Страница 43 из 44
Суд в Орде и то, что великий князь отнял Дмитров, конечно, должны были усилить вражду между дядей и племянником. К этому добавилось еще одно обстоятельство.
Боярин Всеволожский, оказавший большие услуги Василию в Орде, надеялся породниться с великим князем, в чем будто бы Василий его обнадеживал: Всеволожский прочил за Василия свою дочь. Но по приезде из Орды в Москву Всеволожский увидел, что планы его рушатся. Хотя браки князей с дочерьми бояр были в то время явлением обычным, Софья Витовтовна не соглашалась на этот брак, и Василий был обручен с Марьей Ярославной, внучкой Владимира Андреевича Храброго. Тогда оскорбленный Всеволожский отъехал от великого князя к его дяде Константину Димитриевичу в Углич, оттуда – в Тверь, а из Твери – в Галич. Здесь Всеволожский начал подговаривать Юрия идти на великого князя. При тех натянутых отношениях, в каких находились дядя и племянник, первого нетрудно было поднять на последнего, и Юрий, не медля, приступил к делу. «По думе» Всеволожского он послал в Москву за сыновьями, которые пировали на свадьбе великого князя. Известная история с поясом, снятым с Василия Косого Софьей Витовтовной на свадебном пиру, озлобила Юрьевичей до крайности, и они немедленно уехали в Галич. Это было в начале февраля 1433 г.646 Между тем Юрий уже собрал полки и готовился к походу. Великий князь узнал о замыслах Юрия, только когда тот с детьми и Всеволожским привели полки к Переславлю; его известил об этом ростовский наместник Петр Константинович. Не имея времени изготовиться к бою, великий князь послал к Юрию, бывшему в это время уже в Троицком монастыре, с предложением мира, но дядя не захотел дать мира, и особенно на этом настаивал Всеволожский, между которым и посланцами великого князя даже произошла перебранка, звучали «слова неподобный». Враги-родичи встретились 25 апреля на р. Клязьме в 20 верстах от Москвы, и здесь произошел бой. Бой был неравный: Василий за короткий срок не мог собрать достаточного количества войск; в спешке набирали простых московских обывателей, пьянствовавших во время похода. Проиграв сражение, Василий бежал через Москву, захватив с собой мать и жену, в Тверь, а оттуда – в Кострому. Юрий занял Москву и поспешил заключить договоры с Иваном Андреевичем, князем Можайским, и братом его Михаилом Андреевичем, князем Верейским, которых незадолго до того Василий обещал, если добудет свою отчину, наградить прибавкой к их уделам новых волостей. Они целовали Юрию крест на том, что им «не канчивати без него, ни ссылатися с его братаничем, со князем с Василием, ни с иным ни с кем, а целование к нему [Василию] сложити и быти с ним [Юрием] на него за один и блюсти под ним и под его детьми всего его великаго княжения и чем благословил его отец и чем пожаловал Бог и царь». Подобный же договор Юрий заключил и с рязанским князем Иваном Федоровичем. Последний обязывается не контактировать с Василием, не принимать в свою вотчину ни его, ни бояр, которые ему служат, и сложить к нему крестное целование и пр.647
Итак, Юрий занял Москву. В погоню за Василием к Костроме он послал детей, а потом выступил и сам. Василий бил дяде челом. Юрию нельзя было оставить племянника без удела, а так как у Василия, как великого князя, особого удела не было, нужно было выделить ему какой-нибудь город из великого княжества. По совету своего любимца, боярина Семена Морозова, Юрий назначил племяннику в удел Коломну, которая постоянно отдавалась великими князьями старшему из сыновей. Дети Юрия и боярин Всеволожский протестовали против такого назначения, но Юрий привел его в исполнение. Дав Василию прощальный пир, Юрий отпустил его, богато одарив, в данный ему город со всеми его боярами. Прибыв в Коломну, Василий Васильевич начал созывать к себе людей, и к нему, оставляя Юрия, отовсюду стекались князья, бояре, дворяне и простые люди, потому что, как замечает одна из летописей, «не повыкли галичьскым князем служити». Видя, что отца все оставляют, что дело их проигрывается, и считая виновником такого оборота боярина Морозова, старшие сыновья Юрия убили отцовского любимца и бежали в Кострому. Оставленный всеми, Юрий должен был чувствовать всю непрочность своего положения, а потому сам предложил Василию возвратиться на великое княжение. По состоявшемуся между ними мирному договору Юрий обязывался за себя и за младшего сына Димитрия Красного не принимать старших сыновей и не оказывать им помощи, отдать ханский ярлык на Дмитров, вместо которого Василий уступал ему Сурожик, Лучинское, Шепкову, Шачебал и Ликурги, некоторые костромские волости и Бежецкий Верх, кроме тех мест, которые отданы были Константину Димитриевичу. Признав старшинство Василия, Юрий выговорил, однако, условие не садиться на коня, когда племянник сам поведет полки, и не давать Василию помощи против Литвы, где княжил его побратим Свидригайло648. Из Москвы Юрий ушел в Звенигород, а оттуда – в Галич.
