Страница 48 из 50
То же самое сделали в этот вечер после похорон Старейшего и обитатели свайного поселка.
С рассветом они уже были на ногах и готовились приступить к последней особенной работе, чтобы еще более торжественно почтить память умершего. Вождь повелел своим воинам набрать поблизости камней и поставить их стоймя вокруг кургана.
К полудню в долине образовался громадный круг из камней всевозможной величины. Курган составлял центр этого круга.
Такие «круги камней», оставшиеся от давно прошедших времен, или «кромлехи», настолько чтились потомками, что и теперь еще, по прошествии многих тысяч лет, в странах северной Европы встречается немало следов таких памятников.
Когда каменный круг был закончен, вождь подошел к трем братьям и попросил их сказать воинам, что они довольны их работой.
Дети, прежде всего, поблагодарили самого вождя за его заботы, а затем уже обратились к воинам с несколькими короткими фразами, которые вполне ясно передавали их чувства.
Пока они говорили, воины, потрясая копьями, принялись медленно кружиться вокруг уже погасавших костров и испускать время от времени громкие крики, постепенно замиравшие в воздухе.
Когда этот странный марш был окончен, все собрались вокруг вождей, ожидая сигнала к выступлению.
Похороны кончились, теперь надо было двинуться обратно к озеру.
Крак и его братья шли молча, лишь изредка бросая печальные взгляды на исчезающие в туманном горизонте леса и холмы, — те леса, среди которых они оставили могильный курган Старейшего; остальные воины весело подвигались вперед, равнодушно беседуя о своих делах.
Они ни о чем другом не думали, кроме будущих охот и радостного возвращения в родные хижины, к своей семье.
С наступлением ночи, когда отряд вышел из леса на открытую равнину, передовые воины или разведчики вдруг натолкнулись на нечто такое, что их не испугало, но крайне удивило.
Они увидали три человеческих существа: юношу и двух молоденьких женщин, сидевших на корточках рядом с человеком много старше их, казалось, мертвым или готовившимся к смерти. Трое незнакомцев, по-видимому, были вконец изнурены усталостью и всякими лишениями.
В нескольких шагах от старика, в луже крови валялся труп медведя.
Разведчики испустили тревожный крик, чтобы предупредить шедших сзади, и воины, предводительствуемые вождем, живо очутились около четырех несчастных.
Тем временем, обе молодые женщины и молодой человек встали, шатаясь, и взглядом и знаками умоляли подошедших о пощаде, сопровождая свои движения словами, которых озерные жители не понимали, но смысл которых был для них вполне ясен.
Только Крак, слушая незнакомцев, вдруг страшно вздрогнул и посмотрел на Рюга и Геля, лица которых отражали в эту минуту такую же внутреннюю тревогу и волнение.
И вот почему.
Хотя они уже в течение многих лет не говорили, даже в разговорах между собой, на том языке, на котором изъяснялись когда-то в родной пещере, потому что решили усвоить и очень быстро изучили несложный язык обитателей свайного поселка, тем не менее, они не забыли совершенно слов, слышанных и повторяемых ими в детстве. И теперь они очень изумились и взволновались, потому что незнакомцы говорили на их родном языке.
Спустившиеся сумерки мешали разглядеть черты и одежду этих горемык, так неожиданно встреченных на равнине, и трое братьев одновременно подумали, что перед ними, весьма вероятно, беглецы или выходцы из племени, очень близкого и, может быть, даже соседнего с обитателями пещеры на берегу реки. Они сообщили свою догадку вождю, который нашел их предположение очень основательным и приказал им немедля расспросить злополучных путников.
Пока они беседовали, воины разложили костры и поспешили напоить и накормить чужеземцев.
Измученные жаждой, те жадно пили, но от еды отказались.
Попытались также пропустить хоть несколько капель живительной влаги в сжатые губы старика, лежавшего на земле рядом с другими, но напрасно: он был мертв.
Затем Крак стал расспрашивать несчастных, внимательно изучая в то же время при свете огня их худые, костлявые лица, покрытые грязью и расцарапанные колючками от долгого скитания в густой чаще лесов.
Обе молодые женщины лежали неподвижно и молча, видимо, совсем изнуренные; отвечал только молодой человек.
Он рассказывал, что пришли они очень издалека, и что они, наверное, последние из оставшихся в живых от сильной и многочисленной когда-то семьи, которую беспрестанные нападения враждебного племени мало-помалу совсем довели до крайне бедственного положения.
