Где воскресают бабочки

– Маргарита, боже мой! Очнись! – Элина впервые в растерянности. Невольно наклоняется ниже, стараясь расслышать загадочное слово. – Что? Что ты говоришь?

Но кроме тихого дыхания – ничего.

Резкий рык вырывается из ее груди, и Элина с криком отползает в сторону. Глаза Маргариты раскрываются, но видны только склеры1. Сами зрачки ушли под верхнее веко. Ее тело выгибается дугой, как в дешевых фильмах ужасов, где героиня одержима демоном. Но от таких сравнений у Элины ползет мороз по коже.

– Черт, черт, черт! – она еле встает и бежит за мобильным. Дрожащие пальцы нервно набирают экстренный номер вызова скорой помощи, но Элина не успевает нажать на зеленую кнопку.

– Ангельское… – шепчет Маргарита. А голос будто меняется. Более звонкий и мелодичный. – Я хочу домой. В Ангельское…

И она опускается, на этот раз по-настоящему потеряв сознание.

ГЛАВА 3. ДЕВУШКА ИЗ ДРУГОЙ ЭПОХИ

– Марго? Марго! – Элина брызгает на подругу из пулевизатора и хлопает по бледным щекам. Сердце до сих пор никак не успокоится.

Маргарита медленно шевелится, из ее груди рвется наружу стон. Элина с облегчением откидывается на стену и вытягивает занемевшие ноги. Так она и сидит на полу возле Марго, пока та постепенно приходит в себя.

За каких-то полчаса произошло столько всего, что голова кругом. Размеренная жизнь, как по щелчку рухнула, и теперь Элина отчаянно пытается выбраться из-под обломков.

– Когда ты собиралась мне рассказать о своих припадках? – скрыть раздражение в голосе не удается.

Маргарита приподнимается на локтях и затуманенным взглядом на нее смотрит:

– О чем ты? Почему я на полу?

– У тебя был приступ, Марго. Ты потеряла сознание, глаза закатились. Я уже хотела вызывать скорую, как ты начала говорить про какое-то Ангельское, что ты хочешь домой. А после этого затихла. Поэтому я у тебя спрашиваю, что это было?

Элина еле встает и идет на кухню. Из холодильника достает заранее приготовленные в поездку бутерброды с сыром и тут же с отвращением кидает их на стол.

– Я не знаю, – Марго бредет следом, тяжело наваливается на кухонную тумбу. Дрожащими руками наливает в стакан холодной воды из-под крана и залпом осушает. Затем еще стакан, и еще один. – Боже, сушит, как после пьянки, – она разминает шею. – У меня никогда не было припадков. Более того, после развода даже депрессии не наблюдалось. Ангельское? Так я сказала? Черт, ничего не помню. Словно свет выключили, а когда включили – я уже на полу.

Элина молча возвращается в спальню. Находит ноутбук и быстро вводит в поиск: Ангельское. Затем начинает перебирать дополнительные ключевые слова: город, область, дом, место, деревня…

И наконец.

– Смотри! – Элина нетерпеливо машет Марго и показывает сайт. – Это усадьба, – продолжает она. – Старинная русская усадьба в Подмосковье. До революции принадлежала графскому роду Ланских. Позднее была разрушена, а сам граф с семьей бежал во Францию.

– Типичная история, – с иронией замечает Маргарита.

– Хм… Ланской – такая знакомая фамилия.

– Неужели ты можешь что-то забыть?

Элина задумчиво потирает подбородок и усмехается откровенному недоверию в голосе Марго:

– Я ведь человек. Но эта фамилия… Наверное, я ее где-то видела, но не обратила внимания.

Элина продолжает просматривать текст. Но чем больше она читает, тем сильнее ее охватывает холод.

– Знаешь, у меня давно такого мороза по коже не было. С той фотографии, на которой запечатлели дух моей сестры, – нервно признается она и встречается взглядом с испуганными глазами Марго. – Здесь написано, что в 2001 году усадьбу выкупили и отреставрировали. Проводили экскурсии, а потом в 2014 года закрыли для туристов. Сейчас там проживает некий Архипов.

На экране – красивое вычурное здание цвета бледного мандарина с белыми колонами. Высокие окна симметрично украшают фасад, а подъездную дорогу к парадному входу охраняют статуи ангелов.

– Ты уверена, что я что-то говорила? – Маргарита ерзает на кровати. – Может мне привиделись ангелы…

– Ты кого убеждаешь? Меня или себя?

