Страница 3 из 12
Кейт взглянула вниз, когда я нюхал ее, и мягко улыбнулась. Той улыбкой, что берегла для меня.
– Здравствуй, Принц.
всюду
Позже, когда меня закрыли, вернулась Лапсанг. Ее не было два дня, и я начал ощущать ее отсутствие. Конечно, она уходила и прежде, много раз, по правде говоря, она отсутствовала больше, чем была дома. Но все равно, после неловкого начала наши отношения наконец расцвели, и когда ее не было вечерами, мне не хватало собеседника.
И когда она царственно проскользнула сквозь кошачью дверцу, мое сердце забилось.
– Где ты была? – спросил я ее. Мой тон был любопытствующий, а не сердитый.
– Всюду, – проурчала она. – Всюду.
– Думаю, Семье тебя не хватало.
Она оглядела меня тяжелым скептичным взглядом.
– Думаю, ты обнаружишь, что Семья даже не заметила.
– Будь уверена: они скучали.
– Что ж, дорогой, им придется скучать по мне еще, ведь я вернулась ненадолго.
– Но…
– Вообще-то, я подумываю вовсе уйти.
– Ты не серьезно.
– Боюсь, что серьезно, сладкий, – она лизнула свою лапу. – Тебе никогда не хотелось уйти? – спросила она, потянувшись в корзинке.
– Не понял?
– Тебе порой не хотелось просто уйти, убежать, начать все заново?
– Нет. Должен признать, что нет.
– О, а мне да. Вообрази, какая это свобода. Представь, дорогой. Ходить от дома к дому, создавая новые характеры, новые имена, и получая неиссякаемый запас молока.
– Но ты бы не смогла, верно? Ты бы не смогла оставить Семью навсегда?
– А почему бы и нет?
– Ты бы скучала по всем.
– О, нет. Видишь ли, тут ты ошибаешься. Я бы вовсе не скучала по ним. Ни капельки. Я бы просто думала обо всех новых коленках, на которых я могла бы лежать.
Я вздохнул.
– Думаю, ты отрицаешь.
– Отрицаю? – промяукала она недоверчиво.
– Угу. Я тебя видел. Я видел, как ты крутишься возле Шарлотты. Ты ее очень любишь.
Ее голова втянулась в шею.
– У нее самые теплые коленки в доме.
– И это все? Просто теплые коленки?
– Да, Принц. Боюсь, что так. Это все, что она для меня значит.
– Я не верю.
Ее голос изменился.
– Что ж, поверь. Если слишком привязываешься к людям, это только вредит. – Хотя у нее была склонность преувеличивать, я не мог не заметить убежденности в ее взгляде.
– Как так?
– Дорогой, послушай. Я брожу по городу каждый день и каждую ночь. Я не такая, как ты. Я подвижна. Могу пойти, куда захочу. Я заглядываю в окна и вижу, что происходит. Я забираюсь в сады и порой, если знаю, что это безопасно, захожу в дома. Я слышу истории, которые рассказывают другие кошки. У людей кризис. Они притворяются перед всеми, что все еще счастливы, как всегда, но за закрытыми дверями все иначе. Они потеряли контроль. Родители и дети воюют – друг с другом и между собой.
– Так к чему ты это?
– Я к тому, что если ты слишком сблизишься с Семьей, то пойдешь ко дну вместе с ними.
– Есть вещи, Лапсанг, которые даже ты не понимаешь.
Лапсанг взглянула на меня с сомнением.
– Чего я не понимаю?
– Что Семья будет в безопасности.
– Как ты можешь быть уверен, когда это уже происходит? Когда знаки ее печального, но неизбежного распада уже здесь.
– В домах, которые ты посещаешь, живут лабрадоры?
– Не знаю, не думаю. У большинства, пожалуй, вообще нет собак.
Я положил голову на лапы и закрыл глаза.
– Я так и думал.
– Что ты думал?
– Ничего. Все, что тебе нужно знать: нет нужды беспокоиться. Правда. Я лабрадор, – сказал я ей. – Семья будет в безопасности.
Возникла пауза, а потом она заурчала:
– О, дорогой, ты такой глупый песик, – сказала она. – Я не беспокоилась.
