Яблочко Ройгера

— Живи, Нана. — Услышала я тихий голос, пока дверь за моей спиной закрывалась.

И с глубоким вздохом, я съехала по ней спиной.

Глава 5

Не помню, как добралась до дома. Неслась как сумасшедшая, ни видя ничего перед глазами, не замечая даже не высохших луж, которые с громким хлюпом пробегала напрямую. Натея что-то говорила мне в спину, пока я на ходу избавлялась от остатков наряда, облачаясь в свою высохшую одежду, бережно сложенную стопочкой и выхваченную из рук женщины, обнаружившей меня сидящей у дверей покоев повелителя. Я старалась как можно быстрее покинуть территорию замка, даже не заметив стража, открывшего мне ворота, который казалось, ждал, когда придет время меня выпустить.

Только у дверей родного дома, я остановилась и перевела дыхание, поднимая глаза к светлеющему небу. Летние ночи коротки и сейчас почернённый небосвод постепенно светлел, позволив мне не встретить никого по пути и не заблудиться в темноте улиц.

Отдышавшись, я легонько толкнула скрипнувшую дверь и, скинув накидку с плеч, на цыпочках пробралась в спальню. Матушка Атшу сидела в кресле-качалке и мирно спала, разложив на груди открытую книгу. На тумбочке догорала свеча, а моя милая маленькая Нанзеи сладко спала, подложив пухлый кулачок под щечку, и чуть приоткрыв ротик. Только в этот момент я смогла перевести дух, выдохнуть и избавится от напряжения, которое с дикой скоростью гнало меня вперед до самого дома.

Все закончилось. Странно, сумбурно, но закончилось. Больше мне не придется сторониться черных паланкинов, не придется высчитывать время, становясь особенно напряженной в подходящий срок. Все закончилось!

Все так же на цыпочках я вышла обратно в прихожую, и, открыв шкаф, вынула оттуда сорочку, срывая с себя платье, которое больше никогда не надену, сбегая от воспоминаний.

— Нана, девочка, вернулась! — Со спины раздался взволнованный шепот и, обернувшись, я сразу же попала в объятия пожилой женщины, обнимая ее в ответ. — Как ты? Как ты, милая? — Она осторожно коснулась оцарапанной щеки, и я сморщилась от неприятного жжения.

— Живая. Все хорошо. — Выдохнула я и даже улыбнулась. Да, получилось вымученно, но зато честно. — Спасибо вам, что присмотрели за малышкой.

— Не говори ерунды! — Возмутилась она. — Я даже и пальцем не пошевелила! Она спала с самого твоего ухода и ни разу не проснулась. Расскажи, как все прошло. — Она потянула меня за руку, усаживаясь на табуретку напротив.

Я потерла глаза, не зная стоит ли рассказывать пожилой женщине все подробности, но при этом придумывая, как объяснить откуда ссадина на щеке.

— Как я и говорила — я не пришлась ему по вкусу. Меня больше приводили в порядок, чем я провела в покоях повелителя.

— А это? — Она кивнула в сторону припухших ссадин.

— Упала в купальне, представляете? Ноги подкосились, и рухнула кубарем, хорошо хоть только щекой саданулась.

— Ничего удивительного. Страшно же до жути! — Она приложила раскрытую ладонь к груди, чем вызвала у меня улыбку. — Хорошо, что все так закончилось. Второй раз никто не ходит, теперь хоть нечего бояться, девонька.

— Да, нечего. — Подтвердила я, а у самой перед глазами встал образ этих пугающих серебристых глаз, с огромным растущим зрачком в котором я могла бы увидеть свое отражение.

— Ты, наверное, устала, милая. — Старушка поднялась и аккуратно сложила книгу в свою сумку. — Я тут тебя разговорами мучаю. Вернулась, живая, почти здоровая и отлично! — Она махнула рукой, ругая себя, и поспешила к выходу. — Выспись, Наночка.

— Спасибо вам еще раз, матушка Атшу.

— Не за что, родная. Вы у меня, как никак, единственные. Родные уже почитай. Страшно все это. Я сегодня вся как на иголках была. Хорошо, что ты вернулась.

