимали какой-то дешевый ужастик. И не только. Раньше участок принадлежал колхозу, а когда тот разорился — склады стали отрадой для молодежи. Те устраивали здесь квесты на выживание, снимали любительское кино. В общем, развлекались, как могли.

Он обошел всю территорию и не нашел ничего, что натолкнуло бы на след. Разве что новенький «Мерс». Тот стоял открытый и пустой. Кроме бутыли с минералкой, поживиться было нечем: бардачок пустой, ключей нет. Демьян доверился чутью и пошел к первому складу. Себя он ни разу не выдал, а тут дернул черт взять телефон, чтобы подсветить замок. Все-таки не профессионал он, а бестолковый любитель.

На свет как бабочки прилетели две девицы. Всклоченные и одетые в тряпье, одна другой краше. А придурковатые, слов нет! Налетели на него пистолетом. Пальнули — еле убрался! Бабы — существа неадекватные, они и не спросят, а пристрелят. Пришлось взять в заложницы одну (пригодился пневматический пистолет, который не отличишь от обычного), да и выпытать, что «красавицы» тут забыли. «Красавицы» несли ахинею про похищения, разборки, задушенных любовников и заклятых подруг. Даже предложили глянуть на мертвеца.

«Наркоманки», — догадался Демьян.

Он в долгу не остался, с честным видом рассказал им похожий бред. И на мертвеца глянул, лично убедился, что тот не «оживет» и не порадует их своим обществом.

Края раны выжгло. Демьян читал, что так бывает от выстрела в упор. И вот, осмотрев тело, он понял, что вляпался во что-то неприятное. Слова девиц не вязались с логикой, но не сами же они укокошили мужика. Или сами? А если сами, то какого ляда не сбежали?

И дырочка во лбу такая аккуратная, ровнехонькая. Расчетливая. Разве убийца, убивший точно в лоб, стал бы палить в стену? Или они стреляли «наобум», чтобы запудрить ему мозги? Демьян воззвал к интуиции. Та идей не подала.

Нет, с этой белибердой разбираться не ему и не девицам. И задача его состоит не в этом. Убили кого-то — их проблемы. Он с расспросами не полезет.

Он, как джентльмен, предложил отвезти их до города. Так эта Нина ещё и заартачилась! Её недавно чуть не придушили, а она морду корчит. Предложила остаться. Хоть вторая, Олеся, поумнее оказалась, побежала за ним, забилась в сидение и смиренно сложила ручки на коленках. Прям к смерти готовилась, не иначе.