Страница 17 из 18
Постмодернистское умозаключение о так называемом конце человека также требовало переосмысления вопроса об инициативности и проблемы отношений между человеком и природой. Острие этого умозаключения было направлено против концепции рассудочного человека, существовавшей начиная с Декарта. С точки зрения постмодернизма, начиная с эпохи Просвещения, интеллектуальные и духовные силы мыслящего субъекта выделились из материального мира и вступили с ним в противоречие. Это привело к антропоцентризму и не только послужило истоком кризиса культуры современного западного мира, но и стало причиной экологических проблем на всей планете. Поэтому постмодернизм решил определить для человека новое место. Как говорил Фуко, постмодернистские мыслители «взяли на себя миссию по установлению связи между человеком, его наукой, открытиями и миром – конкретным миром»[75]. Постмодернизм деконструировал предсуществование, центральность и сверхопытное начало человека и объявил: человек – «творческое существо», и его представление о самом себе – «созданный, а не обнаруженный образ». По мнению Гриффина[76], «индивид самодостаточен и обладает всеми присущими ему свойствами не от рождения, он всего лишь применяет эти свойства для внешнего взаимодействия с другими предметами, не влияющими на его сущность. Но отношения индивида с самим собой, обширной окружающей средой, семьей и культурой, напротив, формируют его самоопределение». Иначе говоря, человек по сути своей есть продукт, созданный в ходе собственной деятельности, и поэтому связь индивида с другими людьми и предметами не внешняя, а внутренняя, сущностная, созидательная.
Соответственно, постмодернизм также уделял повышенное внимание проблеме взаимоотношений человека и природы. По определению Джеймисона, в постмодерном обществе, или постмодерне, лежавших в сфере интересов постмодернизма, «“природа” уже исчезла безвозвратно. Новый мир стал еще более очеловеченным, чем прежний, но “культура” в нем превратилась в настоящую “вторую природу”». Поэтому постмодернистская философия проповедует не только отвержение, разрушение, но в действительности озабочена проблематикой восстановления связей между человеком и природой и устранение их противостояния, заданного модерном. Исходя из этого, постмодернизм относится с большим уважением к экологическому и «зеленому» движениям и стремится «подвести философско-идеологическую базу под стойкие концепции зеленых». А значит, нетрудно понять выражение Гриффина о «постмодернистской идеологии как об абсолютной экологии».
Так называемый постмодернистский «конец человека» фактически – не что иное, как критика отчуждения и отчужденного человека, возникших в условиях капиталистического строя, которая требует детально пересмотреть самость человека, заново выстроить гармоничные отношения человека с природой. Отталкиваясь от данной задачи, постмодернисты соглашаются с утверждением Хайдеггера о «человеке как хранителе природы», которое вполне совпадает с идеями Маркса о гармонии между человеком и природой.
Теперь – о взаимоотношениях Востока и Запада.
На протяжении всего XX века возникал центральный вопрос, с которым сталкивались неразвитые страны и регионы: модернизация – неизбежное направление исторического развития, но то же ли она самое, что и вестернизация? Говоря другими словами: разумно ли рассуждать о западоцентризме как об универсальном историческом дискурсе, устанавливаемом в качестве ориентира? В размышлениях над данным вопросом марксизм и постмодернизм пришли к единому мнению.
Родина марксистской философии – Европа, но Маркс ни в коем случае не «европоцентрист». В начале формирования материалистического взгляда на историю он изначально отталкивался от истории западного общества. Однако с течением времени и по мере углубления исследований Маркс сфокусировал взгляд на восточном обществе и создал свою особую теорию этого общества. Именно в процессе анализа западного общества, изучения всемирной истории, а также рассмотрения структуры и исторической судьбы восточного общества Маркс деконструировал западоцентризм. В ходе исследования общества Востока Маркс отказался переносить на это общество западную общественную эволюционную модель, так как считал, что феодальный строй в его западном смысле в восточных обществах далеко не так распространен. Например, «Ковалевский забывает, между прочим, о крепостном праве, которого в Индии нет и которое представляет собой важный момент». Данное обстоятельство деконструировало универсальность западноевропейского феодализма.
С другой стороны, Маркс четко ограничил историческую неизбежность первоначального накопления в капитализме только западноевропейскими странами и отказался «превратить [свой] исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути» – и тем самым деконструировал универсальность происхождения западного капиталистического строя.
