Страница 23 из 52
Тьфу, Варя! Про какого такого врага? Ну что за глупости тебе в голову лезут…
А Берестов между тем поднял взгляд от экрана и вопросительно посмотрел на Варю. Заметил, что она уже с минуту стоит возле своего стола. Обычно же сразу плюхается, скрываясь за баррикадой…
— Что-то случилось?
— Нет, — буркнула Варя, старательно отворачиваясь. — Просто… сейчас бухать позовут.
— Бухать? — Илья, кажется, улыбнулся. — Ну бухать так бухать. Всё равно работать не могу. Ощущение, что я пришёл на работу в воскресенье. И все остальные тоже. И теперь мы пытаемся понять, какого рожна сюда припёрлись, если можно было поспать подольше, а потом заняться своими делами.
Стало смешно, и Варя окончательно смутилась. Таки плюхнулась на своё место и сразу расслабилась. Бред, но за баррикадой слушать Илью действительно было намного легче.
— У меня было нечто подобное пару лет назад. Я проснулась, как обычно, в семь по будильнику, умылась, позавтракала, оделась… И тут из спальни вышел сонный такой папа. Поглядел на меня одним глазом и поинтересовался, куда это я так спешу в восемь утра в субботу.
Берестов рассмеялся.
— Да, и со мной бывало. Только не в субботу, а на какое-то 23 февраля, когда он приходился на середину недели. Будильник-то у меня запрограммирован на пять дней в неделю, вот и зазвонил. Но только я, в отличие от тебя, успел на улицу выйти, и даже какое-то время поудивлялся, почему так мало народу.
— Сам вспомнил или подсказал кто? — хихикнула Варя.
— Сам.
— А у нас тут где-то год назад был забавный случай. Дизайнера нового взяли. Так он пришёл с утра, походил, со всеми познакомился, а потом ушёл на обед — и не вернулся. Максим тогда смеялся — мол, так у нас плохо, что народ только до обеда выдерживает, а потом на волю выходит и решает: а ну его нафиг!
Варя думала, что Илья вновь засмеётся, но он только задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, а затем спросил:
— А почему ты нашего гендира на «ты» называешь? Я давно хотел спросить. Это как-то… странно.
— На твоём месте раньше Светка сидела, жена его. Только тогда она ею не была. Ну и до их свадьбы я, конечно, Юрьевского на «вы» называла и «Максим Иванович». И потом долго стеснялась… но привыкла уже. А ты подумал, у меня с ним что-то было?
— Ничего я не подумал, — ответил Берестов напряжённо. — Просто удивился. Значит… у них со Светой был служебный роман?
— Угу. И у Мишина с Ритой. А ты сидишь на беременном стуле.
— Что?.. — Илья, кажется, подпрыгнул.
— На беременном стуле сидишь. Светка с Риткой с него в декрет ушли, и потом ещё одна женщина села — и узнала через неделю, что беременна. Не от стула, конечно, от мужа. Вот так.
За перегородкой послышался такой звук, будто Берестов старательно сдерживал рвущийся наружу хохот.
— Мда… Ну надеюсь, я не забеременею.
— Я бы на твоём месте надеялась, что забеременеешь. Там вроде какой-то миллионер оставил кучу бабла первому беременному мужику…
— Нет уж, спасибо. Я как-нибудь обойдусь без беременностей. И без миллионов. Целее буду…
Бухать их действительно позвали примерно через полчаса, и Илья, увидев накрытый в переговорной стол, просто обалдел. Размах был колоссальный. Они же и половины не съедят…
Но Берестов ошибся. Народу у них в конторе было много, в том числе и голодных мужиков, так что смели всё подчистую. К тому же этот самый народ, предчувствуя пьянку-гулянку, обедать не ходил.
Юрьевский, правда, следил за тем, чтобы много никому не наливали, в том числе и имениннику. А последнему норовил налить не то, что каждый второй — каждый первый…
И тосты были, и смех, и анекдоты. И Илья даже чуть расслабился. Он специально отошёл подальше от Вари и встал так, чтобы она его не видела. Перебегающий туда-сюда народ, конечно, то и дело «обнажал» Берестова, но всё же другой конец переговорной — не соседний стул.
