Страница 18 из 26
Наступил четверг. Отправляясь в Бюро, он заблаговременно подготовил свое обращение к Ренате. Оно содержало двусмысленный характер и, если бы попало в руки Гофре, то скорее вызвало бы подозрение в любовной, чем шпионской связи.
«Можем встретиться на полпути к Вашим родителям, шоссе № 85 на 74 км, в начале Шварцвальда, поворот вправо, 300 метров. Желательно в воскресный день. Возможно ли это? Напишите».
Спрятав записку в материалы на репатриантов, Матвеев выехал в Бюро. Там он уже чувствовал себя как дома и уверенно направился к кабинету Ренаты. И надо же такому случиться, что на его пути появился Лонгле. Он пребывал в хорошем настроении и после обмена любезностями вызвался лично оказать помощь в работе над делами репатриантов. Записка для Ренаты выдавала Матвеева с головой. Все решали мгновения. Лонгле открыл дверь к себе в кабинет и склонил голову в поклоне. Этого Матвееву хватило, чтобы вытащить записку из дела и спрятать в карман.
Лонгле ничего не заметил. Заняв место за столом, он надел очки и занялся просмотром дел. Рутинная процедура уточнения и согласования данных на репатриантов затягивалась. Матвеев проклинал Лонгле за его инициативу и искал предлог, как отлучиться из кабинета и передать записку Ренате. Она опередила его. Телефонный звонок нарушил шуршание бумаги. Лонгле снял трубку. По его репликам можно было понять, что возникла запутанная история с делами репатриантов. Отодвинув трубку в сторону, он обратился к Матвееву.
– Извините, Николай, Лонге обнаружила несоответствие наших данных с вашими на репатриантов Петренко и Калинина.
– Каких именно? – уточнил Матвеев.
– У Петренко по месту рождения, а у Калинина по году рождения.
– Разберемся. Что еще?
Лонгле снова вернулся к разговору с Ренатой.
– Что-что?.. Непонятные сокращения в анкете на Горохова. Какие именно?
– Эдуард, давайте не будем играть в испорченный телефон, – вмешался в их разговор Матвеев и предложил: – Может, я пройду к Лонге, и мы на месте разберемся?
– Да, конечно, – согласился Лонгле.
Матвеев прошел в кабинет к Ренате. Она была одна. Но он не стал пренебрегать конспирацией и, уточняя неясности в анкетах на Петренко, Калинина и Горохова, указал Ренате на свою записку. Он поняла все без слов и, внося поправки в документы репатриантов, на обратной стороне записки написала:
«Согласна. Время могу сообщить через день-два, место знакомое. Ждите звонка».
Разобравшись с делами на репатриантов, Матвеев возвратился к Лонгле и после короткого разговора покинул Бюро. Приехав в Миссию, он занялся текущими делами и с нетерпением ждал сигнала от Ренаты.
Прошло два дня с их разговора. Она хранила молчание. Наступила пятница, когда, наконец, раздался долгожданный звонок. Рената сообщила, что материалы на очередную партию репатриантов готовы, и их можно забрать. В обед Матвеев заехал в Бюро. На этот раз, избежав встречи с Лонгле – тот находился в отъезде, – он прошел в кабинет Ренаты. Она оказалась не одна, и снова им пришлось прибегнуть к хитрости. Прежде чем передать документы, Рената дала пояснения по своим пометкам и жестом обратила внимание Матвеева на закладку в одном из дел на репатриантов. Он перевернул страницу и увидел короткую запись.
«Завтра в 11 часов буду ждать. Мое авто «фольксфаген» НА 34–25 серого цвета».
Продолжая только им одним понятную игру, Матвеев попросил чистый лист бумаги и пояснил:
– Рената, я дам еще несколько фамилий. По ним требуется уточнить, есть ли они в ваших лагерях. Ответ желательно дать письменно.
– Одну минуту, – она подала ему чистый лист бумаги.
Он написал фамилии репатриантов, подозреваемых в связях с фашистами, и в конце дописал: «Желательно с подробностями».
Рената ответила ему многозначительным взглядом и заверила:
– Я постараюсь выполнить вашу просьбу в кратчайшие сроки.
– Спасибо, – поблагодарил Матвеев, пожелал Ренате и ее коллегам приятных выходных, покинул Бюро и возвратился в Миссию.
