Сталин, Иван Грозный и другие

Итак, наиболее вероятно, что Виппер привлек внимание Сталина в связи с затеянной им контрреформой советской школы и разработкой новых учебников истории. Тогда он знакомился с пособиями Виппера в одном ряду с учебниками других авторов. Когда и при каких обстоятельствах Сталин прочитал его памфлет «Иван Грозный», изданный в 1922 г., до конца не ясно, неизвестна и первичная реакция начинающего вождя на ее содержание. Думаю, что книгу Виппера он прочитал в те же тридцатые годы, косвенное подтверждение чему попытаемся отыскать в разработке учебников по истории СССР для средней школы и в последующих событиях.

3. Ключевые мифы учебника истории СССР 1937 г.

В конце января 1936 г. был объявлен открытый конкурс на лучший учебник истории для младших классов. И с этого времени Комиссия ЦК ВКП(б) и СНК начала работу по написанию учебников как бы заново[92]. Все повторилось – конкурс шел своим чередом, а в недрах аппарата ЦК Сталин на ту же тему вел свои игры. Не случайно, когда конкурс закончится, в постановлении Политбюро будет записано, что ни один из 46 проектов школьного учебника высокую Комиссию не удовлетворил. Правда, там будет сказано, что они не устроили жюри по идейным и педагогическим соображениям, поскольку не соответствуют марксизму и небрежны по языку и формулировкам[93]. Различные профессиональные и полупрофессиональные коллективы историков подавали разнообразные проекты. Рядовые учителя истории присылали свои варианты учебников. Даже малосведущие в истории и педагогике граждане предлагали свои труды. Конкурс был поистине открытым и очень демократичным: одну группу рецензентов, оценивающих учебники истории зарубежных стран, возглавил блестящий журналист, знаток политической истории Европы, авантюрист и бывший видный троцкист Карл Бернгардович Радек; вторую, по истории СССР, возглавил другой оппозиционер, давний союзник и соперник, а значит, враг вождя Николай Иванович Бухарин. Без прямого указания верховного распорядителя их никто не посмел бы привлечь к этой работе. Сталин еще в 1929 г. пытался вытеснить «Бухарчика» (так ласково называл его Ленин) из политической сферы. Он буквально навязывал Бухарину должность наркома по просвещению. Тогда Бухарин с трудом отказался. Его пусть формально, но все же привлекли к решению школьных дел в 1932 г.[94], но до 1935 г. ничем серьёзным в области образования знаменитый советский политик не занимался. Руководил газетой «Известия», был одним из основных разработчиков Сталинской Конституции 1936 г. Сталин, по воспоминаниям Вячеслава Молотова и писателя Лиона Фейхтвангера, всегда ценил и использовал до последней возможности творческие способности «врагов народа», а потом хладнокровно их уничтожал[95]. Думаю, что помимо утилитарных соображений здесь присутствовала и большая доля иезуитства: мучил врагов надеждой, что беда прошла стороной, вот ведь дал же серьезное дело, которое теперь надолго.

Бухарин сразу же предложил себя на роль ведущего идеолога по «общим» вопросам истории СССР. Он хорошо знал истинную цену человеческим качествам и уровню научной компетентности друга Кобы. Было время, когда он поучал его, как надо вести дела в государстве и как понимать идеи Маркса и Ленина. Еще в 1929 г. Сталин сам публично называл его другом. Но в эти предсмертные годы, ощущая, как земля начинает шевелиться под ногами, грозя поглотить его, Бухарин написал в том же январе 1936 г. (в феврале 1937 г. арестуют) признание другу: «…я еще раз убедился, как глубоко ты прав при повороте руля на «историческом фронте»[96]. Академик Бухарин внезапно осознал, насколько ошибочно трактовал («вульгаризировал») русскую историю, марксизм и исторический материализм его недавний соратник и коллега академик М.Н. Покровский. Деловито громя сочинения Покровского, он не боялся отяготить свою совесть, поскольку тот не имел возможности огорчиться или бояться быть расстрелянным. Покровский уже несколько лет как умер своей смертью. Но оставалась еще многочисленная «школа Покровского», научное и физическое уничтожение которой осуществлялось всё предвоенное десятилетие под руководством партаппарата, руками выпускников той же школы[97]. На глазах Бухарина уничтожалась и морально растлевалась политическая «школа» самого Бухарина.