Конечно, Лапсанг не знала о Пакте. Она не знала, что мы были единственными собаками, готовыми посвятить свои жизни защите хозяев. Она не понимала, что все другие породы разуверились в этом деле. Она даже не понимала, что было какое-то дело. В конце концов, она была кошкой.
Но когда я вновь открыл глаза и уставился на четыре пары ботинок, аккуратно расставленных Кейт напротив ящика с овощами возле задней двери, я ничего не мог поделать, и слова Лапсанг вновь раздались у меня в голове.
…слишком сблизишься с Семьей, и пойдешь ко дну вместе с ними…
ПАКТ ЛАБРАДОРОВ:
Человеческая жизнь не укладывается в удобный план. Несмотря на все наши усилия, люди постоянно сбиваются с пути из-за событий, которые происходят с ними. Даже когда событие ожидается или происходит не в первый раз, оно все равно может серьезно повлиять на поведение наших хозяев.
Наш долг как лабрадоров – быть готовыми к изменениям в любой момент. Мы должны сознавать, что именно наше присутствие, которое указывает, что все всегда будет идти своим чередом, способно вернуть людей к повседневности.
Когда бы ни случились перемены, мы должны оставаться верными своей цели. В конце концов, мы должны помнить, что безопасность человеческого Семейства подвергается риску не из-за перемен, а из-за нашей неподготовленной реакции на них.
счастье
Адам отстегнул поводок, но оставил руку на моем носе.
– Место.
Это всегда было его любимой игрой.
– Место.
Удерживать меня как можно дольше.
– Ме-есто.
Я сидел на траве в парке.
– Молодец. Место.
А он отступал от меня, идя задом наперед.
– Место. Место.
Чтобы дать себе фору.
– Ну же, малыш! Ко мне!
Я сорвался с места, как гончая. Заметьте, мне пришлось это сделать, потому что стартовая отметка и финишная черта находились друг от друга на расстоянии одного собачьего прыжка. Но мне это нравилось. Нравилось приносить ему счастье. Нравилось смотреть, как он откидывал голову, когда я толкал его к невидимой ленте.
– Ничья, – выдыхал он, хотя я был уверен, что он знал: я побеждал с небольшим перевесом.
дар
Если бы я попытался вспомнить, когда все началось, когда я впервые начал сомневаться в своем даре, мне было бы трудно выделить отдельный момент. Определенно, это не случилось за одну ночь. Я не проснулся в своей корзинке, обнаружив, что вся Семья за завтраком вдруг ускользнула из-под моего контроля.
Все, что я могу сказать: было время, когда казалось, будто все хорошо, когда Пакт лабрадоров давал все ответы, а Хантеры казались неподвластными угрозам внешнего мира.
Возможно, это была иллюзия. По правде, я знаю, что так и есть. Но это была иллюзия, в которую верил каждый член Семьи. И хотя я не могу вспомнить, когда начал сомневаться в Пакте, я помню, когда иллюзия стала блекнуть.
Все началось не с разбитой бутылки, нет. Все случилось неделю спустя. В день, когда Хэлу стало лучше.
девочка в зеркале
Я беспокоился за Хэла, но это было не ново. Я беспокоился уже довольно давно.
Из-за того, что он никогда не был собой, ни перед кем. Из-за того, что он был шумным и уверенным в себе среди Семьи, но цепенел перед внешним миром. Из-за того, как он говорил с зеркалом, словно это была девушка его мечты, Лора Шепард. В тот вечер я просто лежал там, на полу его спальни, пристально наблюдая.
– Привет, Лора, – сказал он. А затем попробовал другой тон. – Привет, Лора.
Он позвал ее на вымышленное свидание:
– Что ты делаешь в пятницу вечером? – спросил он, выжидающе подняв бровь.
Конечно, девочка в зеркале не ответила, а он не настаивал. Вместо этого он подождал, когда она отвернется или полностью исчезнет, чтобы он смог выдавить свои угри.
голос
Голос с первого этажа. Его мама:
– Еда готова.
еда
Я спустился вниз и сел в корзину, чтобы проследить за всем, как обычно. Однако, не закончив, Шарлотта отложила нож и вилку. Кейт заметила, что она не доела рыбу.