— Хочу всем напомнить, — сказал генеральный, когда еда почти закончилась (а выпивка закончилась ещё раньше — не так много её было), — что завтра у нас рабочий день. И если кто решит продолжить праздновать и завтра не явится на работу, получит от меня персональный пендель.
Народ впечатлился. Кто-то, конечно, хихикнул, но, наткнувшись на суровый взгляд Юрьевского, принял понимающий вид.
Ушёл генеральный, убежал, извинившись, сам виновник торжества, торопясь домой — как он сказал, хорошенько убрать квартиру, ведь на следующий день жену и дочь Мишина должны были выписать из роддома. И остальные тоже начали потихоньку пытаться сматывать удочки, чтобы не дай бог не оказаться в последних рядах. Всем известно — кто последний, тот убирает тарелки.
И Илья под шумок тоже выскользнул из переговорной. Варя пришла чуть позже него, и Берестов заторопился, чтобы у них не получилось уйти с работы одновременно. Попрощался с ней и похромал к лифту.
Илья вызвал лифт вместе с ещё тремя сотрудниками, и когда он раскрылся, спокойно вошёл внутрь. Он уже готовился к быстрой и стремительной поездке скоростного лифта вниз, но туда заходили всё новые и новые сотрудники. Смеялись, шутили, переходили туда-сюда…
Илья, задумавшись, толком не понял, как перед ним вдруг оказалась Варя. Она, наверное, изначально встала в другое место, но сдвинулась, чтобы пропустить вперёд одну из женщин, которой захотелось заговорить со своей коллегой.
Берестов замер, боясь пошевелиться. Между ними сейчас было сантиметров десять, наверное, и стоит Варе оглянуться…
А она словно почувствовала, о чём он подумал, и действительно посмотрела назад.
Румянец от выпитого вина немедленно исчез с её щёк, и даже губы, казалось, побледнели. Зрачки расширились, и задышала она чаще, явно пытаясь справиться с накатившей паникой.
— А ну-ка, ребята, подвиньтесь! — раздался от дверей громовой голос Аркадия Васильевича, одного из бухгалтеров — крупного мужчины с большим животом. Кто-то весело взвизгнул, и Варю со всего размаха прижало к Берестову.
Весело им, значит… А вот Варе было не до веселья.
Илья от неожиданности, дёрнувшись, положил руку девушке на талию, но сразу же опомнился и убрал ладонь. Варя замерла, застыв каменным изваянием. Она действительно показалась Берестову похожей на камень, настолько напряглась.
Лифт тронулся, и всех чуть качнуло, в том числе и Илью с Варей. Их тела потёрлись друг о друга, и девушка сначала вздрогнула, а потом просто задрожала мелкой дрожью.
Наверное, в другой ситуации Берестов бы возбудился. У Вари была такая мягкая, но в то же время упругая попа, которая сейчас прижималась к его паху. Но Илья не возбудился. Он думал только о том, чтобы всё поскорее закончилось.
Лифт ехал секунд десять, но это время показалось Берестову вечностью. И когда двери наконец открылись, он вздохнул с облегчением.
Варя медленно отлипла от него и на негнущихся ногах побрела к выходу. Илья пошёл следом, но старался держаться чуть в стороне, ругая и себя, и эту дурацкую ситуацию. Возле турникетов они практически поравнялись, и он вдруг заметил, что Варя плачет.
Вздохнул, достал пропуск, приложил к турникету, и уже когда прошёл через открывшиеся двери, сказал, обращаясь к девушке, что шла чуть впереди:
— Не плачь. Я завтра уволюсь.
Варя запнулась, остановилась и повернулась к Илье лицом. Оно у неё действительно было всё влажное от слёз. И когда только успела…
— Не надо.
— Варь, я не ангел, — сказал Берестов, усилием воли подавив в себе порыв подойти к ней поближе и вытереть мокрые щёки. — Но я и не законченный мудак. Мне совсем не нравится постоянно чувствовать себя последним чмом. Да и ты мучаешься. К чему всё это?
Она вздохнула, опустила голову. Достала из сумочки бумажные платочки, вытащила один из пачки и вытерла лицо.
— Мне нужно с тобой поговорить, — произнесла Варя чуть дрожащим голосом. — Только не здесь. Середина холла бизнес-центра не очень удачное место для подобных разговоров…
— Давай отойдём в угол.