Буквально в эти же дни января 1936 г., в годовщину смерти Ленина, Бухарин опубликовал в «Известиях» статью, в которой в традициях российских демократов характеризовал дореволюционное состояние народов России: «Эти почти две сотни порабощённых народов, растерзанных на куски царской политикой! Эта азиатчина! Эта восточная лень! Эта – неразбериха, безалаберщина, отсутствие элементарного порядка!»[98] Газета «Правда» в серии анонимных статей (конечно, не без ведома Сталина) обрушилась на Бухарина, передернув смысл и сделав вид, что Бухарин имеет в виду не все закабаленные царизмом народы, а исключительно русский народ. А ведь именно из русского народа, напирал аноним из «Правды», вышли не только выдающиеся деятели культуры, но и Ленин и Сталин. Бухарин же, всего лишь следуя давно принятому советскому клише, живописал о том, каким плохим и убогим был мир простого российского и русского человека до революции (и это правда!), и каким великолепием он заблистал после революции, совершенной гениальным Лениным (что враньё). Имя Бухарина, как одного из идеологов учебника, нигде официально не упоминалось, но в эти же месяцы именно он предложил список проблем, которые надо было охватить в сталинском начинании. Ни малообразованные деятели Политбюро ЦК во главе со Сталиным, ни новые работники Наркомпроса во главе с Бубновым, ни историки старой и новой школ не могли их сформулировать системно. Большинство по некомпетентности, другие по непониманию и по незнанию философии истории марксизма и просто истории. Отсюда непонятная задержка с затеей учебника и с новой «парадигмой» истории СССР.

Бухарин учился в России и в Европе, с молодых лет славился как марксистский теоретик. И он воспользовался случаем для того, чтобы показать понимание задачи, когда в феврале 1936 г. к нему на отзыв передали макет ленинградских учителей истории: З.Б. Лозинского, В.Н. Бернадского, И.В. Гитис, Т.С. Карпова, Л.Д. Фельдман «Элементарный курс Истории СССР. Учебник для начальной школы. Ч. I и ч. II. М. – Л., 1935. Обе части учебника находятся в архиве Сталина с пометой, что это экземпляры, с которыми работал уже известный нам работник ЦК Н.Б. Волин[99]. И действительно, их страницы испещрены многочисленными замечаниями, сделанными его рукой, есть замечания Сталина, но распознать пометы, оставленные рукой Бухарина, мне не удалось. Возможно, он пользовался другими экземплярами.

