Страница 44 из 50
Когда просьба была высказана и понята, вожди смерили взглядом Геля, Рюга и Крака. Наружность этих смелых и отважных мальчиков, по-видимому, произвела на них приятное впечатление. Им нужны были сильные и смышленые работники, чтобы закончить громадный труд, предпринятый ими недавно на берегу этого озера. И они согласились на просьбу Старейшего.
Гель, Рюг и Крак почтительно склонились перед ними и тотчас же принялись весело собирать гравий и гальку, не ведая еще пока, зачем и для чего они это делают, однако с не меньшей готовностью и ловкостью, чем остальные.
Что касается Старейшего, в котором вожди признали человека, равного себе по положению, то он сел рядом с предводителями и выпил одновременно с ними, в знак союза, речную воду, поданную ему в большой раковине.
Между тем, пироги[8] нагрузились доверху. Все сели в лодки, а путешественники опять заняли места на плоту и тоже поплыли вслед.
Вскоре они подплыли к месту, где река впадала в озеро Величина и прелесть озера вызвали восторг Старейшего и мальчиков. Они приветствовали его криками восторженного удивления.
Но потом с не меньшим удивлением и восхищением любовались они одной из сторон озера. Там, на довольно большом расстоянии от берега, виднелось множество хижин, крытых тростником и обмазанных глиной. Хижины были выстроены на обширном помосте из древесных стволов, которые лежали на других таких же стволах, погруженных вертикально в воду. Эти сваи поднимались на несколько футов над поверхностью озера.
Вода была так прозрачна, что наши путники могли видеть у подножия каждой сваи, на дне озера, громадные кучи галек и гравия.
Тут только они поняли, зачем добывались камни на холме и перевозились сюда.
Вертикальные стволы деревьев, грубо обтесанные каменными топорами, не могли глубоко войти в каменистую почву озера, а тогда еще никто не знал о «бабах», которыми теперь забивают сваи.
Для того, чтобы прочнее укрепить эти сваи в том отвесном положении, в каком их ставили искусные водолазы, им помогали работники в лодках, насыпая у подножия свай громадные кучи камней.
Это были водяные поселки, удивительные жилища людей-бобров с постоянно развивающимся умом. Многочисленные остатки таких жилищ существуют и по сие время. Они были недавно найдены в озерах Швейцарии и других европейских стран и получили теперь в науке название «озерных жилищ» или, вернее, «свайных построек».
С изумлением Старейший и трое юношей смотрели на дома на воде, где им было дозволено жить отныне.
— В этих тростниковых пещерах, — сказал Рюг, — можно отдыхать спокойно. Здесь, кроме нападения птиц, змей да пожаров, и бояться-то нечего. А нападения диких зверей только забавны.
Гель и Крак думали то же самое.
Только Крак, хоть и радовался, что, наконец, попал в прекрасную страну, к окружавшим его суровым, но гостеприимным людям, в глубине своего честного и верного маленького сердечка думал о том, как отрадно было бы увидеть теперь на плотах, где стояли хижины этой неведомой деревни, строгое лицо матери и веселые гримаски сестер, Маб и Он.
Что-то они делали теперь? Уж не забыли ли они его?
Однако новизна всего виденного мало-помалу вытеснила из ума мальчугана это нежное сожаление и печальные вопросы.
Когда лодки подошли у хижины к новому месту постройки, где собирались ставить сваи, он снова развеселился и готов был сейчас же доказать, что сумеет направить свое рвение, мужество и сметливость на пользу принявшей его новой семьи.
Между тем, на помостах снаружи хижины с любопытством теснились обитатели деревни, рассматривая плот с незнакомыми чужеземцами.
Они приняли новых пришельцев с благосклонным любопытством. Их оружие и одежда сделались предметом продолжительного изучения со стороны молодежи поселка.
