Страница 47 из 52
А потом они с Варей долго-долго прощались в коридоре, целуясь, как безумные. И никак не могли отлипнуть друг от друга.
Берестов хотел предложить ей встретиться в воскресенье, но подумал, что им обоим хорошо бы остыть…
— До понедельника, — прошептал он, с трудом отрываясь от нежных и сладких губ девушки.
— До понедельника, — повторила Варя эхом и вздохнула, погладив Илью ладонью по уже начинающей колоться щеке.
— Вааарь…. Ну Ваааарь…
— А? — она с трудом очнулась и посмотрела на брата расфокусированным взглядом.
После ухода Берестова Варе с трудом удалось собрать себя по кусочкам, но иногда она всё же выпадала из реальности, замечтавшись, вспоминая прошедшие утро и ночь.
Вот и сейчас — они с Дятлом сели смотреть мультфильм, и Варя никак не могла сосредоточиться на сюжете. Всё вспоминала… Как Илья целовался… И ласкал её… И как двигался в ней…
— Ваааарь! Ну Варь! — Кеша от нетерпения уже начинал прыгать по дивану.
— Да-да, — девушка попыталась скинуть с себя ту сладкую томность, которая охватывала её тело, стоило только вспомнить Берестова.
— Папа попросил меня утром не задавать дяде Илье глупых вопросов, — протянул Дятел с тоской. — Я спросил, каких таких — глупых? Он сказал — любых. Можно, я тебе теперь задам? А то меня щас порвёт.
Етижи пассатижи…
— Ну задавай.
— А дядя Илья на тебе женится?
Бам!
Что это упало? Аааа, пульт от телевизора. А Варе показалось — потолок…
— С чего ты решил, Кеш?
— Ну как же! — брат вытаращил глаза. — В кино же показывают!
Она даже побоялась спрашивать, что именно Дятлу в кино показывают.
— Кеш, я не знаю. Мы не думали об этом.
— А ты подумай! Мне он нравится!
— Кто?
Воистину, она сегодня плохо соображает.
— Дядя Илья!
— Да? — Варя удивилась. — А почему?
Странно, Дятел же ревнует обычно…
— Ну-у-у… Понимаешь, ты всё равно меня не дождёшься. Пока я вырасту… Значит, надо тебя женить на ком-то хорошем. Так мама говорит. У Вари должен быть хороший муж, а не какой-то удод.
— Кеша!
— Что? — возмутился ребёнок. — Удод — это птица! Я знаю, я гуглил. Только мне показалось, мама хотела сказать какое-то другое слово. Но я её смутил.
— Может быть, — фыркнула Варя, сдерживая смех. — Так, и что? Илья, значит, не удод?
— Нет. Он мне нравится. И Алина мне нравится.
— Ах, Алина, значит… Понятно.
Дятел чуть покраснел.
— А что? Тебе можно, а мне нельзя? Она тоже хорошая!
— Хорошая, конечно.
— Ну вот. — Кеша чуть подумал, а потом добавил: — А знаешь, что мне больше всего понравилось? Мы завтракали, а дядя Илья тебя за руку держал.
Вот же… глазастый!
— Это значит, что он с тобой расставаться не хочет. Вот!
Варю затопило теплом, и она вновь чуть не улетела, вспоминая, как Берестов поглаживал её пальцы под столом.
— Только обещай, что ты меня не разлюбишь, когда поженишься, — сказал Дятел серьёзно и ткнулся лбом сестре в плечо. — Ладно?
— Дурачок ты. Как же можно тебя разлюбить? — умилилась Варя, и Кеша важно кивнул.
— Да. Именно!
Она думала, что время до понедельника будет тянуться, но на самом деле оно пролетело довольно-таки быстро. Папа и Ирина не давали Варе скучать, а уж Дятел так тем более.
На работу она пришла первой. Села на своё место, включила компьютер, но делать ничего не могла — только и косилась, что на дверь, ожидая Илью.
Он вошёл в офис минут через десять и сразу заметил взгляд Вари, направленный на него. Тепло улыбнулся и пошёл вперёд, как обычно, опираясь на трость и чуть прихрамывая.
А Варя зачем-то вскочила с места — наверное, чтобы было удобнее смотреть Илье в глаза, пока он шёл по офису — и ждала его с колотящимся сердцем.
— Привет, Варежка, — сказал Берестов тихо, подходя к перегородке. — Как ты?