Элина устало трет глаза. Давно в ее жизни не было ничего мистического. С тех пор, как она рассталась с Владленом, и призрак сестры перестал мерещиться на каждом углу.

– Честно, не знаю, что с тобой было. Но мы должны отыскать Регину, – она закрывает ноутбук и еще раз звонит Регине, но электронный голос вежливо сообщает: «Абонент недоступен». – Черт! – Элина до хруста сжимает смартфон. – У тебя есть телефон Максимилиана?

– Нет, – Марго виновато пожимает плечами, – я оборвала все старые связи.

– И у меня год назад полетел телефон и контакты.

Элина тяжело выдыхает и закрывает глаза. Перед взором бегут различные комбинации цифр, но все не то. Она ищет нужные одиннадцать цифр.

– Только не говори, что ты пытаешься вспомнить его номер? – над ухом звучит скептический голос Маргариты. – Даже, если и вспомнишь, он мог его сменить. Даже, если и не сменил, Регина замужем за другим, и видимо давно… Правда не знаю, можно ли называть ее вдовой…

– Есть! – восклицает Элина и быстро набирает номер. Затем пронзает Марго взглядом. – Знаешь, хотя ты и утверждаешь, что не в депрессии, тебя вечно тянет в какую-то апатию. Ты даже меня переплюнула в пессимизме, – и она нажимает на вызов.

В мобильном раздаются протяжные гудки, но после седьмого Элина раздраженно отключает связь.

– Надеюсь, у него просто крепкий сон.

– Еще бы, седьмой час. Хотя в Москве встают рано, но зная Макса, не думаю, что он работает по звонку, – однако губы Марго не дергаются в улыбке. На ее лице отпечаток страха.

– В последний раз мы общались с ним около двух лет назад, – вспоминает Элина. – Он просил меня образумить Регину, однако… у меня не получилось.

– Конечно, то, что она пережила, никому не пожелаешь, но я думала Регина сильнее.

– У каждого свой лимит прочности.

***

Два года назад…

В ночной тишине усадьбы разносится женское пение, почти невесомое, как прикосновение крыльев бабочки. И тем сильнее становится не по себе.

– Здравствуй… Я больше не боюсь…

Ни слова не скажу я в знак протеста.

И с горизонтом я в отчаянье сольюсь,

Твоя сбежавшая, «покорная» невеста.

– Людмила! – зовет Руслан жену, но пение лишь сильнее отдаляется от него.

В комнаты льется свет сверкающих звезд и лунного полумесяца. Руслан вбегает в просторную гостиную, окна в которой распахнуты настежь, а занавесы призрачно развеваются на ветру. Снаружи расцветает летняя белая ночь.

–Я больше не ищу судью,

Теперь в ночи мерцают мои крылья…

Я ныне бабочка в потерянном раю,

А прошлому пора стать былью…

И снова пение манит за собой. Из одной пустующей комнаты в другую, и везде отворены окна, а тюли тянутся ввысь, пытаясь преградить путь и защитить беглянку.

– Люда! – снова кричит Руслан и, наконец, замечает сквозь раскрытую дверь мелькание рыжих волос.

Он ускоряет шаг и оказывается в парадной гостиной, где посредине зала танцует его жена. Прямо над ней висит громоздкая позолоченная люстра. В сумерках кажется, что она готова поглотить Людмилу.

– Людочка, – он ближе подходит к жене, стараясь ее не спугнуть.

Из-под белоснежного пеньюара с кружевным подолом мелькают босые ступни, а рыжие локоны, как капризы художника, залившего полотно бордовой краской, ниспадают до самой талии.

Он ловит ее в объятия и прижимает к себе. Оставляет горячие поцелуи на закрытых веках, беззвучно шепчущих губах, и мерно раскачивается с ней в ожидании, когда приступ закончится. Вскоре Людмила затихает. На некоторое время она тяжелеет и теряет сознание. Но ресницы вновь трепещут, и она поднимает на Руслана осмысленный взгляд:

– Я вновь ходила во сне?

Он улыбается, как можно естественнее. И неважно, что сердце бьется слишком часто, а руки холодеют от страха. Сейчас в лунном свете Людмила как никогда прекрасна. Точеные аристократические черты. Тонкий нос с небольшой горбинкой – отличительная черта графов Ланских. Пышные губы и высокие скулы. А глаза… Огромные, невероятные, как крылья бабочки. В темноте они кажутся почти черными, а на свету – сверкают изумрудом.

1

Склеры – белочная оболочка, покрывающая глазные яблоки.