Страница 43 из 52
Писк от кодового замка, лестница, лифт. Слишком тесно… близко… И хочется поднять голову, посмотреть на него, и щёки горят от этого желания, и…
И Варя всё-таки решилась. Подняла голову и посмотрела на Илью.
Он тоже смотрел на неё, тепло улыбаясь, словно понимал, что с ней происходит.
— Приехали, — воскликнул Дятел, почти сломав ту тягучую нежность, что разливалась в ту секунду между ними, и выскочил наружу.
Варя шагнула следом, ощущая слабость в ногах, и позвонила в дверь. Илья вышел на лестничную площадку, осмотрелся, улыбнулся им с Кешей и сказал:
— Я пойду. Пока, Дятел. До понедельника, Варя.
— Пока! — крикнул мальчик, и в этот момент входная дверь распахнулась. Кеша заскочил внутрь, обнял открывшую им Ирину, а Варя, не в силах говорить, просто кивнула и зашла следом.
Дверь захлопнулась, отрезая её от Берестова.
Как ножом по сердцу…
Дятел уже увлечённо рассказывал матери, что видел и кушал в гостях, а Ирина смотрела на падчерицу.
— Варь… что случилось?
Девушка улыбнулась.
— Ничего. Ирин… я ненадолго. Не волнуйтесь. Я сейчас.
Наверное, мачеха ничего не поняла из этого бессвязного бреда, но Варе было всё равно. Она выскочила на лестничную площадку — Ильи там, разумеется, уже не было — и помчалась вниз по лестнице.
Вниз, вниз, вниз…
Она догнала его на площадке второго этажа. Берестов явно услышал её топот и теперь стоял возле почтовых ящиков, глядя на Варю с удивлением.
Она остановилась в нескольких шагах от него, улыбнулась смущённо, ощущая, как горят щёки.
— Варежка… что ты? — спросил Илья потерянно. — Забыла что-то?
— Да, — прошептала Варя. Сердце её колотилось, руки слегка вспотели от волнения. — Я хочу… кое-что…
Она медленно подошла к Илье вплотную и, судорожно вздохнув, положила свои ладони ему на грудь.
Тёплый… нет, даже горячий.
— Варя? — прошептал Берестов изумлённо… а в следующую секунду мир сошёл с ума. Он потерял точку опоры, сместился, перевернулся с ног на голову, закружился и… исчез…
Варя потом так и не смогла вспомнить, как это получилось. Как она оказалась в объятиях Ильи, кто первый потянулся к губам другого, когда они успели отойти к стене и прижаться к ней?.. Она только помнила, как хорошо ей было запускать пальцы в мягкие волосы Берестова, и целовать его горячие губы, и ощущать знакомые ладони на своей талии…
И ни о чём не думать.
До тех пор, пока сверху не произнесли:
— Ну что вы как дети, ей-богу… На лестнице в подъезде… Пойдёмте лучше чай попьём.
Всё постепенно становилось на свои места. Пол, потолок, стена за Вариной спиной. И Илья, выпустивший её губы. Он так тяжело дышал, как будто только что пробежал стометровку.
А папа стоял лестничным пролётом выше… и смотрел на них с любопытством ребёнка.
Варя его понимала. Она ещё никогда не целовалась в подъезде собственного дома…
— Добрый вечер, — сказал Илья голосом хриплым, но вполне твёрдым. Выпустил Варю из объятий, взял за руку.
— Добрый-добрый, — хмыкнул папа. — И очень интересный вечер. Ты кто хоть, коварный растлитель маленьких девочек?
— Папа! — укоризненно воскликнула Варя. У её отца всегда был своеобразный юмор, и она боялась, что Берестов обидится.
Но Илья не обиделся, улыбнулся.
— Илья Берестов меня зовут. Я брат Оли, к которой Варя с Кешей сегодня ездили на день рождения.
— Ну я надеюсь, вы познакомились не на этом дне рождения, — папа показательно сурово свёл брови к переносице.
Да уж, знал бы он, при каких условиях они познакомились… Он бы Берестова не то, что кастрировал — расчленил бы…
— Нет, — Илья явно тоже вспомнил их знакомство и резко помрачнел. — Мы вместе работаем.
— Ну вот и прекрасно. Пойдёмте чай пить.
Берестов вопросительно посмотрел на Варю, словно спрашивая разрешения этим взглядом. Она улыбнулась и кивнула.
— Пойдём.
