Самая длинная ночь

Прыгая через ступеньку, Герберт умчался. Алиас поднялся медленнее. Поведение вампира его настораживало. Да, Герберт искренне обрадовался, но при этом в нем по-прежнему ощущалась злая нервозность.

— У меня еще никогда не было своего дома!

Герберт подхватил Алиаса и закружил в стремительном вальсе. Каким чудом они оказались в спальне, не задев косяк двери, Драккони не понял. Герберт опрокинул его на кровать и упал сверху, удерживая руки. Вроде бы в шутку.

— Ты рад, что я вернулся? — зеленовато-карие глаза вампира смотрели требовательно и жадно.

— Очень.

— И ты по-прежнему любишь меня?

— Да.

Герберт улыбнулся, на пару секунд став прежним, но обнять себя не дал. Вскочил, сдернул мантию и отбросил в сторону.

— Тогда сними это всё, — он повел плечами, позволяя шелковой рубашке соскользнуть на пол. На шее и запястьях блеснули амулеты.

Драккони внутренне напрягся. Он не ждал, что Герберт потребует свободы так быстро и решительно.

— Что, прямо сейчас? Ну хорошо.

Алиас подышал на пальцы. Освобождение от заклятий — дело не быстрое. Он начал с браслетов, отметив пятно не до конца зажившего ожога на правом запястье Герберта. Регенерация у вампиров происходит очень быстро. Стало быть, обожгло его чем-то действительно опасным.

— Очень больно было?

— Терпимо.

Алиас удивленно покачал головой. Чтобы Герберт да научился терпеть боль? Вот уж воистину — охота пуще неволи. Алиас сложил охранные амулеты в карман. Потянулся обнять Герберта, но тот снова отвел его руки.

— И это тоже, — он дернул подвеску с узором в виде сложного узла. — Не смотри так, Алиас. Я знаю, что ты и на нее что-то прицепил.

— Кто тебе сказал? — удивление Алиаса приобрело неприятный привкус.

— Сам догадался, когда снять не сумел.

— Я уберу с неё свои заклятья и верну, — пообещал Алиас.

— Не надо, я лучше буду носить что-нибудь другое, — Герберт расправил плечи и глубоко вздохнул. — Помнишь, ты говорил, что университет будет для меня последним экзаменом?

— Помню.

Герберт подобрал мантию и достал из ее складок перевязанный лентой свиток. Демонстративно развернул его перед Алиасом.

— Это лицензия на право заниматься алхимией. Диплом тоже имеется, могу достать из сундука, если хочешь. Я мастер, так? Пусть у меня не было выпускной вечеринки и на прощальный пир меня не пригласили, но я мастер! Или нет? И я по-прежнему твой раб?

Вот оно что. Алиас взял пергамент, вчитался в витиеватые буквы.

— Да, ты мастер, Герберт. С правом заниматься практикой и брать учеников. Правда, последнее не советую делать еще лет двести. И да, теперь ты свободен.

Ожидаемой радости его слова не вызвали. Герберт выразительно повертел головой.

— С удавкой на шее?

Алиас замялся. Он надеялся, что Герберт не вспомнит о ней. Снимать удавку некромант не хотел. Губы Герберта искривились. Алиас отчетливо понял, что сейчас он скажет что-то язвительное, и между ними всё будет кончено. «Ты сам хотел, чтобы он повзрослел, - напомнил себе Драккони. - Вот и пожинай плоды».

— Повернись, — он подцепил пальцами удавку, нащупал «узелок» и распустил его, — Больше на тебе ничего нет, Герберт. Честное слово.

Герберт постоял, закрыв глаза. Должно быть, прислушивался к себе, хотя никакой разницы ощутить не мог. Алиас осторожно взял Герберта за плечи. Очень хотелось прижать его к себе, намотать на руку стянутые в хвост шелковистые волосы и целовать — взахлеб, как раньше. Алиас сдержался. Как раньше уже не будет.

— Герберт, ты…

Сильные руки обхватили его так, что Алиас чуть не задохнулся.

— Я вампир! — Герберт оскалился. — И теперь ты уже не можешь приказывать мне! Что, Алиас, таким я тебе не нравлюсь?

Вампир сильнее любого человека. Даже специально тренированного мага. Поэтому вампиров и следует удерживать на расстоянии, оставляя себе место для маневра. Нет, конечно, Алиас сумел бы ударить и сейчас. Но только один раз. Насмерть.