— В последний раз, — прибавил юный чужеземец, — вслед за большим ночным сражением, страшно ожесточенным, те из наших воинов, которые были еще не ранены, как я, например, после долгого и отчаянного боя, решили, не видя другого исхода, искать убежища в лесу и увели с собой женщин и детей, но многие из наших были захвачены во время бегства, убиты или уведены в плен. И только вот этим обеим женщинам да старику, от которого теперь остался только холодный труп, и мне самому удалось избежать ожесточенного преследования наших врагов. Удалось благодаря тому, что мы шли, не останавливаясь день и ночь. Мы пошли тише только тогда, когда решили, что находимся вне опасности. Тогда мы стали идти не наудачу, как раньше, а по направлению, которое было известно нашему старому товарищу по несчастью и которое он нам указывал. Порой он точно терял всякую бодрость и умолял нас продолжать путь одним, а его оставить на произвол судьбы.
— Чем же вызывалась такая странная просьба? — спросил Крак.
— Ему думалось, что в такие опасные минуты он страшно мешает нам, потому что он был слеп.
— Слеп?
— Да, слеп. Он ничего не видел. Он был чужой нашему племени; мы встретили его в одну из наших разведок по лесу. Он бродил в лесной чаще, умирая от голода. Откуда он — никто не знал; наши вожди, однако, его подобрали и приняли к себе.
— Приняли слепого! К чему он был годен? — вскричал удивленный Крак. — Это было неумно со стороны ваших вождей.
— Наши старики не так думали, — ответил молодой человек. — Они приняли слепого чужеземца, потому что он обещал им, если они сохранят ему жизнь, отблагодарить их со временем за такое благодеяние. Он обещал указать позднее нашему племени дорогу в неизвестную, чудную страну, где тепло и много дичи, нежных кореньев, вкусных плодов, и всюду струятся светлые ключи; в страну, говорил он, где жизнь течет легко и мирно, где люди живут в хижинах, построенных посреди обширных водных пространств.
— Так этот слепой видел наше озеро! — подумал удивленный Крак.
— И вот с той поры воин стал жить и кормиться у нас, ожидая, когда наши старейшие, предвидевшие скорую погибель племени, согласятся, наконец, на переселение в другую страну, чего они, к несчастью, не сделали. «Он нам полезен своими рассказами», — уверял самый старый из наших начальников. И в самом деле, чужеземец знал и учил нас многим новым вещам. Казалось, он видел памятью и опытом то, чего не видел глазами, настолько все его указания были точны.
— Значит, он сумел стать всем полезным, и вы были правы, оставив ему жизнь и предложив приют у себя, — серьезно сказал Крак.
Молодой чужеземец продолжал свой рассказ:
— Но мы не бросили слепого воина, хотя он и заклинал нас об этом, и я кормил его тем, что добывал на охоте. Зато он был нам добрым советчиком и опытным вожатым. Мы поминутно рассказывали ему о том, что видели вокруг себя, о небе и земле, о деревьях и растениях, — словом обо всем, что встречали на своем пути. Он указывал нам затем, какого направления нам следовало держаться и в какую сторону следовало идти.
Путь был длинный. Однажды вечером слепой воин, чувствуя, как силы его падают со дня на день и боясь, что он умрет, прежде чем доведет нас до страны, о которой нам беспрестанно рассказывал, дал нам множество разнообразных указаний о дороге, по которой мы должны идти, и о способах, какими мы можем ее найти. Затем он стал говорить нам о народе, с которым мы неизбежно встретимся и, вероятно, скоро, если последуем его советам. «Они наверно дадут вам приют, потому что вы придете к ним просителями, а не врагами», — сказал он и затем прибавил: «Когда-то я тайно бродил по их владениям: я был, конечно, не один, и на глаза мои еще не спускалась тогда эта вечная ночь. В течение многих дней я наблюдал издалека за этими людьми, к которым я веду вас теперь. Они мирно ловили рыбу на берегах озер, переплывая по ним на древесных стволах, искусно выдолбленных внутри. И вид этих людей зажег в моем уме и уме моих товарищей ненасытное желание овладеть их прекрасными жилищами на воде, а также чудным оружием и великолепными лодками, благодаря которым эти люди могли так спокойно спать и иметь всегда обильную пищу. Мы несколько раз пытались победить их, но все наши попытки оставались бесплодными. Осторожность этих счастливых людей всегда разрушала наши планы.