В том же 1433 г. Василий Васильевич послал к Костроме рать на старших сыновей Юрия с воеводой Юрием Патрикиевичем: Василий Косой и Димитрий Шемяка вышли с вятичами и галичанами; бой произошел на берегу р. Куси: Юрьевичи одержали верх и даже взяли в плен московского воеводу649. Великий князь узнал, что в битве при р. Куси участвовали воеводы Юрия с многими его людьми, а потому решил наказать дядю за вероломство: зимой 1434 г. он пошел на Галич; Юрий бежал на Белоозеро, и в его отсутствие Галич был взят и сожжен. Василий вернулся домой с большим полоном. По уходе великого князя Юрий возвратился в Галич и послал за детьми и вятичами: он готовился к походу на племянника. Весной полки московские и галицкие встретились между Ростовом и Переславлем у Николы на горе. На стороне Юрия были все три его сына, на стороне Василия – Иван Андреевич Можайский. Дядя выиграл битву (16 марта), и племянник бежал в Новгород Великий, а оттуда – чрез Мологу и Кострому – в Нижний. Юрий тем временем подвигался к Москве; когда он был в Троицком монастыре, к нему присоединился Иван Можайский, отступивший от великого князя из-за опасности потерять свою отчину. Москва сдалась Юрию 1 апреля, в четверг на Святой неделе (в 1434 г. Пасха была 28 марта): Юрий забрал казну Василия, пленил его мать и жену, которых выслал в Звенигород и Рузу. Василия нельзя было оставить без внимания, и Юрий послал на него двух младших сыновей, двух Димитриев. Василий, ниоткуда не видя помощи, хотел уже бежать в Орду, и тут неожиданное обстоятельство изменило весь ход событий: 5 июня, когда Шемяка и Красный были еще только во Владимире, Юрий Димитриевич скоропостижно скончался650.
Юрий Димитриевич был женат (1400 г.) на Анастасии, дочери Юрия Святославича Смоленского, умершей в Звенигороде в 1422 г.651 От этого брака нам известны три его сына: Василий Косой, Димитрий Шемяка и Димитрий Красный.
Завещанием, написанным, по предположению Карамзина, еще задолго до смерти, Юрий так распределил свои волости между сыновьями: «вотчину свою в Москве, свой жеребей» со всеми пошлинами он отдает всем троим «на трое», старшему, Василию, дает Звенигород с волостями, Димитрию Шемяке – Рузу с волостями, Димитрию Красному – Вышегород со всеми пошлинами, селами и деревнями и пр.; кроме того, каждому дал по нескольку или из московских и других сел, или из каких-либо московских доходных статей, разделив между ними Дмитровские волости, а Дмитров и Вятку, двор свой (на Москве), сад за городом на посаде «да садец меньшей» отдает всем троим с тем, чтобы они разделили их поровну. Галич со всеми волостями отдан был Димитрию Красному. Затем в завещании определено количество дани с Звенигорода и Галича, которую потребуется давать великому князю для ордынского выхода, и распределено между детьми движимое имущество652.
Наши историки совершенно справедливо предполагают, что дошедшая до нас духовная Юрия Димитриевича написана им задолго до его смерти. В этом убеждают нас последующие договоры великого князя с Юрьевичами. Так, в договоре Василия Васильевича с Шемякой, заключенном вскоре после бегства Василия Косого из Москвы, великий князь говорит: «И жаловати ми тобя [Шемяку] и печаловатися тобою и твоею отчиною, чем благословил тобя твой отец князь Юрии Дмитреевич своею отчиною, городы и волостьми, и селы, Галичем, и Рузою и Вышегородом» и пр. Мы видели, что по вышеприведенной духовной Юрия Галич и Вышегород давались Димитрию Красному653. Таким образом, надо признать, что более поздняя духовная Юрия Димитриевича до нас не дошла. Мало того: мы не можем совершенно точно сказать, кто по смерти Юрия Димитриевича из его сыновей владел какими волостями. Как видно из договорных грамот, дети Юрия (младшие – два Димитрия), получая уделы по завещанию отца, получали еще пожалования от великого князя, которые они по своим деловым грамотам делили между собой. Эти «деловые» грамоты до нас не дошли654, а потому весьма трудно определить – по крайней мере, относительно младших сыновей Юрия, – кто из них чем владел после бегства Василия Косого из Москвы? Притом в одних договорах при перечислении принадлежащих или пожалованных Юрьевичам волостей выступает на сцену один Шемяка, в других – он же вместе с младшим братом. В одной из договорных грамот говорится: «Жаловати ми [великому князю] тебя [Шемяку]… чем благословил тобя твой отец князь Юрии Дмитриевичь своею отчиною… Галичем и Рузою и Вышегородом… так же и тем, чем, брате, яз тобя пожаловал, дал ти есми… Ржеву и Углече» (удел Константина Димитриевича). В другой, позднейшей грамоте говорится: «дал еси нам [Юрьевичам] в вотчину удел дяди нашего княжь Костянтинов Дмитриевича, Ржеву и Угличе» и пр. Таким образом, у младших Юрьевичей по договорам, заключенным с ними великим князем после бегства Василия Косого из Москвы, были во владении Галич, Руза, Вышегород, Ржева и Углич с волостями. Звенигород, принадлежавший Василию Косому, великий князь взял себе; Вятку – также. Кроме того, великий князь дал Юрьевичам в Московском уезде села Зарадылье, Сохну и др. «опричь году московьского и пошлин московьскых»; но в последующих договорах и эти доходные статьи опять получают Юрьевичи. В 1440 г. великий князь подтверждает за Юрьевичами часть Бежецкого Верха, которая принадлежала ему: «а Бежицький вы верх держати по старине с Новым городом»655