Хоть они уже и много чая сегодня выпили… Но дело ведь было вовсе не в чае…
Наверное, не нужно было соглашаться, но Илье отчаянно не хотелось расставаться с Варей.
Как она решилась? Побежала к нему, сама положила руки на грудь и…
А дальше он не помнил. Она его поцеловала — или он её?
Всё смешалось. Берестов в тот момент ни о чём не думал, только чувствовал, и впервые в жизни понял, что это такое — когда мир вокруг тебя перестаёт существовать.
Илья совершенно не боялся знакомства с семьёй Вари. Наверное, потому что для себя он уже давно всё решил. Осталось только убедить Варю…
Пока они бегали по лестницам, целовались и разговаривали, Дятел успел улечься, и его голос слышался из-за двери одной из комнат. Видимо, там же была и мачеха Вари — с кем-то ведь он должен был разговаривать?
Варин папа усадил их обоих на кухне, налил чаю, поставил поближе вазочку с конфетами. По правде говоря, есть и пить Илья уже не мог, но отказываться было как-то неловко.
— Иван Ильич, — хлопнул себя по груди мужчина, садясь по правую руку от Ильи на табурет. Варя сидела слева и нервно крутила в руках чашку с чаем, да так, что он едва не расплескивался.
— Очень приятно, — ответил Берестов вежливо и сделал маленький глоток.
Иван Ильич задумчиво рассматривал гостя, кажется, совершенно не стесняясь своего любопытства. Зато этого любопытства стеснялась Варя — ерзала на табуретке, поглядывала на отца настороженно.
— А знаешь… — Иван Ильич вдруг улыбнулся. — Ты ж не против, что я на ты?
Берестов хмыкнул. После подобных вопросов ответ «против» как-то не предусмотрен.
— Конечно.
— В общем, смотрю я на тебя, смотрю… И думаю: видел ведь где-то. А у меня зрительная память хорошая… Внимательность хромает, но если уж что-нибудь замечу, не забуду.
И сейчас вспомнил. Я тебя по телевизору видел, давно-давно… Лет… пятнадцать назад, а то и больше. Сюжет какой-то был про надежды нашего футбола. И тебя показывали с целой командой ребят. Вы там тоже за столом сидели, чай пили, поэтому я, наверное, сейчас это и вспомнил. Ты это был? Или я путаю?
Надо же, вот это память…
— Я, Иван Ильич. Не сложилось у меня с футболом, — Берестов кивнул на трость. — Сами же видите.
— Травма была?
— Бандитская пуля, — отшутился Илья, и Варин отец хмыкнул, кивая: понял, мол, не хочешь, не будем об этом.
— Футбол? — вдруг прошептала Варя растерянно, и Берестов повернулся к ней, улыбнулся, глядя в удивлённые глаза.
— Я не рассказывал тебе просто, Варежка. Я спортом занимался серьёзно до семнадцати лет. А потом уж в юристы пошёл.
Варин взгляд наполнился сочувствием, а потом она под столом осторожно погладила его по коленке. По той самой, больной.
— Варежка, значит… — Иван Ильич фыркнул. — И юрист… Надо же.
Берестов накрыл ладонью руку девушки, ласково погладил чуть дрогнувшие пальцы. Повернулся к Вариному отцу и поинтересовался:
— Почему «надо же»?
— Мне всегда казалось, что скучно это. То ли дело лингвистика! Но Вареник по моим стопам идти не захотела. И по маминым тоже. А жаль. Из тебя, дочка, хорошая учительница литературы получилась бы.
Варя покачала головой.
— Не моё это, пап. Твоё и мамино. Не моё.
— Да понял уж, — вздохнул Иван Ильич. — Ну, и чего вы чай не пьёте? А. Вот я старый дурак. Вы же после дня рождения. Там же и чай, и торт…
Варя и Илья синхронно кивнули, и тут в кухню вошёл ещё один член семьи. Женщина. Остроносая блондинка лет сорока-сорока пяти, стройная, даже худощавая на вкус Берестова.
А глаза у неё были добрые. И любопытные-е-е…
— Дятел уснул, — сообщила она всем и направилась к кухонному шкафчику за своей чашкой. — А у нас, я смотрю, гости?
— Да, Ирин, — Варя, кажется, смирилась с тем, что сегодня не только она знакомится с семьёй Берестова, но и он с её родными. — Это Илья…
И запнулась.
Да и он сам тоже растерялся. Когда пьёшь чай на кухне в половине одиннадцатого вечера, как-то негоже представляться коллегой по работе.