— Н-нормально, — ответила она, заикаясь от сладкого волнения, что охватило всё её тело. — А… ты?
Господи, что за дурацкий разговор?
А как иначе, если хочется броситься на шею, но нельзя?!
— Соскучился, — прошептал Илья и улыбнулся её вспыхнувшим щекам. — Жду вечера. Очень.
— И я… — призналась Варя, опуская голову.
Они разошлись по своим местам и каждый занялся работой, но оба периодически смотрели друг на друга. И взгляды эти были и жаркими, и жадными, и тоскливыми, и требовательными… Они волновали сердце и душу и безбожно отвлекали от работы.
Берестов кому-то звонил, отходил к Юрьевскому, изучал какие-то документы. И Варя тоже старательно занималась проектами, но при этом ни на секунду не забывала об Илье. Он словно всё время присутствовал рядом с ней, провожая взглядом каждое её движение. Даже когда Берестова здесь не было — Варя его чувствовала…
И в один прекрасный момент, возвращаясь из туалета по коридору, она заметила Илью возле бухгалтерии с каким-то листочком. Он поднял голову, увидел Варю — и застыл.
Она никогда не думала, что так бывает. Когда люди смотрят друг на друга — и понимают мысли партнёра. Когда воздух вокруг дрожит от напряжения и кажется густым, словно не воздух, а мёд. И всё готов отдать, лишь бы… прикоснуться…
Илья сильнее сжал челюсти, сложил листочек и засунул его в карман рубашки, а затем подошёл к Варе и взял её за руку.
— Пойдём, — сказал он, и голос его звучал глухо.
Впрочем, она понимала, почему. Сама Варя вообще не могла говорить.
Неподалёку располагался вход на служебную лестницу, соединяющую их этаж с верхним и нижним. Раньше там была курилка. Тогда можно было спуститься или подняться на другой этаж, но теперь там всё было перекрыто и запрещено из-за пожарной безопасности. Однако саму дверь почему-то не закрыли, и Варя знала, что некоторые сотрудники иногда ходят туда покурить несмотря на запрет или просто пообщаться.
Они с Ильёй вошли на служебную лестницу и спустились на пролёт ниже, туда, где было маленькое окно с широким подоконником. Варя, увидев этот подоконник, задрожала от предвкушения. И сама села на него, как только они с Берестовым подошли ближе.
— Варежка… — с нетерпением почти прорычал Илья, целуя её губы и лаская призывно раскрытые бёдра. — Я так соскучился… Я напугаю тебя сейчас…
— Не напугаешь…
Варя поняла, почему он медлил. Она сегодня была в юбке, как тогда. Пусть в другой юбке, но… в юбке. Её нужно было задрать. Тоже как тогда.
Варя улыбнулась и сделала это сама, заткнув подол за пояс, чтобы Илье было удобнее. Сняла трусики и положила их на подоконник рядом с собой, а потом схватила Берестова за руку и прижала его ладонь между своих ног.
— Какая ты нежная… — прошептал Илья и провёл пальцем по складочкам. — Но я не хочу так… Сиди, Варежка.
Варя охнула, когда Берестов опустился на одно колено и начал ласкать её языком между ног, то играя с клитором, то погружаясь во влажную глубину лона.
— Ты это… так любишь… — всхлипнула Варя, откидываясь назад и сильнее разводя бёдра.
— Только с тобой, Варежка… — сказал Илья, и от его дыхания, коснувшегося самого чувствительного местечка на теле, она чуть не кончила. Схватила Берестова за волосы на затылке и прижала его голову к себе плотнее, почти мечтая насадиться на жаркий и требовательный язык…
А Илья целовал, и лизал, и посасывал, и покусывал, и Варя стонала всё громче и громче, уже не заботясь, может их кто-нибудь услышать или нет. Плевать…
Зубы, сжавшие её бугорок почти до боли, и ласковый язык, превращающий эту боль в желанную, и требовательные пальцы, не оставившие Варе ни малейшего шанса на спасение…
Мир вокруг вспыхнул, цвета стали необычайно яркими, а тело — расслабленным. На лбу выступила испарина, и девушка разжала руки, позволяя Илье встать на ноги.
Грудь его тяжело вздымалась, и смотрел он на Варю глазами, полными страсти и желания.
— Иди ко мне, — прошептала она, удивляясь, как смогла говорить, и призывно провела пальцем по лону — чтобы не сомневался, не передумал.