Проводив старушку, я все же переоделась в сорочку и долго думала, хватит ли сил помыться, избавляя свое тело от фантомных касаний мужчины, с которым провела ночь, разглядывая смятое платье в руках, не решаясь бросить его в печь как планировала. В итоге платье было брошено в самый дальний угол шкафа и, лишившись последних сил, я решила потратить время на сон, ведь завтра подремать днем не выйдет. Взглянув на спящую Нанзеи, я по-доброму позавидовала ее дневному сну и юркнула в постель, прижимая к себе заворочавшуюся малышку.

Она, как и всегда пахла карамелью, и, уткнувшись носом ей в макушку, я не успела понять, как закрыв глаза, провалилась в сон.

Утро началось рано, и не смотря на недолгий сон, я проснулась раньше ребенка, ошарашенно распахнув глаза, прогоняя остатки страшного сновидения в котором были тысячи змей окутывающих меня в тугой клубок, не позволяя дышать и пошевелиться.

Малышка не заметила моего дерганого пробуждения и, поднявшись с постели, я быстро переоделась в дневное платье, на толстых бретелях, подпоясав его широким ремнем из мягкого блестящего отреза ткани, собирая длинные волосы в высокий хвост.

«Сегодня у меня много дел, и совсем нет времени думать о произошедшем» — Успокаивала я себя, быстро шинкуя помидоры с красным перцем, засыпая их на тяжелую сковороду. Проснувшись от витающих в воздухе ароматов, Нанзеи прямо в пижамке вышла на кухню, потирая глаза и лукаво улыбаясь, щурилась одним глазом.

— Проснулась? — Улыбнулась я и особенно трогательно обняла свою девочку, вжимая ее сонное мягкое тельце в свое. — Беги, скорее, умываться и будем завтракать. — Она все еще сонно кивнула, и вернулась обратно в комнату, шурша в ящичке своего комода с вещами, обдумывая сегодняшний наряд.

Вернулась она в желтом платьице, с торчащими в разные стороны волосами и молча протянула мне гребешок и заколки, широко зевая. По привычке я быстро собрала длинные для девочки ее возраста волосы и, усадив за стол, поставила перед ней тарелку с парящим ароматами омлетом.

— Кушай. Позавтракаем, и отведу тебя матушке Атшу.

— А ти? — Спросила она, ковыряясь вилкой в еде.

— Мне сегодня на работу. Чтобы потом зайти в лавку к господину Тоули и купить тебе пирожок.

— С висьней? — Деловита уточнила она, приступив, наконец, к трапезе.

— С вишней. — Согласилась я.

— А де ти пованилась? — Спросила она, указывая на мою щеку.

Я инстинктивно накрыла ее кончиками пальцев, но опомнившись, убрала, отвечая:

— Споткнулась сегодня утром.

Нанзеи кивнула и уже молча принялась за завтрак.

Передав малышку старушке, которая смотрела на меня сочувственно, я поспешила к дому госпожи Теленеи, у которой сегодня должна была привести в порядок внутренний садик ее усадьбы. Работа конечно, не малая, но госпожа обещала хорошо заплатить, поэтому я с радостью согласилась и уже сейчас бежала к ее дому, поправляя выбившиеся из хвоста волосы.

— Доброго утра! — Крикнула я, пробегая мимо знакомого рабочего, с которым работала у одной из обеспеченных дам нашего города.

— Доброго, Нана! — Он махнул рукой, широко улыбнувшись.

Вот уже не осталось следа от вчерашнего оцепенения. Все по старому, все, как и прежде! И не нужно больше бояться черных паланкинов, ни сегодня, ни завтра, никогда! Я улыбнулась своим мыслям и побежала дальше, тормозя только у деревянного забора необходимого дома.

— Госпожа Теленея! — Позвала я. — Вы здесь? Ау!?

Во дворе не было ни единой души, а хозяйка нашлась только на веранде, мирно попивая чай из маленьких фарфоровых чашек.

Как у советника.

Неожиданное сравнение вызвало неприятную дрожь, и, встретившись взглядом с хозяйкой, я широко улыбнулась.

— Нана! Ты уже здесь!? — Удивилась она.

— Конечно. Как ваше самочувствие?

Женщина всплеснула руками, и принялась жаловаться на недомогание и головную боль, посоветовав ей побольше отдыхать, я сообщила, что отправляюсь работать, но женщина неожиданно меня остановила:

— Нана, душенька, вчера я поняла одну очень важную вещь. — Начала она говорить так, словно сейчас готова открыть мне тайну происхождения мира. — Я очень и очень сильно хочу видеть в саду кусты розовых гортензий!