Свои соображения Бухарин направил в письменном виде на имя Сталина, и, скорее всего, именно Сталин подчеркнул в тексте самые существенные соображения, вошедшие затем в постановочную часть объявления о начале конкурса и в заключительные документы. Перечислю их: история государства Российского должна быть связана с историей народов СССР и «его великим преобразованием из «тюрьмы народов» в свободный социалистический Союз». Далее: нельзя абстрактно социологизировать, как это было в постреволюционных учебниках, необходимо марксистскую схему перехода общественно-экономических формаций органично подкреплять конкретными историческими фактами. Эти факты нельзя рассматривать отстраненно, без оценок, тогда как в предложенном издании оценочный «критерий ступеней исторического развития отсутствует целиком и полностью». Особенно это касается характеристик эпох Ивана IV, Петра I и начального этапа развития капитализма. «Почти нет народов СССР, – пишет Бухарин, а Сталин, как и раньше, старательно подчеркивает, – и совсем их нет как субъектов исторического процесса со своей культурой, иногда очень богатой и своеобразной». Необходимо показать картину роста государства, как роста его аппарата и многочисленных институтов, т. к. учебник «обязан дать представление о силах и структуре царской власти». Необходимо подробнее писать о достижениях культуры, о царизме как «международном жандарме», связать историю России с революционным движением в Европе, о Марксе, Энгельсе, о «научном коммунизме», о Ленине во время Первой мировой войны, о Циммервальде и т. д. Обо всем этом или не говорится совсем, или все упрощается до пошлости и сюсюканья с детьми[100]. И наконец, ключевое, с моей точки зрения, предложение, обращенное лично к Сталину: «Сталин, – возмущался Бухарин, – …трактуется так же с ориентацией на обывателя-добряка! Рассказывается о краюхе хлеба, которую он перед побегом из ссылки дал старухе. Приведено детское письмо к нему, занимающее много места, – писал Бухарин. – Между тем один простой перечень биографических фактов, арестов, тюрем, ссылок, побегов, мест работы и т. д. дал бы в тысячу раз больше и был бы гораздо ярче и красноречивее, чем та страничка, которая посвящена Сталину. В последующем изложении авторы при всем стремлении дать образ вождя, как подобает, впадают в квазидетскую слащавость (Сталин обязательно или «улыбается», или «смеется» etc). Сталин как вдохновитель и организатор величайшей стройки, и руководитель государства и партии во всем его масштабе – отсутствует (это связано и с тем, что история СССР в учебнике дается только до конца Гражданской войны включительно, то есть за несколько лет до возникновения СССР!)… Это недоведение изложения до последних лет является существенным недостатком всего курса, недостатком, который должен быть обязательно уничтожен»[101]. Под конец Бухарин отметил, что полностью воплотить изложенную программу трудно, но к ней надо стремиться, и при этом необходимо «обратить особое внимание на художественную наглядность изложения»[102]. Никто из близких соратников Ленина не внес больший вклад в становление сталинского культа, чем Бухарин. После смерти Ленина его партийная группировка была союзницей со сталинской группировкой против остальных членов ЦК, пока и ее не выкинули из власти.

92

См. Дубровский А.М. Историк и власть. Историческая наука в СССР и концепция истории феодальной России в контексте политики и идеологии (1930–1950 гг.). Брянск, 2005. С. 269–293. Это фундаментальное исследование, в котором сделана серьезная попытка раскрыть одну из тяжелейших глав в истории исторической науки. Не могу принять осторожную, двойственную позицию автора там, где требуется ясная и однозначная оценка преступной сталинской власти.

93

См.: Историю в школу: создание первых советских учебников // Вестник Президента Российской Федерации. М., 2008. С. 258–265; Артизов А.Н. В угоду взглядам вождя // Кентавр. 1991. Октябрь – декабрь. С. 125–135; Дубровский А.М. Указ. соч. С. 258–265, 273.

94

См.: Историю в школу: создание первых советских учебников. С. 291.

95

См.: Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991, С. 249, 432; Фейхтвангер Л. Москва 1937. М., 2001. С. 86.

96

Дубровский. Указ. соч. С. 270–271.

97

Артизов А.Н. Судьбы историков школы М. Н. Покровского (середина 1930-х гг.) //

http://go.mail.ru/redirvia_page=1&type=sr&redir=eJzLKCkpsNLXT8lPLshJrEwt0isq1TcytTAwMDe30A0uTUmq1M0sLskvyszOL9MtzsjOz6nUzdXN0y3Izy7KLyvOzk

_P1y1OLUpNycxL1DW0NDbQzdBNz0_JL9PLKMnNYWAwNDU2NzcwtrC0ZNDRXLGta-FbS5v57sx-H4V_AABcnSr6

98

Бухарин Н.И. Наш вождь, наш учитель, наш отец // Известия. 1936. 21 января.

99

Лозинский З.Б., Бернадский В.Н. и др. Элементарный курс истории СССР. Учебник для начальной школы. Ч. 1. М. – Л., 1935 // РГАСПИ. Архив И.В. Сталина. Ф. 558. Оп. 3. Д. 189. Л. 1; Лозинский З.Б. и др. Элементарный курс Истории СССР. Ч. II // Там же. Д. 190.

100

Историю в школу: создание первых советских учебников. С. 171, 172–177.

101

Указ. соч. С. 177.

102

Указ. соч. С. 178.