— Что ты хочешь услышать, Герберт? Что мне всё равно, кто ты? Так вот, мне не всё равно. Если бы я мог сделать тебя снова человеком, я бы это сделал. Но я не бог, а некромант. И если ты пустишь в ход клыки, я тебя убью. Не знаю, как я смогу потом жить. Но это будет потом.

Герберт вдруг отпустил его и забрался на кровать. Прикусил клыками нижнюю губу и посмотрел на некроманта исподлобья.

— Иди ко мне, Алиас. Я не буду кусаться, обещаю.

То, что хотел Герберт, для Драккони было на грани допустимого. Но он понимал, что отчасти сам виноват в происходящем. И сейчас ему придется рискнуть. Алиас скинул камзол, расстегнул манжеты и ворот рубашки. Герберт ждал, улыбаясь соблазнительно и чуть напряженно.

— Пожалуйста, Герберт, убери клыки. Без них ты красивее.

Вампир фыркнул.

— Потом.

Они еще ни разу не целовались вот так. Острые клыки ощутимо прикусывали губы. Но не до крови. Пока что Герберт держал слово. Они переплетались всё теснее. Одновременно осознали, что не полностью разделись и, мешая друг другу, принялись высвобождаться из брюк. Герберт застонал первым.

— Ты применил магию, это нечестно!

— Не пытайся меня уверить, что тебе не нравится, — Алиас притиснул его к себе. — Мы слишком давно не были вместе, я не выдержу больше!

— И даже клыки не останавливают?

— Герберт, мне не нужно видеть клыки, чтобы помнить, кто ты. Если раньше меня это не останавливало, то почему должно теперь?

— Но ты испугался, признайся!

— Я испугался не тебя, а за тебя. Ох, Герберт, как же я соскучился!..

Когда перед глазами Герберта перестали вспыхивать звездочки, обнаружилось, что новая подушка порвана в клочья, а у него полон рот перьев. Клыки пришлось срочно втянуть, чтобы избавиться от этой пакости.

— Ах, тебе смешно?! — Герберт закончил отплевываться и сверкнул глазами на хохочущего Алиаса. — Ну ничего, сейчас будет моя очередь.

— В каком смысле? — ослабевший от смеха Алиас не сразу понял, что происходит.

— Мы теперь равны, так? — вкрадчиво уточнил Герберт. — Значит доминируем по-очереди.

— Даже не надейся!

— Ах вот как? Это мой дом, между прочим! И моя постель! И я даже клыки убрал! Тебе хорошо будет, честное слово! У меня есть… Ой, подожди! — Герберт вскочил, накинул мантию на голое тело и куда-то умчался.

Алиас стряхнул с кровати остатки растерзанной подушки и невесело усмехнулся. Равны? О нет, Герберт, о равенстве говорить еще рано.

Снова послышался топот босых ног, и Герберт влетел в спальню. Радостно помахал перед носом Алиаса хрустальным пузырьком.

— Еще одно твое изобретение? — некромант подозрительно принюхался.

— Ага!

— А ты его испытывал?

— Как сказать? — Герберт поднял глаза к потолку. — Только никому не говори, ладно? Нам запрещали брать заказы. Но старшекурсники всё равно подрабатывали. Не беспокойся, клиент остался доволен. Целую партию заказал.

— А клиент какого вида был? — Алиас проявил дотошность.

— Эльф, — не почуяв подвоха, честно ответил Герберт.

— Вот как? — Алиас откупорил пузырек и осторожно капнул себе на палец ароматную маслянистую жидкость, растер. — Да, эльфы знают толк в извращениях. Но ко мне с этим можешь даже не подходить. Открой ящик комода. Наверняка там есть что-то более традиционное, или я совсем не знаю Джарета.

Герберт обиженно надул губы, но порылся в ящиках и вернулся с пузырьком розового масла. Алиас про себя порадовался, что заранее проверил, не спрятаны ли в доме кристаллы короля гоблинов. Спальню он прочесал особенно тщательно.

— Так ты согласен? — Герберт сбросил мантию и скользнул под одеяло.

— Как видишь, я всё еще здесь.

— А ты зря не хочешь подкрашивать пряди под седину, — Герберт как всегда внезапно переключился на другую тему. — Волосы у тебя уже достаточно отросли, было бы очень эффектно.

— Делать мне больше нечего, — Алиас притянул к себе Герберта, срочно вспоминая все его самые чувствительные точки.