До конца рабочего дня он занимался текущими делами, а из головы не шли мысли о предстоящей встрече с Ренатой. В чистом поле они представляли идеальную мишень для любой провокации со стороны французской спецслужбы. Малейшая ошибка с его стороны несла смертельную угрозу смелой девушке. Матвеев настойчиво искал варианты подстраховки, но ни один из них не гарантировал ее безопасность. Положившись на удачу, он ждал сигнала от Ренаты.
Наступила суббота. Ранним утром, сложив в машину рыболовные снасти, Матвеев и Шток выехали на озеро. Прибыв на место, они разошлись по насиженным местам. Клев не радовал. Поплавки лениво поплясывали на воде. Матвеев больше обращал внимание не на поклевку, а на часы. Стрелки, как ему казалось, мучительно медленно ползли по циферблату и, наконец, показали 10:00. Пришло время для действий. Он выбрался из кустов, сел в машину и выехал на встречу с Ренатой. Несмотря на то, что Шток находился на подстраховке, а слежка отсутствовала, на душе было тревожно. Явка проводилась без прикрытия, да еще на территории противника. В этих условиях он и Рената представляли идеальную мишень для провокаций французской спецслужбы. Страхуясь, Матвеев взял с собой трофейный парабеллум и гранату.
Приехав на место, он осмотрелся, следов засады не обнаружил и успокоился. Дурманящий запах цветущих ландышей кружил голову. Он спустился к ручью – белоснежный ковер из цветов устилал землю, собрал букетик и возвратился к машине. В 11 часов со стороны дороги донесся шум автомобильного двигателя. За деревьями мелькнул «фольксфаген» и через минуту въехал на поляну.
Из машины вышла Рената. Она словно возникла из солнечных лучей и пьянящего голову весеннего воздуха. Ее движения были исполнены необыкновенной грациозности. Элегантный брючный костюм подчеркивал достоинства точеной фигуры. Опасность придавала девушке особое, ни с чем не сравнимое очарование. Матвеев не мог скрыть восхищенного взгляда, его сердце встрепенулось. Они шагнули навстречу и, поддавшись порыву, обнялись. Каждой клеточкой своего сильного молодого тела он ощущал зов ее плоти. Усилием воли ему удалось совладать с могучим влечением к прекрасной земной фее. Он отстранился. Какое-то время они не могли произнести слова.
– Я… я так рад, Рената! – первым заговорил Матвеев.
– Я тоже, – призналась она и зарделась.
Смущаясь, он подал букет.
– Какая прелесть! Как замечательно пахнут! – воскликнула Рената и, лукаво улыбнувшись, спросила: – Александр, вы правда рады меня видеть?
– А вы, что, сомневаетесь?
– Да, были некоторые сомнения.
– Это когда же?
– На приеме у генерала Де Кюна.
– А почему?
– У вас, Александр, был такой вид, будто увидели не меня, а Медузу Горгону.
Матвеев рассмеялся и признался:
– Сознаюсь, в первый момент я потерял дар речи, но, заметьте, не окаменел.
Рената расхохоталась, а затем подмигнула и спросила:
– Александр, ну согласитесь, что я не Горгона и меня бояться не следует.
– Сейчас вы мне больше напоминаете прекрасную лесную фею. Но осторожность нам не помешает, Гофре и Рой – опасные противники, – напомнил Матвеев.
Улыбка исчезла с лица Ренаты, и в голосе появилась тревога.
– Да, да, Александр! Эти негодяи замышляют против вас какую-то грязную провокацию.
– Провокацию?! Какую? С какой целью?
– Этого я не знаю. Мне известны только фамилии провокаторов, это немцы: Фогель, Шварц и Гросс. Берегитесь, Александр!
– Предупрежден – значит вооружен. Спасибо, Рената, – поблагодарил Матвеев и перешел к разведывательному заданию. – Рената, вам удалось выяснить, кого из репатриантов Гофре и Рой готовят на вербовку?
– Сейчас, одну минуту, – Лонге открыла дамскую сумочку, достала из нее тюбик с губной помадой и пояснила: – В нем я спрятала списки репатриантов, с которыми они ведут индивидуальную работу. И еще, у Гофре есть информатор в вашей Миссии.
– Шток?
– Не только.
– Кто еще?
– Он из ваших, русских. Его имя мне неизвестно, но я постараюсь узнать.