Страница 55 из 66
Илья наклонился и застыл. Что за день, полный сюрпризов! От документа отделился маленький листок, сложенный пополам. Еще до конца не понимая, что за находку он обнаружил, Илья поднял обе бумажки, собрал детали рамки и понес все это на кухню. Фотографию оставил лежать на прежнем месте: пока он был не готов взглянуть отцу в глаза.
Он разложил найденное на столе и какое-то время сидел без движения, боясь прикоснуться к находке. Протягивал руку и отдергивал, будто должен был сунуть пальцы в мешок со змеей. Наконец решился. Шевеля губами, внимательно несколько раз прочитал написанное и уронил голову на стол.
— Батя, что же ты наделал! — простонал он и заплакал. Эмоции, накопленные за день, требовали выхода. Разговоры об уходящей душе, погоня за воробьем на балконе, а теперь еще и это… Никакие нервы не выдержат такое испытание.
Когда первый накал чувств схлынул, он еще раз открыл документ. Это были результаты лабораторного анализа спермы, взятого у Оли сразу после насилия. Теперь Илья ясно понимал, почему так быстро закрыли дело, а всех подозреваемых отпустили. На опознании Оля не смогла указать ни на одного человека. А единственная улика, позволившая определить преступника, исчезла, причем к этому приложил руку именно отец.
— Почему? Неужели ты так мне не доверял? Я настолько в твоих глазах низко упал, что ты поверил, будто я опустился до насилия? — бормотал Илья, продолжая незримую беседу с отцом.
Взгляд непроизвольно упал на листок, ждавший своей очереди. А это что? Илья раскрыл бумажку и чуть не поперхнулся. Это была записка, набранная на компьютере обычным шрифтом, двенадцатым кеглем:
«Уважаемый Антон Николаевич, спасите сына!
Он попал в неприятную историю и может оказаться за решеткой. Я знаю, что именно Илья организовал нападение на Олю Звонареву.
Доброжелатель».
Илья растерянно смотрел на листок и буквы расплывались перед глазами. «Что за идиотская шутка? Он не нападал! Он никогда… как он мог что-то организовать?» — мысли проносились в голове со скоростью света. После сделанного анализа ДНК Илья обрел уверенность в своих силах. Он точно знал, что преступление — дело рук подлого и опасного человека. Но кто? Кто мог так все спланировать и рассчитать, что сломал своими безумными действиями жизнь сразу нескольких человек?
Илья посмотрел на часы: половина десятого. Поздно, но ждать он не мог. Он набрал номер Сергея Викторовича.
— Да, — устало ответил тот немного запинающимся голосом. Чувствовалось, что тремя стопками поминки не закончились. — Ты что хотел, Илья. Я уже позвонил начальнику полиции. Можешь спокойно ехать, дело тебе в руки дадут.
— Сергей Викторович, я хочу с вами встретиться. Тут такое произошло… — Илья замолчал, от спазма перехватило дыхание.
— Хорошо. Приезжай ко мне.
Илья сгреб в кучу листочки, вызвал такси и отправился на Васильевский остров, где жил подполковник Пушкарев. «Надо до разведения мостов успеть вернуться», — подумал он, понимая, что это вряд ли получится: разговор предстоял серьезный.
Пушкарев открыл дверь после первого звонка, будто стоял и ждал, когда Илья появится. Непривычно было видеть его в домашних трениках и белой майке, как обычного горожанина. Илья невольно улыбнулся.
— Что смотришь? Весело? Я дома, могу и расслабиться. Жена на даче. Я один. Не забывай, я друга потерял, — пьяно сказал Сергей Викторович, и Илья на секунду пожалел, что приехал.
Он прошли в комнату. На журнальном столике запотевшим боком сияла бутылка дорогой водки, на тарелочке лежали нарезанные колбаса и сыр. На экране телевизора застыла картинка: отец, улыбаясь во весь рот, держит на вытянутой руке огромного леща, а рядом смеется Пушкарев. Илья сглотнул. Столько счастья было на лицах друзей, столько радости от рыбалки!
— Проходи, садись. Пить будешь?
— Нет. Я сейчас не в состоянии.
— А я буду. Это мы на выживании в прошлом году, — тихо сказал Сергей Викторович, показывая на экран и наливая себе водку. — Зачем я тебе понадобился?