Так как дружба между молодежью заключается скоро, то и между Краком и его братьями и озерными мальчиками их возраста, спустя несколько часов, установились такие отношения, как будто они всегда были знакомы.
Гель-рыболов тотчас же отдал себя в распоряжение работников, попеременно нырявших под воду и поддерживавших сваи в отвесном положении, пока их основание укрепляли камнями.
Гель чудесно нырял и мог оставаться под водой очень долгое время.
Между тем, Рюг остался в лодках с теми, которые погружали сваи в воду, и очень быстро научился обтесывать и заострять концы древесных стволов с помощью длинного топора из шлифованного камня.
Старейший взглянул на новые для него орудия, с которыми, казалось, было так ловко управляться, нашел, что они значительно опередили те, которые были до сих пор в употреблении у обитателей пещеры, и еще раз порадовался, что встретил племя, гораздо более способное к борьбе за существование.
Он с радостью отметил это обстоятельство.
Вечером, когда их поместили в большой и хорошо закрытой хижине, предназначенной им для жилья, Старейший поделился своими наблюдениями с мальчиками.
— Дети мои, — сказал он, — я рад, что мы встретили людей, которые — я признаюсь в этом без стыда — знают куда больше, чем старейшины пещеры и чем я сам. Подражайте им, работая с ними. Учитесь от них. Вы молоды и скоро научитесь владеть оружием и инструментами этих людей. Они изобрели такие хорошие вещи, потому что в этой мирной стране они были менее озабочены борьбой, чем мы, и имели больше времени и досуга. Когда-нибудь вы их догоните и даже, без всякого сомнения, перегоните. Что касается меня, то я сомневаюсь, чтобы в мои годы я мог научиться ловко владеть этими топорами с рукояткой, несмотря на то, что они мне очень нравятся, и этими тяжелыми палицами, снабженными зазубренными камнями, прикрепленными жилами.
— Учитель, — сказал Крак, — я наблюдал сегодня, что они делают, чтобы просверлить в топорах дыру для рукоятки из крепкого дерева. Один из здешних показал мне, что для этого берется костяная палка, песок и вода. Палку вращают безостановочно в топоре, отчего в конце концов на нем получается маленькая впадинка, которая становится все глубже и глубже, и, наконец, превращается в дырку. На эту работу надо, конечно, время и терпение.
Старейший похвалил Крака за наблюдательность.
Первая ночь на озере прошла очень спокойно, и в первый раз еще сон путешественников не прерывался тревожными криками ночных животных. Наоборот, их точно баюкал тихий плеск воды о сваи, подпиравшие их теплую хижину.
На другой день, проснувшись бодрыми и веселыми, они вышли из своей хижины на помост или, вернее, на жидкие мостки, соединявшие деревню с берегом, и присоединились к жителям, уже занятым различными работами.
Женщины жарили рыбу и мясо на очагах из плоских камней, скрепленных илом, который и сам стал таким же твердым, как камень.
Вероятно, вид этого самого ила, обожженного огнем, и внушил позднее первобытным людям мысль лепить из него сосуды наподобие их плетушек из коры и затем обжигать эти сосуды на огне.
Старейший объяснил своим детям, что, благодаря камням и илу, свайный помост не может загореться. И он признался, что с самого прибытия в поселок его все время преследовала и мучила мысль о том, как легко эти деревянные хижины могут вспыхнуть и загореться. Но теперь, после того, как он увидал, что огонь в поселке не раскладывается случайно на земле, а только на крепком очаге из камней, он совсем успокоился.
Пока они разговаривали, дети-туземцы приложили к губам большие раковины и дули в них изо всех сил, извлекая хриплые звуки. На этот призыв работники, рассеянные по берегу и на пирогах, стали собираться к свайным хижинам. Настал час еды. Через несколько минут все собрались вокруг очага, и среди глубокого молчания началась раздача пищи.
8
Пирога — длинная лодка, выдолбленная из целого дерева.