Исследуя путь развития русского общества, Маркс выдвинул гипотезу о проходе сквозь «кавдинское ущелье» капиталистического строя. Фактически эта гипотеза деконструировала идею об универсальном характере данной экономической системы и в полной мере воплотила марксистскую деконструкцию западоцентризма. Благодаря Копернику люди узнали, что Земля не центр Вселенной, а Маркс научил тому, что Запад не центр мира.
В процессе критики буржуазного востоковедения и деконструкции западоцентризма Маркс обнажил экономико-политическую гегемонию Запада. Он считал, что западные страны завладели главенствующим правом на экспорт своей экономики и политики, за счет войн и политико-экономических отношений «поставили варварские и полуварварские страны в зависимость от стран цивилизованных, крестьянские народы – от буржуазных народов, Восток – от Запада». По мнению Маркса, для истинного развития колониям, да и всему восточному обществу, необходимо присвоить плоды, которыми капиталистическое производство обогатило человечество, и превзойти капитализм.
Марксова деконструкция западоцентризма и теория восточного общества несокрушимы и в наши дни. Постколониализм, появившийся в контексте постмодернизма, также заостряет внимание на отношениях Востока и Запада. Саид[77] в начале «Ориентализма» привел знаменитое изречение Маркса: «Они не могут представлять себя, их должны представлять другие». Этим изречением Саид характеризовал взаимоотношения между восточными и западными странами. В соответствии с постколониалистской точкой зрения, экономическая агрессия и политическая экспансия западного капитализма в отношении восточного общества также сопровождались синхронными процессами в культуре – контекстуализацией[78] и символизацией, которые в то же время были процессами формирования культурной гегемонии или культурного империализма Запада. Задачами постколониализма были разоблачение и «расшифровка» этих процессов. Отталкиваясь от критики западного «ориентализма», Саид стремился подорвать легитимность культурной гегемонии Запада, заново установить границы отношений восточной и западной культур. Джеймисон считал, что захват странами первого мира лидерства в экспорте культуры, кодирование при помощи СМИ целых культурных механизмов западными ценностями и идеологией, насильственное насаждение этих ценностных норм и идей фактически – не что иное, как культурная агрессия. И поэтому он с большим вниманием следил за судьбой культур стран третьего мира, разыскивал в атмосфере постмодерна некую поворотную точку в развитии человеческой культуры.
Таким образом, в вопросе об отношениях Востока и Запада марксизм и постмодернизм встретились и пришли к единому мнению. Конечно, фокус обеих доктрин был направлен на разные проблемы: марксистскую философию заботило уничтожение политико-экономического господства западных стран, а постмодернизм делал упор на «расшифровку» феномена культурной гегемонии Запада. Марксизм заострял внимание на способах деколонизации порабощенных стран с помощью реальных действий, а постмодернистскую систему интересовала важная роль языка в идеологической деколонизации. Увязнув в дискурсе, постмодернизм уделял крайне мало внимания работающим политико-экономическим структурам общества и другим функционирующим формам, и способам общественной практической деятельности.
75
Ван Чжихэ. Лунь хоусяндайчжуи дэ сань чжун синтай (О трех формах постмодернизма) / Говай шэхуй кэсюэ (Зарубежные науки об обществе). Пекин: Чжунго шэхуй кэ-сюэюань вэньсянь цинбао чжунсинь, 1995(1). С. 43.
76
Гриффин, Дэвид Рэй (р. 1939) – профессор философии религии и теологии, политический писатель, сооснователь Центра исследований для поощрения изучений актуальности процесса мышления, автор ряда работ о самом крупном в мировой истории теракте, который произошел в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г.
77
Саид, Эдвард Вади (1935–2003) – американский интеллектуал арабского происхождения, культуролог, литературный и музыкальный критик, философ, литературовед, журналист, общественный деятель, пианист. В своей знаменитой книге «Ориентализм» жестко критиковал западные воззрения на Восток и обвинял западную науку в поддержке и оправдании колониализма.
78
Подразумевается культурный показатель или степень, в которой культуры поощряют разнящееся поведение в соответствии со специфическим контекстом, внутри которого поведение имеет место. – Примеч. ред.