Залпом проглотив спиртное, он тяжело рухнул на диван. Илья засомневался, стоит ли рассказывать о находке, но сел рядом. Он отодвинул от края тарелку, стопку и бутылку, оглянулся, увидел полотенце и тщательно вытер поверхность. Только после этого достал листочки и положил на стол.
— Что это? — небрежно ткнул пальцем Пушкарев.
— Я убирал поминальную лампадку и решил вытащить портрет отца из черной рамки и вставить его в рамку из моржового уса. Помните, отцу кто-то подарил изделия из него на Камчатке?
— Ну, помню. И что?
— Я подумал, что бате так приятнее будет, чем смотреть на нас со старой деревянной подставки, — тихо пояснил Илья.
— И?
— Но фотография склеилась с бумажным задником. Я стал отдирать его, а за ним и обнаружил это, — Илья показал на листочки.
— Что это?
— Вы посмотрите. Может, вам отец что-то рассказывал?
Подполковник Пушкарев небрежно взял двумя пальцами одну бумажку посмотрел на нее. Положил. Также внимательно он разглядывал и вторую. Долго читал их, будто разбирал по слогам, задумчиво тер щетинистый подбородок и молчал. Илья не выдержал:
— Сергей Викторович, вы понимаете, что это?
— Да, — с трудом проговорил он, — это тебе отец последний привет передал.
— Вы опять о предрассудках?
— Хочешь верь, хочешь не верь, но после того, что мы сегодня видели, я уже не сомневаюсь, что есть высшие силы, указывающие нам путь, — немного пафосно произнес Пушкарев. — Это, — он показал на листочки, — доказательство их существования.
— Хорошо, пусть будет так. Но как единственная улика преступления оказалась приклеенной к рамке для фотографий?
— Не шуми! Голова болит! Антоха, — обратился подполковник к экрану, — я тебе предлагал рассказать все сыну, а ты… Рано еще! Рано. Вот женится, заведет детей, потом. Сейчас он меня не поймет, — передразнил друга Пушкарев.
Он снова налил водку, подошел к экрану телевизора, стукнул об него стопкой и выпил. Илья испугался, что сейчас Пушкарев напьется до невменяемого состояния, и он ничего не сможет узнать. Он осторожно взял подполковника за локоть, посадил на диван, а бутылку убрал на пол подальше от глаз.
— Расскажите сейчас. Я слушаю.
— В общем, так… Когда ты напал на учителя истории и тебя арестовали, отцу позвонили из полиции. Естественно, он, еще ничего толком не зная о случившемся, сорвался с места. Открыв дверь квартиры, он увидел… Нет, погоди. Что-то не то я говорю. Дай вспомнить, — Пушкарев захлопнул веки — Илья напрягся: вдруг заснет. Но подполковник поднял палец вверх. — Точно! Сначала Антоха ничего не увидел. Он выскочил за дверь и понесся вниз, а его окликнула соседка.
— Бабка?
— Вроде, да. Она сказала, что под дверью лежит листок бумаги и спросила, не он ли его потерял. Отец машинально схватил бумажку и сунул в карман вместе с телефоном. В полиции ему рассказали о тебе и о нападении на Олю. Он вытащил мобильник, чтобы предупредить твою маму, которая дома сходила с ума, что задержится, а с ним опять выпал этот листок. Отец его развернул, а когда прочитал, что там написано, сразу начал действовать. За сутки, что тебя держали в кутузке, он нажал на все нужные кнопки. Я, каюсь, помог ему получить эту улику.
— Господи, почему же отец не спросил у меня! — застонал Илья.
— Ты сам виноват. Если бы ты первым пришел к Антону, он бы понял ситуацию правильно. Но ты, импульсивный малец, побежал разбираться с историком — совершенно нехарактерный для тебя поступок. А тут еще и записка. Антон решил, что не знает своего сына, что ты выпил, и у тебя снесло крышу. Илья, ты пойми отца! Он спасал тебя. О девочке и о ваших с ней чувствах даже не думал. Я ему помог быстро организовать и перевод в Питер.
— Господи, что вы, взрослые, наделали! — схватился за голову Илья.
— Прости нас. Я поэтому и был уверен, когда ты обвинял отца, что он к нападению не причастен. Но ты не слушал. А когда увидел портрет мальчика, снова заподозрил тебя. Только сейчас я начинаю понимать, что надо было больше доверять твоим словам. Но в этой истории так все запутано! Что ты будешь делать?