Страница 21 из 27
Маркс выдвигает концепцию отчужденного труда в ходе критики буржуазной политэкономии – назло ее фундаментальным установкам, методам и выводам. Он считает, что, в отличие от классической политэкономической школы, современные экономические исследователи не должны исходить из неизменности системы частной собственности, разделения капитала, земельной собственности и труда, тем самым скрывая отчуждение. Напротив, необходимо «осмыслить существенную взаимосвязь между частной собственностью, корыстолюбием, отделением друг от друга труда, капитала и земельной собственности, между обменом и конкуренцией, между стоимостью человека и его обесценением, между монополией и конкуренцией и т. д., между всем этим отчуждением и денежной системой» (1974. Т. 42. С. 87).
Современные экономические теории и методы не допускают интерпретации (как в классической политэкономической традиции) всех экономических явлений с точки зрения войны (то есть конкуренции) между корыстолюбцами и скупцами. В отличие от классических политэкономов Маркс в то время плотно занимается проблемами частной собственности и отчужденного труда и разъясняет с помощью них все категории политэкономии, видит в них конкретное, раскрывшееся проявление торговли, конкуренции, капитала, денег.
Следовательно, как только Маркс от надстройки углубляется в экономический базис, переключается на анализ гражданского общества и критику буржуазной политической экономии, то он неизбежно переходит от отчуждения к отчужденному труду. Это играет решающее значение. Он преодолевает подход, согласно которому труд изучается только с точки зрения количественной определенности, углубленно анализирует природу труда и приобретает множество ценных знаний об особенностях капиталистического способа производства и борьбы буржуазии с пролетариатом. Однако концепция отчужденного труда – не научная форма. Она все еще включает в себя элементы фейербаховского гуманизма и не способна быть теоретико-методической основой всей политэкономической науки, что и подтверждается развитием философской мысли после Маркса.
Человек – субъект общественной связи. Истинное и отчужденное общество
Мы уже говорили, что в том, как западноевропейские гуманистические веяния развились во французский материализм XVIII в., безусловно, существует одно противоречие: с одной стороны, он унаследовал традиции гуманизма, признавая человека истоком и конечной целью, сформулировал доктрину о свободе, равенстве и человеколюбии, основывающуюся на его правах. С другой – в рамках французских материалистических учений развился механицизм, была отвергнута доминирующая роль людей, а декартово суждение о животном как о механизме расширилось до теории о том, что человек тоже является механизмом. Заслуга учения немецкой классической философии об отчуждении состояла в том, что в нем было восстановлено главенствующее положение человека, хотя и в идеалистической форме. Однако только Марксу удалось решить проблему человеческой сущности.
В «Конспекте книги Джеймса Милля “Основы политической экономии”» (далее – «Конспект») Маркс, рассуждая об отчуждении, отмечает, что человек есть «субъект общественной связи», и подчеркивает: человек, о котором он говорит, – не понятие, не абстракция, игнорирующая реальную личность, а «действительный, живой, особенный индивид» (1974. Т. 42. С. 119). В отрыве от него так называемого человека не существует.
По мнению Маркса, действительные индивиды – не одинокие и изолированные, а «тотальные существа», или, говоря фейербаховским языком, родовые. Однако Фейербах, считая таковым человека, а включенность в коллектив, в человеческую интеграцию – его единственно реальной сущностью, заостряет внимание на нуждах полов. Маркс в этом плане рассматривает человека как тотальное существо и делает упор на потребности людей в трудовых плодах друг друга, то есть на взаимодополняемости человеческой деятельности и ее продуктов в процессе производства. Производственная деятельность общественна по характеру. Так, Маркс указывает: «Обмен – как человеческой деятельностью внутри самого производства, так и человеческими продуктами – равнозначен родовой деятельности и родовому духу, действительным, осознанным и истинным бытием которых является общественная деятельность и общественное наслаждение» (1974. Т. 42. С. 23).
Поскольку человек – это тотальное (или родовое) существо, то Маркс замечает: «Человеческая сущность является истинной общественной связью людей» (1974. Т. 42. С. 23). Следует обратить внимание, что здесь он делает акцент на связи человеческой, общественной, а не естественной, то есть обусловленной биологическим видом человека. Марксу удается преодолеть ограниченность фейербаховских воззрений на человека как на природный вид, как абстракцию общевидовых особенностей, и сосредоточиться на общественных отношениях. С точки зрения природных свойств человек формально представляет собой вид, но фактически он является изолированным индивидом. В плане общественных отношений мы имеем дело с индивидами, но в действительности перед нами общность, социальные существа, потому что ни одна отдельно взятая особь не способна существовать вне общества. Таким образом, если в сочинении «К критике гегелевской философии права» Маркс заостряет внимание на особой общественной природе человека с позиций взаимосвязи между людьми и государством, то в данном случае он уже переключается на производство и утверждает, что человеческая сущность заключена в общественной связи, возникающей в ходе производства и обмена.
Таким образом, истинная общественная связь людей по Марксу – это не чисто эмоциональные и идеальные, а самые что ни на есть реальные, объективные отношения. Они формируются в ходе активной реализации людьми своей общественной природы, предпринимаемой ими в целях удовлетворения своих материальных потребностей. Маркс отмечает: «Истинная общественная связь возникает не вследствие рефлексии: она выступает как продукт нужды и эгоизма индивидов, то есть как непосредственный продукт деятельного осуществления индивидами своего собственного бытия» (1974. Т. 42. С. 24). Такие формулировки, как «эгоизм», в данном случае неточны и не связаны с моралью, но общий смысл остается ясным: общественная связь формируется в процессе производства, человеческой деятельности.
Рассматривая действительного человека в качестве индивида, Маркс подчеркивает, что общественная связь создается в ходе производства, а человеческая природа – социальна. По сравнению с теориями Гегеля и Фейербаха, такую позицию Маркса можно считать большим шагом вперед. Гегель полагал субъектом отчуждения абсолютную идею. Фейербах – человека как природное существо, оторванное от конкретных исторических условий и производственных отношений. Наравне с ними обоснование действительного человека Марксом относится к ключевым моментам перехода от идеализма к старому материализму и в конечном счете к историческому материализму.
Положение о действительном человеке как субъекте не является простым абстрактным высказыванием, это конкретное единство диверсифицированности объективного исторического процесса, воспроизведенного в мышлении. Его научный уровень определяется уровнем изучения самих законов истории, ее объектов и субъектов. В то время Марксу пока не удается выйти на такой уровень, что весьма заметно в его подходе к взаимоотношениям между человеческой сущностью и производством.
Еще не сформировав собственной идеологии, в своих теоретических воззрениях он остается далек от полноты и завершенности. Его теория противоречива. С одной стороны, Маркс отмечает, что сущность человека складывается в ходе активного производства продукции, отвечающей человеческим нуждам. С другой – использует ее как критерий: «Наше производство было бы в такой же мере зеркалом, отражающим нашу сущность» (1974. Т. 42. С. 36). Такая постановка вопроса резко отличается от впоследствии выдвинутого Марксом тезиса о человеческой сущности, которая составляет в своей действительности всю совокупность социальных отношений.